показывая, куда была направлена моя речь.
– Ты не собиралась сказать это мне в лицо?
– Нет.
– Сюда довольно долго лететь – и это только для того, чтобы сказать нечто столь важное моему отельному окну?
– Я не имела права приезжать сюда, – признаюсь я, пожимая плечами. – Прости. Я проникла к тебе в дом и узнала, что ты здесь.
Он зажмуривается, как будто едва сдерживает смех.
– Кэмми помогла тебе?
Я киваю.
– Я рад, что ты здесь, – говорит он мягко. – Я как раз о тебе думал.
Я вздрагиваю.
– Правда?
Он улыбается при виде моего лица.
– Конечно. Я думаю о тебе все время.
Я с силой прикусываю губу, чтобы не расплакаться. Я совершенно растеряна: не знаю даже, что сказать.
– Давай пройдемся, – говорит он, и я начинаю шагать с ним рядом. – Я никогда не забывал тебя, – повторяет он.
– Ну, на какое-то время ты все-таки забыл, – напоминаю я, глядя себе под ноги.
– Нет, это я и пытаюсь сказать тебе. У меня не было амнезии. Я притворялся.
Я останавливаюсь.
– Ты… что?
– Оливия, – остановившись, он смотрит мне в глаза. – Я симулировал амнезию.
У меня как будто землю выдернули из-под ног. Мы с Калебом в Риме. Я в Риме. У него не было амнезии. Он думает обо мне все время. У него не было амнезии.
– Почему… зачем?
Я хочу схватить его за воротник рубашки и хорошенько встряхнуть, чтобы получить ответы. Вместо этого я держу руки по швам, сжав кулаки.
– После того что произошло между нами, я пытался оставить все в прошлом. Я знал, что должен забыть тебя и двигаться дальше. Мне было так больно – каждый день ощущался как смертный приговор. Я скорбел по тебе, словно ты умерла. А потом встретил Леа. Мы познакомились на свидании вслепую, и я помню, что наконец-то ощутил в тот день надежду. Впервые за весь год. Мы не торопились, узнавая друг друга. Я купил ей кольцо.
Он бросает на меня взгляд искоса, чтобы увидеть, помню ли я тот огромный бриллиант.
– А потом я вдруг понял, что все еще скучаю по тебе. Я никогда не переставал по тебе скучать – но на этот раз ощущение было особенно сильным. Каждую ночь я видел тебя во сне. Я сравнивал все, что делала Леа, со всем, что помнил о тебе. Как будто старая рана снова открылась, и мои чувства к тебе истекали кровью.
Я закрываю глаза, слушая его. Я так хотела услышать все это – но теперь моему сердцу так больно, что я едва могу дышать.
– Я поехал по работе в Скрэнтон, радуясь возможности побыть вдали от нее хотя бы несколько дней. Мне требовалось как следует все обдумать и разобраться в своих чувствах, пока я не подарил ей кольцо. И тогда я попал в аварию. Я проснулся в той машине с мертвым человеком рядом и не знал, кто я. Моя амнезия была вызвана сильнейшим стрессом и сотрясением мозга. К тому времени, как я оказался в реанимации, я уже все вспомнил. Я лежал на больничной койке и все думал: «Если бы только Оливия была здесь… Тогда я был бы счастлив». А потом доктор спросил меня, знаю ли я, кто я такой, и я ответил: «Нет». Просто взял и ответил. Я принял это решение за долю секунды, потому что не знал, кто я без тебя. Я знал только, что должен попытаться тебя найти. Я лгал Леа и своей семье, и все это было неважно – потому что амнезия дала мне время и оправдание. Я ходил по всем местам, в которые ходишь ты. В тот день в музыкальном магазине я знал, что ты придешь: у меня было предчувствие. И все равно я был в шоке – не потому что ты пришла, но потому что ты подошла прямо ко мне, притворяясь, что не видишь меня.
Я улыбаюсь. Он видел меня насквозь уже тогда.
– Но почему ты просто не сказал мне, Калеб?
Сцены мелькали в памяти, как плохо смонтированный фильм. Калеб, случайно называющий меня Герцогиней… Калеб, дарящий мне мои любимые цветы в ту ночь, когда Леа испортила нам ужин… Калеб, говорящий «Я никогда тебя не забывал» в зале суда в день моего рождения.
Он поджал губы.
– Потому что я хотел вернуться к началу. Я хотел начать с чистого листа. А потом ты уехала…
– А потом я уехала, – повторяю я.
Я не собираюсь рассказывать ему о Леа, о том, как она фактически выгнала меня из города. Это бессмысленно и только сделает ему еще больнее.
– Так почему ты нашел меня снова, чтобы я защищала ее в суде? Зачем ты пошел на это?
Он смеется.
– Я хотел помучить тебя. Я хотел, чтобы ты поплатилась за то, что бросила меня снова. Но в итоге я измучил только себя, конечно.
– Нет, я очень даже мучилась. – Я улыбаюсь. – Подумать только, я могла бы упечь ее в тюрьму и оставить тебя себе…
Он бросает на меня озорной взгляд.
– Значит, ты все еще любишь меня? – дразнит он, убирая мне волосы за ухо.
– Больше всего на свете, – говорю я. – Я ждала тебя годами. Я не жила. Просто ждала, когда ты вернешься.
Он зажмуривается, и я знаю, что мы думаем об одном и том же. Что, если?..
Он обнимает меня, прижав к груди.
– Я тоже люблю тебя, Оливия. Так сильно, как не полюблю больше никого. За эти семь лет не было ни одного часа, когда я не думал бы о тебе.
Я плачу ему в рубашку. Если бы я могла умереть прямо сейчас, мне не пришлось бы жить без него, я бы просто исчезла.
– Не плачь, – говорит он, мягко приподнимая мое лицо, чтобы я посмотрела на него. – Ты всегда будешь моей первой любовью, ничто этого не изменит.
– Но какое это имеет значение, если я не могу быть с тобой? – рыдаю я. – Я не смогу без тебя жить.
– Но ты уже жила без меня. – Он грустно улыбается. – И сможешь жить снова.
Я храбро киваю. Это правда: жизнь всегда продолжается, пусть даже ей приходится тащить тебя за собой, пока ты лягаешься и кричишь.
– Ты тоже меня не забывай, – просит он.
Я смеюсь от того, как нелепо это звучит.
– Тебя забыть невозможно.
– Хорошо, – улыбается он.
А затем наклоняется и целует меня.
Это последний настоящий поцелуй в моей жизни. Я буду помнить его вечно. Это прощание, и извинение, и признание в
