родителей точно маленькая девочка. И как несправедливо! Дилан ещё в свои пятнадцать впервые сел за руль машины и задерживался на прогулках допоздна. Он ходил на всевозможные вечеринки со школьных времён, встречался с кучей девушек, когда ему едва исполнилось шестнадцать. И он ни разу в жизни не просил разрешения выйти из дома у родителей.
Ужасно несправедливо.
Я же девочка, и потому под постоянным контролем. С кем я общаюсь, что я ношу, какие у меня друзья, во сколько заканчиваются занятия… Каждый этот пункт в вымышленном дневнике моей мамы обведён красным. Она считает своей обязанностью не подпускать меня к тем вещам и действиям, что могут «испортить» меня как девушку.
В чём-то Гай был прав – мне стоит взять себя в руки и показать всем вокруг, что я уже взрослая и что я могу сама принимать решения.
Взяв немного из своих карманных денег, я направляюсь во двор. Обхожу его, оказываясь под окном своей комнаты. Именно здесь Гай в тот день помог мне спрыгнуть, а затем и перелезть через забор. От воспоминаний я улыбаюсь, но улыбка быстро сползает с лица.
На этот раз мне придётся сделать это самой.
Убедившись в том, что рядом нет никого из охраны, я осторожно карабкаюсь вверх, на ограждающий двор дома забор. Сначала одну ногу, затем вторую. Потом хватаюсь руками. Им больно, но потерпеть можно. Забираться на высоту трёх метров – дико неприятное занятие, учитывая, что, неудачно свалившись, я могу сломать себе что-нибудь. К счастью, стены забора сложены из кирпичей, что даёт возможность за что-нибудь цепляться.
Чувствую, как плечи устают, а ноги слабеют, поэтому ускоряюсь. Хватаюсь за ещё одно углубление, поднимаясь выше и выше. Шумно дышу и вдруг слышу шаги.
Точно…
Глаза округляются, рот приоткрывается, а сердце начинает биться сильнее. Боже мой…
– Чёрт возьми, – шиплю я. – Ну давай же…
Поднимаюсь ещё быстрее, насколько это позволяют мои, к счастью, натренированные мышцы. Случайно дотронувшись до кустов, я издаю слышное шуршание, и чья-то тень резко показывается за углом.
Быстрее, быстрее, быстрее.
Вмиг оказываюсь на заборе и смотрю на улицу. От высоты кружится голова. Времени на раздумья нет, поэтому я осторожно, но быстро перелезаю и свисаю с уже другой стороны забора.
– Что-то не так? – раздается со стороны двора.
– Вроде какой-то шум, – отвечает голос Джейсона. – Наверное, послышалось.
– Идём тогда. Здесь никого нет.
Раздаются отдаляющиеся шаги, и я свободно выдыхаю. Мышцы всё ещё сжаты, ведь я продолжаю держаться, чтобы не свалиться вниз, но, кажется, они чуть расслабились после того, как я убедилась в уходе охранников.
– Куда ты на этот раз?
Голос, раздавшийся снизу, заставляет меня пискнуть от неожиданности и полностью расслабить руки. И я падаю вниз. Прямиком к земле, поджидающей меня, чтобы посчитать мои кости по кусочкам. Готовлюсь к боли и, возможно, мерзкому хрустящему звуку, но они вдруг заменяются чьими-то руками. Мои крепко зажмуренные глаза не позволяют увидеть спасителя, а тело всё ещё дрожит – но скорее не от напряжения, а от громкого сердцебиения, которое раздается в ушах. Кажется, моя душа, резко ухнувшая к ногам, всё ещё лежит там.
– Можешь уже открыть глаза, – шепчет голос.
И я повинуюсь.
Ещё первые слова этого человека дали мне подсказку о том, кто он. Однако тогда я решила, что это просто мои фантазии выбрались наружу. Но когда, открыв глаза, я действительно вижу перед собой Гая, убеждаюсь в реальности происходящего.
Он вновь поймал меня и продолжает держать, словно я пушинка.
– Привет, – говорит он, а я молчу.
Молчу, как дура, уставившись в его глаза. Прихожу в себя только через минуту, готовая уже наконец встать на ноги самостоятельно.
– Привет, – пытаюсь говорить как ни в чём не бывало.
– Ты не изменяешь своим традициям, – кивнув в сторону забора, произносит Гай. – Вновь побег из дома?
– Хотела поехать к Лэнсу и привести к нему ту свою родственницу.
– Неужели нельзя было позвонить мне? Я бы отвёз тебя.
– Нет, нельзя было, – огрызаюсь я. – И вообще… Что ты тут делаешь? Ты следишь за мной?
– Я приехал узнать, почему ты меня игнорируешь.
Сразу понимаю, о чём идёт речь, но всем видом изображаю саму невинность.
– Не знаю, о чём ты говоришь, – уверенно парирую я.
– Ты всё прекрасно знаешь. Почему ты не отвечала на мои сообщения?
– Я не увидела, наверное.
Вижу, как выражение лица Гая с заинтересованного сменяется на подозрительное. А ещё прекрасно понимаю, что он не поверил моим словам. Заранее выдумываю оправдание, ведь не могу напрямую сказать, что я, возможно, влюбилась в него, вот и решила пока его поизбегать. Слова Моники насчёт признаний не кажутся мне хорошими, поэтому придерживаюсь своего плана.
– Не хочешь говорить правду – не говори. – Гай поворачивается к стоящему недалеко мотоциклу и, показывая на него рукой, произносит: – Но к Лэнсу я всё же тебя отвезу.
А я не возражаю. И даже наоборот. Я потихоньку радуюсь тому, что он оказался около моего дома, ведь иначе мне пришлось бы ехать на такси, а это уже плюс проблема на случай, если мама что-нибудь узнает.
– Так ты приехал, чтобы лично расспросить меня? – спрашиваю я. – И всё?
Я стараюсь не смотреть на его ноги, обтянутые чёрными штанами, когда он садится на мотоцикл. Но на эти мышцы невозможно не смотреть. Поэтому я прилагаю большие усилия, чтобы поднять взгляд.
– Нет, не всё, – отрицает Гай. – На самом деле я слежу за тобой. Мне нравится следить за красивыми девушками.
– Так, значит, ты маньяк?
– Да. Но похлеще Банди. Вместо «Понтиака» для заманивания жертв у меня «Ямаха».
Я хмурюсь, отчётливо припоминая всю информацию, которую я когда-либо слышала о серийной убийце по имени Тед Банди. Не самая приятная шутка. Хотя я и оценила сам факт того, что Гай ПОШУТИЛ!
– За какими ещё девушками ты следишь? – спрашиваю я, осознавая, что этими глупыми словами явно дам ему понять о своей… ревности.
Уголки его губ поднимаются в обличающей усмешке, а в голосе звучит веселье:
– Пока только за той, что ещё не согласилась провести со мной немного времени.
– Что? – удивляюсь я сказанному. – Я много времени с тобой провожу.
– Но не разрешаешь назвать хотя бы одну нашу встречу свиданием. Очень унизительный удар по моему мужскому самолюбию, девочка.
Девочка…
Я трачу целую вечность, чтобы не раскраснеться от прозвучавшего слова. Простое, самое обыкновенное слово, но внутри у меня почему-то поселяется приятное тепло, отдающее в конечности.
– Я тебя смутил? – издевается он. – Или от страха так разрумянилась?
Всё-таки покраснела, чёрт возьми!
