можно отправляться на встречу с этим несносным Джекки, вломившимся в Монтевидео с грациозностью слона, попавшего в посудную лавку. При появлении на рейде английского крейсера русских моряков из припортовых таверн и кафешантанов как сдуло.
В результате местные торговцы лишились прибыли, а лейтенант – свежей информации. Даже находчивая оптимистка Мари разводила руками: русские передвигаются по городу строем, офицеры меньше чем по трое на берег не сходят, демонстрируя бдительность и трезвость, чего не было и в помине до прибытия посланцев Британской империи. Не беда.
Того, что набрано, уже хватит с лихвой. До встречи с адмиралом ещё три часа. Он успевает на ланч, обещанный ему Мари! Ах, дьявол, как хороша жизнь!
* * *
Несомненно, самое популярное и любимое уругвайское блюдо – это жаренное на древесных углях мясо, подаваемое практически в любом ресторане столицы. Кроме мяса на ребрышках – asado, свиного сала – tocino или бекона – panceta на углях жарили различные колбасы, в том числе очень популярную кровяную morcilla, копченую chorizos, а также разные виды ветчины – вареную cocido, сырую crudo или подкопченную на дыму ahumado.
В Монтевидео найдётся чем со вкусом запить вкушаемое. Уругвай – четвертая страна Южной Америки по производству вина отменного качества, созданного на основе сорта винограда «Таннат», завезенного из Франции в далеком 1870 году. Ну а для гурманов-трезвенников – терпкий мате, завариваемый в местной посуде из сушеной тыквы – калабасе.
Все вышеперечисленное целый день так шкворчало, шипело, булькало и источало потрясающие ароматы во всех уважающих себя заведениях Монтевидео, что слюноотделение начиналось задолго до того, как ресторан обнаруживался визуально. Не удивительно, что клиент входил сюда полностью созревшим на существенное облегчение собственного кошелька в обмен на приобщение к гастрономическим таинствам. Среди всеобщих восторгов общества Лукулла и Дионисия чужеродным пятном выделялись два офицера в британской военно-морской форме, сидевшие дольше часа у столика на террасе с постными лицами за крошечными чашечками крепчайшего кофе.
– Goddamned![72]Ну сколько можно его ждать! Джекки, может быть, что-то случилось? И что это вообще за дурацкие инструкции – воздерживаться от посещений собственного посольства?
– О чем они поют? – мрачно спросил Джекки у своего собеседника, игнорируя его риторические вопросы.
Тот сосредоточенно прислушался к немелодичному реву, издаваемому колонной русских моряков в испачканных углем робах. «Рашнз» маршировали достаточно бодро, направляясь к шлюпочным пирсам.
Настал, настал тяжёлый часДля родины моей,Молитесь, женщины,За ваших сыновей.Трансвааль, Трансвааль, страна моя!Бур старый говорит:За кривду Бог накажет вас,За правду наградит…
– Вообще-то они поют про буров. – Собеседник Джекки вкратце перевёл содержание.
– Мне одному кажется, что они разучили и поют эту песню специально для нас? – саркастически усмехнулся адмирал. – За последний год количество русских волонтеров на службе буров увеличилось более чем в десять раз, и они явно обстреливают в Трансваале свой офицерский корпус и подробно изучают в Африке тактику наших сухопутных войск.
– Русские в последнее время стали заигрывать не только с бурами, но и с сынами Сиона, – отметил собеседник. – Как по мне, так они просто хотят избавиться от этой весьма беспокойной публики, отправив своих романтиков туда, где стреляют, а евреев – в Палестину, заодно как следует ослабив султана и создав очаг напряженности неподалеку от Суэцкого канала. Весьма коварно, скажу тебе, Джек.
– Значит, они действительно идут к Красному морю и Персидскому заливу, – нахмурился адмирал. – И скорее всего, те мичманы в ресторане…
– Если этот шалман можно назвать рестораном, а тех досрочно произведенных в офицеры юнцов – мичманами, – удивился собеседник. – Молодые идиоты. Можно подумать, в негритянках и правда есть что-то особенное, но они так предвкушают…
– Я еще помню времена, когда был таким же, как они, – скупо улыбнулся Джек. – Правда, тогда мне больше нравились тамилки. Итак, с того момента, как мы обнаружили здесь «Ретвизан» и «Варяг», которые еще две недели должны были проходить сдаточные испытания, русские получили броненосный отряд из одного броненосца первого класса, четырех – второго, одного броненосного крейсера с девятидюймовой артиллерией и в придачу крейсерский отряд из шести бронепалубников… Боюсь, на игрища с негритянками так не ходят.
– Согласен, Джек. Между прочим, внимательно ли ты рассмотрел их рубки? Это увешанные железом мини-крепости. Хм. Так ходят только на войну. Кстати, обрати внимание на этих господ!
Собеседники не спеша, словно бы нехотя, повернули головы в сторону грязной улицы и проводили взглядом две лаковые коляски, заполненных усатыми мужчинами с явно прусской военной выправкой.
– Справа – морской агент Вильгельма в Уругвае, – пояснил Джеку его собеседник. – И готов поспорить – он едет инспектировать мистера Розенберга. Вряд ли четыре причала и угольные склады на тридцать-сорок тысяч тонн, куда мистер Розенберг свез весь уголь в округе, закупив его по двойной цене, а потом продав русским по тройной… Так вот, вряд ли такие пирсы и склады могли внезапно возникнуть в этой дыре без помощи крупной державы.
– Ты рискуешь проиграть, дружище. Полагаю, боши едут выкупать у этого прохиндея Розенберга его портовые владения. Я заметил во втором экипаже два довольно пухлых саквояжа. И надеюсь, что в них все-таки фунты, а не доллары или марки.
– Почему ты на это надеешься, Джек?
– Потому что чем больше синьор Розенберг сдерет с Вилли, тем меньше у него останется на его любимые броненосцы, – усмехнулся Джек. – А в случае необходимости мы этот терминал или захватим, или попросту сожжем, наплевав на местные власти. Хотя жаль, что у нас с собой не оказалось пары сотен тысяч фунтов.
– Миллиона, Джек. Мистер Розенберг не кажется мне человеком, способным согласиться на меньшую сумму за такой актив. А вот на большую – вполне. И кстати, раз уж наши «Диадемы» не успевают, а русские уже почти закончили погрузку и выйдут в море не позже послезавтрашнего дня, нам следует отправить минимум шесть крейсеров к мысу Доброй Надежды. Сам посуди, если вся эта толпа окажется на Мадагаскаре, где, к слову, уже неделю стоят еще два угольщика…
– Мои «Соверены» окажутся между молотом и наковальней. Семь броненосцев в Персидском заливе, да пять этих… Двенадцать против восьми…
– Скорее всего, одиннадцать, Джек. Всех больших парней с сорокакалиберными пушками они собирают во Владивостоке. «Ретвизан» пойдет именно туда, и перехватить броненосец с его скоростью и дальностью хода нам будет очень непросто. А вот остальные… Если они соединятся с персидской эскадрой, у них будет три корабля с двенадцатидюймовками в тридцать пять калибров и восемь – с девятидюймовками… Если они разобьются на два отряда, один – с нормальными пушками, а другой – с меньшим калибром, но, судя по всему, весьма быстроходный, как летучая эскадра, это может быть неприятно. Ты, к слову, не думал, против каких именно броненосцев эти самые девятидюймовки могут оказаться достаточно
