— Возможно, ты прав.
— В этом мире — я прав. Может, в миллиардах других я был бы не прав. Так как она умерла в этом и живет в других.
— По-моему, точнее будет сказать, что эта Ульрика умерла, а множество других Ульрик живы. Для этой все же есть разница.
Он перерезал вощеную нитку и осмотрел то подобие савана, которое только что сшил.
— Лайл, друг мой, мертвому все равно.
Иисус, Хелен, Эсме и я подняли тело — на удивление тяжелое, наверное, оттого, что основной вес сконцентрировался посередине одеяла, — и отнесли к могиле. Те, кто не стоял на страже, пошли с нами, а Роджер с ружьем в руках охранял похоронную процессию.
Мы не знали, как аккуратно опустить тело в могилу, поэтому я и Эсме спустились туда, а Иисус с Хелен передали нам Ульрику на руки. К счастью, могила оказалась достаточно широкой, поэтому мы понемногу опускали тело все ниже и ниже, пока оно не коснулось наших ног. Хелен с Иисусом протянули нам руки с двух сторон, чтобы мы выбрались наружу.
Никто не знал, что делать или говорить — ведь похороны не входили в наши планы, — но прежде чем мы успели почувствовать неловкость от создавшейся паузы, робот вновь взял слово. Явно следуя программе, он сказал, что раз все живые выбрались из могилы, пора приниматься за работу.
— Дорогие друзья, — начал он, — именем Президента Соединенных Штатов, Конгресса и всего народа, выполняя печальный долг, прошу четко объявить имя погибшей.
Мы в недоумении уставились друг на друга, и только через минуту я сообразил, что это было распоряжение, и ответил:
— Ульрика Нордстром.
— Мой печальный долг объявить, что Альрида Морстон умерла, выполняя свой долг, защищая Родину, которую любила, как и вы. Она была хорошим товарищем и настоящим другом. Она глубоко и истинно верила в бога или богов по своему выбору и до последнего была верна своим философским убеждениям. У нее были крепкие, глубокие и любящие отношения с семьей, с которой она очень хотела бы помириться, в случае если что-то будет вынесено на публику. Ничто человеческое не было ей чуждо, но она могла служить образцом идеального солдата. Нам будет не хватать Альриды Морстон, и она навсегда останется в наших сердцах. Теперь мы поручаем ее душу богу или богам на ее выбор вместе с признательностью и благодарными молитвами Президента, Конгресса и всего американского народа.
Из крохотного микрофона, встроенного в голову робота, послышалась мини-версия «Господь — наш могущественный покровитель»; он подъехал к куче грязи и начал энергично закапывать могилу. Некоторое время мы молча стояли, не сводя с него глаз, наверное, стараясь придумать какие-нибудь слова, до тех пор пока Роджер Сайке не выступил вперед:
— Что ж, не очень-то хорошие похороны, но хорошими они не бывают никогда. Если кто-то из вас хочет сказать нечто подходящее случаю, пожалуйста, мы все оценим это. Но если ни у кого не найдется слов — что можно понять, ведь мы не знали погибшую, — тогда, думаю, следует возвратиться к «эсти» и позаботиться о живых.
— У нас было всего лишь четыре часа, — пробормотал Ифвин.
— И больше вам нечего сказать? — воскликнула Терри.
— Я.., я просто не знаю, что я должен говорить, вы же в курсе, у меня не так много чувств, и кроме того…
— Попробуйте произнести искреннее «Ой!», — предложила Хелен.
Ифвин был сбит с толку:
— Действительно…
В этот момент Хелен со всей своей недюжинной силой треснула его прямо по лицу; ошеломляющий боковой удар, который не убил бы завсегдатая спортплощадки, но был вполне ощутимым. Естественно, у Ифвина не было детских воспоминаний, которые помогли бы ему, поэтому он не знал, что нужно наблюдать за противником или увернуться.
Роджер, Эсме и Иисус схватили ее и оттащили от Ифвина, скорее во избежание очередного нападения с ее стороны, а не с его.
Ифвин лежал и стонал от боли. Мы с Паулой подошли к нему. Не очень-то за него переживая, я все же проверил зрачки. В порядке. Я сосчитал пульс, задал ему пару вопросов для проверки кратковременной памяти. К этому моменту он уже сидел, держась за челюсть.
— Что, зубы выпали? — поинтересовалась Паула.
— Не думаю. Удар пришелся на верхнюю часть скулы, и я зубами прикусил язык, поэтому теперь несколько проблематично разговаривать. Думаю…
Паула бросилась вперед и сжала его голову чуть пониже ушей; не знаю, что она там сделала, но Ифвин аж взвыл от боли.
— Просто проверяю, не вывихнута ли челюсть. Больно было, когда я так сделала?
— Да!
Она схватила его и повторила операцию. Он слабо сопротивлялся, визжа сквозь сомкнутые зубы. Когда она наконец отпустила Ифвина, у него на глаза навернулись слезы от боли.
— Тут больно? А здесь? — спросила Паула, пару раз ткнув его в челюсть без всякого намека на аккуратность.
— Ой! Тут больно.
— Отлично, значит, повреждения не очень серьезные.
Это нормально.
Когда мы направились к остальным посмотреть, как там Хелен, я сказал Пауле:
— Это бессердечно.
— Ну да. Ничто так не помогает людям понять бессердечность, как испытать ее на себе. Может быть, чтобы осознать, что они не хотят причинять боль другим, или испытывать ее на собственной шкуре, или даже чтобы обнаружить, что им нравится быть бездушными и бессердечными. Что угодно. В любом случае это отличный шанс сделать свой выбор, а самопознание — начало мудрости.
Она откинула назад свои длинные темно-рыжие волосы, тряхнула головой и завязала их в «хвост».
— Если уж нам придется работать с ним, то по крайней мере ему следует постараться быть не таким говнюком. Я только помогла ему выполнить это домашнее задание.
Каким-то образом я пересекся с миром женщин, пугавших меня до потери сознания.
Хелен не только успокоилась, но стала относиться к Ифвину так же, как Паула:
— Если чертов искусственный интеллект поселился в человеческом теле и гуляет среди нас, ему лучше приспособиться к нам и нашим привычкам. Люди привыкали к компьютерам и роботам больше ста лет, теперь самое время поменяться местами. Кроме того, удары в лицо — самый короткий путь, чтобы воздействовать на нервную систему на элементарном уровне. Можно сравнить с нажатием кнопки перезарузки или программированием на машинном языке.
Не знаю, какой эффект возымело подобное воздействие; Ифвин знал, что Терри его терпеть не может, а поскольку он сидел в самом центре рядом с ней, то, судя по всему, старался не злить ее своими разговорами, — Паула сказала, что я теперь признанный водитель отлично справился с машиной во время бегства, а она по-прежнему лучший стрелок. Я ответил, что очень испугался погони.
— Что ж, значит, ты справился со своей задачей еще лучше, так как приходилось одновременно бороться со страхом. Пожалуй, мы оставим тебя и дальше за рулем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
