– Это, кроме всего прочего, тоже беспокоит меня, но в любом случае наш брак будет расторгнут, если я дам ребенку свое имя.
– Значит, ты любишь ее и хочешь иметь от нее ребенка, даже если он не твой. Она имеет над тобой такую власть, которую не смогут разрушить ни адмирал, ни король и никто другой, – горько произнесла она.
Он медленно покачал головой: она никак не могла понять его.
– Не следует недооценивать себя, жена, – тихо сказал он, потом поднялся и направился к двери.
– Аарон, вернись! Как ты можешь оставить меня в таком унижении на следующее утро после нашей свадьбы!
– Поплачь на плече Бартоломе. Он так хорошо умеет утирать твои слезы – слезы избалованного ребенка. – С этими словами он вышел из дома.
Магдалена почувствовала, как эти слезы жалят, обжигают ей глаза, но она с проклятьем сморгнула их. Потом кошачья улыбка медленно приподняла уголки ее губ.
– Ну ладно, муженек, я обязательно расскажу это Бартоломе.
Алия лежала в изнеможении, но переполненная чувствами сверх меры, а суетившаяся женщина помогла ей омыть ее тело и натереть его благовонными маслами. Она слышала сильный крик своего сына. Сына Аарона!
– Он великолепный, такой славный! – сказала ее молодая кузина, наблюдавшая, как старшая сестру Алии купает новорожденного.
– У него такие же волшебные глаза, как у его отца. Он вырастет и станет великим вождем, – добавила Махия, вручая младенца сестре.
Алия улыбнулась похвале старшей сестры и приложила ребенка к груди.
– Он такой же ненасытный, как его отец.
Она почувствовала, как сильно и в то же время сладостно мальчик потянул за ее сосок, и вспомнила об Аароне. Как он будет им гордиться! Она рассматривала европейские черты лица ребенка. Волосы его были чернильно-черные, но не было никакою сомнения, что это ребенок Аарона Торреса.
– Ты хорошо справилась с родами, – сказала Махия. – Это хороший знак. Ты сможешь родить много прекрасных здоровых детей. Теперь Гуаканагари устроит выгодную свадьбу для тебя с великим вождем. Например с Бехечио.
– Нет! – Алия возмущенно сверкнула глазами на Махию. – Я выйду замуж только за Аарона. Он станет могущественным вождем нашего народа. Со всем этим страшным оружием, что он привез из-за океана, мы сможем победить всех наших врагов.
Махия пожала плечами, глядя на свою капризную младшую сестру.
– Гуаканагари всегда потакает тебе, но он не может заставить Золотого жениться на тебе.
Ему не придется заставлять Аарона. – Голое Алии звучал раздраженно, но она была слишком довольна собой, чтобы злиться на глупую сестру. – Я много узнала о том, как думают люди, живущие по ту сторону океана. Аарон, как и все они, оценит, что его первенец – мальчик. Он сразу же увидит, что это его сын. – Она дотронулась до лица младенца, словно подтверждая свои слова.
– У людей, живущих по ту сторону океана, мною странных понятий. В невестах они также пенят девственность, – в голосе Махии звучало презрение к такой нелепой идее. «Как может мужчина узнать, не будет ли его жена бесплодна, если она ни разу не была беременна до его женитьбы на ней?» – Я не понимаю, для чего тебе нужен Золотой. Его дубинка может быть такой же, как у других, и неважно какого цвета у него кожа.
Чувственная улыбка тронула губы Алии.
– Да, но ты никогда не видела ею дубинку… а я видела.
Махия с отвращением фыркнула, но промолчала.
Алия отдала ей ребенка, который громко засопел.
– Возьми и покажи его нашему брату, а я пока отдохну.
– Ты сейчас назовешь его?
– У людей Аарона свои обычаи. Ребенка называет отец. Я подожду, пока он вернется.
Когда Махия ушла, Алия вытянулась на огромной, приподнятой над землей кровати. Она была измученная, уставшая, груди ее наполнились молоком и болели, но она испытывала огромную радость. Роды были нетрудными, но она скажет Аарону по-другому. Он был мрачен и беспокоился о ее беременности и о неминуемой пытке рождения. Она улыбнулась: Махия права насчет некоторых дурацких понятий белых людей. Но если он считает, что роды – огромная опасность, тем лучше. Она убедит его, что их сын чуть не убил ее своим появлением на свет!
Да, Аарон, ты женишься на мне и станешь великим вождем-воином. Ты сокрушишь всех других вождей между Марьеной и Ксарагуа, а я буду стоять возле тебя, как королева!
Поздно вечером, когда несколько рабов принесли Алии изысканную пищу, в ее бохио прибыл Гуаканагари.
Она тут же поняла, что он принес дурные новости. Отпустив рабов, она повернулась к нему и спросила:
– Что случилось?
Тоскливое лицо брата, которое так отличалось от радостного выражения, которое было у Гуаканагари накануне, испугало ее.
– С Аароном все в порядке?
– Аарон в порядке. Он здесь. Я показал ему его сына, и он был очень доволен младенцем.
Его сдержанность сбила ее с толку.
– Если он вернулся, почему не пришел ко мне? Гуаканагари почувствовал огромную волну сострадания к своей младшей сестре. Она так надеялась выйти замуж за Аарона, и он тоже стремился к этому браку, которому не суждено сбыться.
Он решил, что будет лучше, если сначала я поговорю с тобой. Возвратился адмирал и приказал Аарону жениться на белой женщине с его родины. Она ждет его в деревне возле моря.
Кровь отхлынула от лица Алии, Она с недоверием уставилась на брата. Потом ее пронзила смертельная ярость.
– Как он осмелился так поступить со мной? Кто эта женщина, ради которой он пренебрег принцессой королевской крови?
Он сказал мне, что не хотел жениться на ней, но адмирал приказал, так же как я могу приказывать моим знатным людям жениться, если меня это устраивает. По его законам, он может иметь только одну жену.
– Но он счастлив, что у пего родился ребенок, и знает, что это его сын! – сдерживая ярость, произнесла она.
– Он хотел бы забрать мальчика. – Гуаканагари неуверенно посмотрел на нее. Такое было для них непривычно, пока ребенка не отнимали от груди.
– Я подумаю об этом, но пока ребенок мой. Я назову его Наваро.
Гуаканагари согласился с этим:
– Наваро был могучим вождем-воином, который много поколений назад побеждал наших врагов. Мальчик должен стать великим воином, чтобы заслужить свое имя. Сейчас мы не сражаемся, зато мы научились жить в мире. Может иль…
– Мир! – Алия заметила, что ее выкрик вызвал удивление у брата, и не дала остальным словам сорваться с губ. «Мир – для слабаков, таких, как ты!» – подумала она. – У меня есть право дать имя ребенку, не так ли, Гуаканагари?
Он кивнул:
– Я скажу Аарону имя. Ты хочешь сейчас поговорить с ним?
– Я очень устала сейчас. Скажи ему, чтобы пришел утром.
После того как брат ушел, Алия начала строить планы. Гнев ее поостыл, она прикидывала в уме варианты. Значит, ему не нравится белая жена, на которой его заставили жениться. И он хочет своего прекрасного сына.
