— Ви все больше мне нравиться, — похлопал Кузнецова по плечу бывалый вояка. — Когда мы возвращаться, я просить короля вносить в ваш герб изображение убитого крысиного царька.
Ночь была безлунной и ветреной. Во вражеский лагерь доносило запах горелого человеческого мяса из спаленных накануне днем крестьянских сел. Невыносимый смрад заставил часовых покинуть свой пост у склада «громовых горшков» и укрыться в небольшой палатке, поставленной по соседству.
Под самым носом неприятеля несколько десятков перепачканных землей человек работали, не разгибая спин.
И рядовые воины, и благородные отпрыски знатных фамилий на равных, с заступами и лопатами в руках, в полном молчании буквально вгрызались в землю, спеша до рассвета заложить мину под неприятельский арсенал.
Пока одни копали, другие в импровизированных мешках относили выкопанную землю подальше за бруствер, чтобы раньше времени не выдать своего присутствия неприятелю, а третьи с оружием в руках были готовы в любой момент отразить вражескую контратаку.
Уже под утро, когда заряд был заложен и по тридцатиметровой траншее побежал шипящий дымок подожженного бикфордова шнура, на мгновение выглянувший из окопа Денис буквально уткнулся взглядом в куда-то направляющегося неспешной прогулочной походкой старого знакомого по подвалу Святой инквизиции.
От неожиданности Скрад даже выронил из своих густо заросших шерстью лап огромную сучковатую дубину. Непонятно, каким образом этот «красавчик» смог выбраться из тюрьмы Трибунала, но его нахождение в этом лагере среди сотен других мутантов было вполне объяснимо.
Пока Денис искал свой чудо-нож, Скрад успел дать деру и поднять тревогу. Вскоре на вражеских лазутчиков набросились сотни головорезов из ханской гвардии. Вспыхнувшая рукопашная была похожа на звериную сшибку двух смертельно враждующих волчьих стай.
Никогда до и никогда после этого Денису не приходилось бывать в таком аду. Он видел всего в нескольких шагах от себя маркурта, окровавленными зубами рвущего горло своего противника в кожаной куртке королевского лучника. Со всех сторон неслись нечеловеческие рыки победителей и вопли убиваемых, сводящий с ума хруст дробимых железом костей.
Вскоре Кузнецов буквально опьянел от запаха свежей крови и перестал отдавать себе отчет в происходящем. Увидев прямо перед собой только что свалившегося откуда-то сверху в траншею неприятельского солдата, он кинулся к нему и принялся энергично рубить его мечом. Он перестал кромсать мертвое тело, лишь получив чем- то тяжелым по голове и потеряв сознание…
Чудовищного по силе взрыва Кузнецов не услышал, как не услышал он и последовавшего сразу вслед за этим штурма крепости. Значительно позже, когда атака кочевников и некромантов была отбита, в полузасыпанную землей и заваленную трупами минную траншею тихо прокрались два уцелевших участника вылазки. Они застали врасплох нескольких мародеров из войска Джамая, грабивших тела убитых.
Когда с двуногими падальщиками было покончено, сержант и «Мокрый» принялись искать среди погибших своих товарищей в надежде на то, что, возможно, кому- то из них повезло пережить жесточайшую бойню и последующий взрыв. Единственным выжившим счастливчиком оказался Денис. Ударивший его сзади топором зомби удовлетворился видом своего оружия, глубоко засевшего во вражеском шлеме.
Живому мертвецу даже не пришло в голову, что под первым шлемом неприятельского воина может скрываться еще один. Таким образом, Денис сохранил свой череп в целости, хотя и получил небольшое сотрясение мозга. Сержант и Мимир вытащили из-под груды мертвецов раненого «минера» и понесли его по направлению к туннелю.
11
Под полуразрушенной крышей каменной церкви, лежа прямо на каменном полу, своей очереди к хирургу ожидало несколько сотен изувеченных в сражении людей.
Когда очередь дошла до Кузнецова, к нему стремительной походкой буквально подлетел сухонький старичок с очень усталым лицом в длинном кожаном переднике, перепачканном запекшейся кровью. Эскулап сразу принялся бесцеремонно вертеть и ощупывать голову Дениса, словно это был неодушевленный предмет.
Под конец осмотра врач дал молодому человеку сделать тройку глотков сладкого вина с медом и корицей для придания пациенту сил, после чего приказал троим своим помощникам вынести неопасно раненного воина на свежий воздух. Кузнецова на его же перепачканном в глине рыцарском плаще вынесли из церкви и аккуратно положили возле стены дома.
Здесь иномирца уже давно ожидали Такима, Мимир и Лоберис. Со щемящим предчувствием горького известия Денис отметил про себя, что рядом с трактирщиком нет Крэйи. Лоберис подтвердил самые худшие опасения молодого человека, с прискорбием сообщив, что он покинул берега озера, где пропала девушка, только когда убедился, что надежды найти ее живой больше нет:
— Второе кольцо, которое было у меня, дало трещину. Это верный знак, что жизненный круг несчастной девушки прервался.
Денис молча продемонстрировал трактирщику свое сломанное кольцо. На это Лоберис, тяжко вздохнув, молвил:
— Теперь ты свободен от принесенной тобою клятвы и можешь выбрать себе новую подругу.
Денис не видел лица сидящей рядом с ним Такимы, но почувствовал, как напряглись ее пальцы после слов Лобериса. В это время инквизиторша наложением рук изгоняла боль из головы Кузнецова. Денис уже чувствовал, как тупая, мешающая работе мысли боль постепенно начинает испаряться в его мозгу, словно ночной туман при первых лучах утреннего солнца. Вскоре он окончательно пришел в себя после пережитой травмы.
Вечер получился с грустным оттенком. Лоберис, задействовав свои связи среди местных торговых людей и заведующих королевскими провиантскими складами, раздобыл немного вина и кое-какую еду. Сделать это было непросто, так как после начала осады все съестные запасы в замке были взяты под строгий контроль гарнизонного командования. Но деловые люди всегда сумеют договориться и обойти самые строгие запреты.
За столом собрались: Денис, Такима, Лоберис, сержант, Мимир и еще двое друзей «Мокрого». Они поминали Крэйю, а также пропавших без вести в ходе ночной вылазки Нави, Ганара, Амелида и других славных храбрецов, заплативших своими жизнями за отражение утреннего штурма цитадели.
— Я хочу извиниться за свои слова и поступки, — неожиданно наклонившись к Денису, тихо сказала ему Такима. — Просто я слишком сильно люблю тебя и потому ревновала к друидке. Но теперь это чувство стало еще сильнее. Я знаю, теперь после своей гибели она всегда будет занимать главное место в твоем сердце.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
