Когда облачение закончилось, пять готовых к бою воинов, не сговариваясь, выстроились у зубцов, готовые к отражению атаки. Но никто не нападал: по-прежнему внизу было пустынно.
— Может, они ушли? — предположил Ги.
— Ворота закрыты, — возразил Ярукташ.
— Спустились со стен по веревочной лестнице.
Роджер покачал головой:
— Сеиф захватывал замок не для того, чтобы бросить добычу.
— Он станет приступать к донжону?
— Их слишком мало. Сверху мы перестреляем их, как кур.
— Дождется войск Саладина?
— Он не сможет открыть ворота — с донжона подход к ним простреливается.
— Ему надо передать султану уже захваченный замок, — вмешался Ярукташ. — Тогда Саладин назначит его эмиром.
— Сеиф совершил ошибку: первым делом надо было захватить донжон, — процедил Роджер.
— Они пытались! — воскликнула Стелла. — Но я закрыла дверь.
Все оглянулись на нее, и Стелла залилась краской. Следом покраснел Ги. Роджер усмехнулся и одобрительно кивнул:
— Сеиф не стал ломиться в донжон, решив, что один юный рыцарь, к тому же однорукий, не опасен. Не учел, что Ги ночью могут навестить… Придется ему вести переговоры с нами…
Комтур оказался прав: защитника башни не успели соскучиться в ожидании, как на стене замка появился человек. Он выбрался из дворца по лестнице и сейчас шел к воротам, укрываясь длинным, миндалевидным щитом.
— Зарядить арбалеты! — велел Роджер.
Козма с Ярукташем бросились исполнять приказание. Спустя несколько минут десяток взведенных арбалетов со стрелами-болтами в канавках лежали на мешках с шерстью. Тем временем человек на стене, ловко миновав тело убитого часового, взобрался на надвратную башню и там показался над невысокими зубцами.
— Комтур! — крикнул человек. — Ты слышишь меня?
Все узнали голос Сеифа.
— Что хочешь? — отозвался Роджер.
— Поговорить. Но мне неудобно из-за щита. Дай слово, что не станете стрелять, пока не закончим.
— Пусть только откроется! — процедил Козма, вскидывая арбалет. — Сразу стрела в лоб!
— Отсюда до башни — пятьдесят шагов, — вполголоса сказал Роджер. — Он успеет увидеть стрелу и присесть. Оставь. Согласен! — крикнул он туркополу.
Сеиф тут же убрал щит и некоторое время мятежник и защитники донжона молча смотрели друг на друга.
— Говори, раз хотел! — прервал молчание Роджер.
— Бери своих людей и уходи из замка! — выкрикнул Сеиф. — Мы не станем стрелять и преследовать вас.
— Ты хочешь, чтоб я поверил человеку, нарушившему клятву, данную на Коране?
— Я не нарушал клятвы. Я клялся в верности тебе и ордену. Азни не принадлежит госпитальерам, я мог его захватить.
— Ты напал на моих людей!
— Они живы. Смотри!
Сеиф прокричал команду на неизвестном Козме языке, из дверей дворца показались люди. Первым во двор вытолкнули Гуго, затем показался Бруно. Руки оруженосцев были связаны за спиной, за каждым шел туркопол, державший веревку, стягивающую руки пленных — чтоб не убежали. Последним показался Иоаким.
Козма ахнул. Лицо друга было залито кровью, бурые пятна покрывали и его одежду. Иоаким пошатывался и еле шел. Руки его тоже были связаны за спиной. Туркополы выстроили пленников неподалеку от дворца, прячась за их спинами от стрел.
— Ты ранил Иоакима! — крикнул Роджер. — И утверждаешь, что не нападал на моих людей?
— Пришлось его оглушить. Он напал первым, убил моего воина и еще двоих сарацин евнуха, хотя я кричал, что не трону его.
— Лжет! — воскликнул Козма.
— Знаю! — процедил Роджер сквозь зубы.
— Этот франк дрался, как шайтан, — невозмутимо продолжал Сеиф. — Я мог его убить, но помнил, что он твой рыцарь. Забирай его и своих слуг, и уезжай! Бери коней, сколько хочешь, еду, оружие — мы не станем мешать!
— Не соглашайся, господин! — взмолился Ярукташ. — Эта уловка. Они убьют нас! Нападут во время сборов…
— Предатель всегда ненавидит преданного им, — тихо ответил Роджер. — Я не так глуп, евнух. Ты забыл, Сеиф, — крикнул он туркополу, — что баронесса назначила меня руководить обороной Азни, я обязан защищать замок. Как быть с этим?
— Она освобождает тебя от слова! — невозмутимо ответил Сеф.
— Я не слышал этого.
— Сейчас услышишь!
Сеиф опять прокричал что-то на непонятном языке, и на стене замка появилась женщина. Она была простоволоса, но в богатом платье. Все сразу узнали Алиенору. Она шла к надвратной башне нетвердым шагом, без охраны. У мертвого тела стражника Алиенора остановилась и повернулась лицом к донжону. Сеиф, поняв, что дальше она не двинется, спустился на стену. Продолжая закрываться щитом, он подошел и стал рядом с женщиной.
— Баронесса была вдовой, — крикнул он, слегка опустив щит. — Поэтому ей требовался защитник. Этой ночью она вышла замуж, поэтому ты, комтур, больше не нужен.
— Кто стал ее мужем? — спросил Роджер.
— Я!
Ярукташ цокнул языком и покрутил головой.
— Это сам шайтан! Он все продумал. Когда Саладин придет сюда, то найдет замок под управлением правоверного, к тому же имеющего право на земли баронства по праву супружества. Султану ничего не останется, как утвердить Сеифа эмиром.
— Нужно постараться, чтоб баронесса вторично овдовела, — зловеще сказал Козма, поднимая арбалет. — Ей не привыкать.
— Твоя стрела пробьет щит, но не заденет туркопола, — мрачно сказал Роджер. — Оставь! Они убьют пленных.
Козма опустил оружие и расстроено зашарил взглядом по площадке. Вгляд его упал на тяжелый арбалет на станке, который несколько дней назад демонстрировал ему Рено.
— Ярукташ! Помогай!
Вдвоем с евнухом (пришлось подключиться и Ги со Стеллой) они подтащили тяжелый станок ближе к зубцам, и Козма с евнухом стали торопливо вращать ворот, натягивавший тетиву.
— Не молчи, рыцарь! — взмолился Козма. — Не то Сеиф уйдет со стены! Роджер, взглядом одобрив их затею, выкрикнул:
— Хочу поговорить с баронессой!
— Говори! — разрешил Сеиф.
— Ты и в самом деле стала его женой?
Роджер случайно или по умыслу опустил обращение «госпожа». От этого его слова прозвучали презрительно.
Сеиф легонько подтолкнул Алиенору. Та вместо ответа кивнула и опустила взор.
— Не по доброй воле за него вышла, — вздохнула Стелла.
— Ты взял ее в жены по сарацинскому обряду? — крикнул Роджер Сеифу.
— Да!
— Значит, Алиенора приняла новую веру? Она сарацинка?
— Ты правильно понял, комтур!
— Командовать обороной замка меня назначила христианка. Азни был пожалован христианским князем барону-христианину. Поскольку Алиенора больше не христианка, она не может отдавать мне приказы. Она мне никто. Я теперь здесь главный.
— Зачем говоришь так?! — обиделся Сеиф. — Какая разница: христианин, сарацин? Тебе предлагают спокойно уйти, спасти свою жизнь и жизни своих людей, а ты не хочешь. Завтра придет Саладин и отрежет вам головы. Ты этого ждешь?
Козма с Ярукташем натянули тетиву огромного арбалета, Стелла поднесла тяжелую стрелу-дротик.
«Пробивает всадника вместе с конем!» — вспомнил Козма слова Рено, вкладывая дротик в канавку.
— Ты стрелял когда-нибудь из крепостного арбалета? — тихо спросил Роджер.
— Не довелось.
— Промахнуться нельзя. У нас не будет второго случая.
— Можно мне! — выступил Ги. — В Маргате учили…
Роджер, поколебавшись, кивнул.
— Мы займемся другими туркополами! — сказал Козма, уступая Ги место у станка.
— Они прячутся за пленными.
— Попросим открыться.
— Эй, комтур! — крикнул со стены Сеиф. — Почему замолчал? Что решил?
— Подожди немного! — отозвался Роджер. — Хочу поговорить со своими людьми.
— Говори быстро! — недовольно крикнул Сеиф. — Я могу передумать!
Козма подошел к зубцам.
— Аким! — крикнул он по-русски. — Если ты слышишь меня и способен понимать, переступи с ноги на ногу.
Аким покачнулся и сменил опорную ногу.
— Когда крикну, падай на колени! Понял?
Аким вновь покачнулся. Стоявший за ним туркопол, сердито дернул веревку.
— Что вы там кричите? — с подозрением спросил Сеиф.
— Ты боишься связанных пленников?! — насмешливо отозвался Роджер. — Погоди немного, будет ответ.
Комтур глянул на Ги. Тот поднял побледневшее лицо и кивнул.
— Не выглядывайте между зубцов, пока Сеиф невредим! — велел Роджер, поднимая с мешка заряженный арбалет. — Насторожится. Опасность сердцем чует, ассасинское отродье! Стреляй, Ги!
Оруженосец склонился над арбалетом, сверяя прицел. Хотя люди на верхней площадке донжона напряженно ждали, и громкий щелчок тетивы заставил всех вздрогнуть. Стрела-дротик молнией пронизала пространство двора. Сеиф, настороженно следивший за донжоном, успел заметить ее и мгновенно присел, выставив перед собой щит. Это спасло б его от болта обычного арбалета, но не от пятифутового дротика с тяжелым наконечником. Ги занизил прицел, не рассчитав траекторию; если б Сеиф остался стоять, удар стрелы пришелся меж ног, не доставив туркополу вреда. Но Сеиф присел, и стрела, с лязгом пробив щит, сломала ему руку. Широкий стальной наконечник, войдя в горло туркопола, перерубил шейный хребет. Сеиф не успел даже вскрикнуть. Ударом его отбросило к зубцам, туркопол последним усилием омертвевшего тела попытался выпрямиться и с грохотом свалился на каменные плиты двора.
