Знахарка сделала шаг вперед. Глаза мертвой девушки были чуть расширены, отчего создавалось впечатление, будто она чем-то удивлена. Больше никакого выражения в них не было. Вот был человек – и нет его. В этом было что-то ужасное и одновременно – нереальное. Ничто – ни в воздухе, ни в магическом слое – не говорило о том, что здесь минуту назад произошла трагедия. Лишь холод…
Тут опомнились стражники, засуетились, отправили кого-то за дознавателями и магами, а их – всех посторонних – оттеснили подальше. Поднялся гул, всем разом потребовалось что-то срочно сказать. Знахарка зябко поежилась, Щапа за пазухой недовольно заворчал.
– Всем отойти! Отойти!! – кричал кто-то хриплым, пропитым голосом. Девушка смотрела в темноту мертвыми глазами, а струйки крови впитывались в дорожную пыль.
Ива подняла взор. Там – в вышине – сияла полная луна, заливая крыши своим холодным, призрачным светом. А на одной из них – храме покровительницы города – стояла черным силуэтом мужская фигура. Плащ стелился по ветру, а черные волосы трепетали разорванным флагом.
– Какая-то ты грустная сегодня. – Они с Дэй сидели в гостиной и зубрили «Теорию «малых щитов», что им уже порядком надоело. Парней выперли к себе – с ними что-либо выучить было вообще нереально.
Гаргулья, висевшая вниз головой под потолком, перевела удивленный взгляд на знахарку:
– С чего ты взяла?
– Просто кажется, – пожала плечами Ива.
– Не знаю. Тебе почудилось.
– Точно?
– Точно, – вздохнула гаргулья.
– А где ты вчера летала?
– Знаешь, я, пожалуй, пойду у себя попрактикуюсь. – Дэй раздраженно расправила крылья, спрыгнула и зацокала коготками по лестнице.
– Владигор, а правда, что воздействие вампира всегда оставляет след на человеке?
Чародей в шаре нахмурился:
– Это ты к чему, девочка моя?
– Ты можешь просто ответить?! – возмутилась Ива. – Что за манера – во всем искать причины?!
– Это и сделало меня столь сильным магом, – хохотнул волшебник. – Ну а касаемо твоего вопроса – официально считается, что да. Магия вампиров очень специфична. У нее есть вполне ощутимый… запах, скажем так. Но все же мы очень мало о них знаем, так что… возможно, есть у них какие-нибудь особенности, которые отследить нельзя… Я так подозреваю, что ты заинтересовалась убийствами девушек? – Владигор хитро прищурился. Знахарка поспешила изобразить на лице недоумение:
– С чего ты это взял?
– А разве сегодня ты не была случайной свидетельницей убийства?
– Я ничего не видела!!!
– Даже тела?
– Ну тело видела. А ты откуда знаешь?
– Я же не только с тобой говорю. Но меня огорчает то, что ты решила от меня это скрыть.
– Ничего я не решала! Просто… к слову не пришлось!
– Ива, это ты будешь друзей своих обманывать. Ты заинтересовалась этими убийствами и решила сама раскрыть дело, не так ли?
– Нет!
– Так зачем тебе понадобилось узнавать про вампиров?
– Ну… просто я, как и все, пытаюсь понять, кто это мог сделать! А что, нельзя?
– Ива, – поморщился чародей, – ну что ты как маленькая? Меня это, конечно, умиляет, но все же… Я прошу тебя – по-человечески, – не лезь ты к волколаку в пасть. Что за манера – везде свой нос сунуть?
– Можно подумать, ты другой.
– Так, мне это надоело. Почему ты все время со мной пререкаешься? – Владигор нахмурился и явно разозлился. – Я просил. А вот тебе мой приказ – ни при каких условиях не связываться с этими кровососами. Вампиры – это умные, жестокие, необычайно хитрые бестии. И тебе они не по зубам. Ты все поняла?
Этой ночью Ива вновь сидела на окне – и откуда только привычка взялась? – но на этот раз девушка читала книгу. На ее животе разлегся Щапа, раскинув лапы, будто хотел ее обнять, и абсолютно счастливо посапывал.
– Вот слушай, Щапа. – Знахарка для пущей важности ткнула пальцем в книгу. – «Особенностью чар подчинения является то, что в некоторых случаях требуется длительное – несколько дней, а то и седмиц – время, чтобы эти чары укрепились в сознании. Такое необходимо в случае, если подвергаемый гипнозу маг защищен амулетом или обладает врожденной способностью противостоять этому виду магии». Ты понял, Щапа? – Она почесала зверушку за ухом. – Это значит, что вампир не мог так легко убить ту девушку-мага. Хотя… слушай дальше – тут умные вещи пишут… Где это? А, вот: «В таких случаях особо важна внимательность близких. При необычном или неадекватном поведении рекомендуется…» Нет, подожди, это не тут. Вот здесь: «Однако существуют маги или существа с врожденным гипнотическим даром, которые могут перебивать ментальную защиту мгновенно. К представителям этой категории…» Щапа, подвинься, страница не переворачивается. – Шуш заворчал: ему не нравилось то, что его беспокоили из-за какой-то там страницы. – Та-ак, значит, к ним относятся, к примеру, вампиры рожденные. Особенно вампиры-маги направления Разум… Интересно, какая у Ло специализация… Как думаешь, Щапа? Тебе не холодно?
Девушка отпила травяного настоя из поставленной рядом с окном на тумбочку кружки. Зверек заинтересованно подвигал носом и даже приподнял голову.
– Хочешь? Ну пей. Все равно я больше не буду.
Знахарка поудобнее наклонила кружку. Щапа тут же залез туда всей мордочкой и смешно зафыркал.
– И все-таки странно все это… – задумчиво произнесла Ива. – Четыре убийства, а никто ни сном ни духом. Даже страшно наутро новости узнавать – что ни день, то труп.
Травница продолжила чтение, но уже про себя. Однако более ничего ценного для себя не обнаружила. Да и веки уже слипались. Девушка откинула голову, уперлась ею в дерево оконной рамы и прикрыла глаза.
Как же хорошо… И ночь какая… На небе луна, а вокруг темно. Звездочки мерцают, словно драгоценные камни на шелковом одеянии восточной красавицы. Тихо поскрипывают деревья. И опять клацает ставня на чердаке. Где-то мяукает кошка, а еще дальше лают собаки. И что им не спится? А если прислушаться, то можно различить… нет, далеко, но отчего-то Иве так и чудился шорох прибоя. И в вышине песня ветра. «Да, он действительно поет… И мелодия какая-то… Знакомая… будто тысячу раз слушала… И отчего так душу тревожит?.. Будто кто-то о горе поет… о тоске… о том, что ушло… и не вернуть…»
Ива очнулась оттого, что начала заваливаться в сторону. Она тут же выровнялась. И успокаивающе положила ладонь на шуша. Только потом поняла, что этот жест был нужен ей больше, чем зверю: простуженный малыш спал сном праведника.
– Вот так, я когда-нибудь доиграюсь… – Похоже, что Щапы ей будет не хватать – привычка говорить с ним родилась в тот же миг, когда зверь был торжественно внесен в дом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
