Уловив нотки беспокойства в голосе «походного», казаки разом встали и спешно разошлись по своим «кубрикам»-НП. Сам же он пошел в комнату архива, чтоб подменить «Шляха», и так натерпевшегося сегодня…
Сумерки сгущались медленно. Вначале связали на востоке небо с горизонтом, заштриховав его серыми тенями, потом под грязно-синим маревом, наползающем на небосвод, исчез темневшийся вдали Гербовецкий лес. «Ещё полчаса и темень будет — хоть глаз выколи!.. — думал Вадим, привалившись плечом к стене и разглядывая стоявший на путях пожарный поезд, изрешеченный сотнями пуль. — Юг, одним словом. А что мы сами железнодорожные фонари порасстреляли — жаль, но другого выбора не было — их синий свет очень уж нас слепил…». Доносившийся грохот взрывов стал более плотным. «Да-а, где-нибудь на шелкокомбинате несладко сейчас приходится гвардейцам…».
— Я узнал у Притулы — никого из наших на путях сейчас не должно быть, — ввалившись в комнатушку архива с охапкой «Мух», сказал Будунов. — Соседей тоже…
Не успел он договорить, как где-то справа — совсем рядом! — дружно «заговорили» автоматы.«…Это автобаза! «Румыны» там!..»- поняли оба. Те парни, что сегодня там, в «секрете», никак не могли бы обознаться!
Огонь тут же многократно усилился. «Должно быть, и гвардейцы засекли этих гостей непрошенных… Ох, сейчас им…, да с двух сторон!..». Михайлов мельком обернулся к приоткрытой двери и со всей силы, что аж у самого в ушах зазвенело, свистнул — «приготовиться!». Зная по опыту, что обнаруженные, «румыны» вряд ли приняли бой, и, попав в «клещи», наверняка уже ломанулись в их сторону — вот-вот будут здесь, Вадим вслед за Будуновым, уже прижавшим трубу гранатомета к щеке, быстро взвёл «Муху» и нацелил ствол в окно…
* * *
«Приднестровье: ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА».«Днестровская правда», 1 июля 1992 года, N 148 (7835).
«Бендеры. В понедельник (*29 июня) относительному затишью пришел конец: город вновь стал фронтовым. Нарушив договоренность о прекращении огня, примерно около семи часов вечера, начался массированный обстрел из минометов и гаубиц его жилых кварталов и промышленной зоны. ОПОНовцы и национал-армейцы «добивали» полуразрушенные предприятия, оборудование которых им не удалось вывезти. Вспыхнули пожары. Объятыми пламенем оказались комбинат «Фанеродеталь», хлопкопрядильная фабрика, склад шелкового комбината, детсад N5 и школа N15, пострадало много жилых домов. Противник обстреливал из минометов железнодорожный вокзал, здание ДОСААФ, ремзавод. Завязались перестрелки в районе вокзала и отделения полиции. Артиллерия республиканской гвардии в ответ на бомбардировку Бендер открыла огонь по местам скопления боевой техники противника. Результаты артогня уточняются. Ночью огонь стих, отмечались лишь редкие и короткие перестрелки. Ряды защитников Бендер понесли потери: семь человек убиты, тридцать пять ранены. Количество жертв среди мирного населения уточняется».
Часть 12. «ПЕНА»
Даже хрустальный водопад даёт мутную пену.
Восточная мудрость
«Человеку трудно быть объективным, когда он воевал на чьей-то стороне. К большому сожалению, герои тех или иных событий, взявшись за перо, часто вообще забывают об объективности. Об объемном изложении фактов и событий, причинно-следственной упорядоченности, аргументации собственных выводов. Эта, говоря прямо, «партийная заданность» авторов уже существующих и будущих книг по приднестровскому конфликту дала и даст уйму узких, целенаправленных работ. Читая их, неискушенный человек «узнает», например, о том, что «главным героем», главным фактором победы приднестровцев были женщины во главе с Андреевой. В другой книге будет выведен в качестве победителя Смирнов и его команда. Какой-нибудь литературно одаренный казак будет убеждать читателя в том, что ЧКВ сыграло главную роль. Гвардейцы Приднестровья будут (и вполне обоснованно) «тянуть одеяло на себя». А то ещё отыщется какой-то приднестровский «Гаврош» или «Ковпак»… Действительно, приднестровская война дала много героев. Все достойны теплых слов. Всем им нужно воздать по заслугам».
Полковник М. Бергман.
…К середине июля в Бендерах установилось относительное — относительное! — затишье. Это было следствием принятых 14-й армией весьма жестких мер после объявления генералом Лебедем, как он назвал, «вооруженного нейтралитета», и подписанного соглашения о прекращении огня. Данное вовсе не означало, что стрельба и бои прекратились вообще. Отнюдь. Но стрельбы стало поменьше, бои — редки и скоротечны, да и минометные обстрелы не так часты. Обе стороны, в основном, сидели на своих позициях. Никаких атак. Лишь дозоры, разведка. Да ещё охота на снайперов — эти-то вообще, как «с цепи сорвались»…
Предупреждение 14-й армии обеим сторонам прозвучало весьма не двусмысленно. Только вдруг начнется где-нибудь бой или артобстрел, как тут же над городом появляются два-три российских вертолета Ми-24. И, если засекут атаку или «работающую» батарею — тут уж не обессудьте, ребята, и получите, как говорится, «по полной программе»!.. Всё это делалось весьма аккуратно. Как сказал генерал Лебедь: «…Из-за одного фанатика-снайпера или из-за десяти фанатиков истребить по ходу массу людей не хотелось бы. Поэтому размениваться не будем». В итоге — как в том старом анекдоте про партизан и эсэсовских карателей: «…Но тут пришел лесник и разогнал их всех из своего леса к чертовой матери!»
На улицах города вдруг неведомо откуда опять стали появляться военные наблюдатели-«международники». Но доверия к ним уже не было. Все прекрасно понимали, что Бендерам и всему Приднестровью нужны не дискредитировавшие себя «белые береты», а «голубые каски».
Здесь произошла парадоксальная ситуация — один русский генерал, действиями подчиненной ему армии и своими «нефильтрованными», по-солдатски прямыми высказываниями, мало того, что в одночасье «загасил» активные боевые действия вооруженных сил двух смежных государств, так ещё и расшевелив, заставил наконец-то работать дипломатов. И если бы только одной своей страны. При участии Приднестровья и комиссии ООН — ну куда уж без них-то?.. — МИДовцы России, Молдовы, Украины, Румынии и даже Турции спешно включились в переговорный процесс по прекращению этого конфликта. По всему было видно, что войне скоро конец.
Но этот период — период «расслабухи» — стал, пожалуй, самым трудным и опасным. Особенно для казаков. Бойцов ТСО и республиканской гвардии Приднестровья хоть устав «подстёгивал» — держал дисциплину. С казаками, в общей массе, и в тех условиях — сложнее. Казак в бою — для врага страшнее чёрта, а казак на войне без «дела» — это такой бардак! Как говорится: хоть всех святых выноси… Бардак, оправдываемый пресловутой и, якобы, традиционной «казачьей вольницей».
В это самое время во многих резко высветилась самая главная и самая страшная из приобретенных привычек — воевать. Привычка воевать — что это? Значит — убивать? Появилась такая потребность?.. Нет, это даже не привычка, в сути её понимания. К данному состоянию слово «привычка» мало подходит — сказано будет слабо, размыто и многим не понятно. Это — как наркотическая зависимость души, как заполонившая сознание, опаснейшая из инфекций, требующая всё новой и новой подпитки… Какой «дури»? Очередной дозы адреналина? Крови, как заразы?.. Ведь это страшно! Что это — патология?
Всё это было очень трудно понять. Лишь спустя почти год Вадиму немного приоткрылось объяснение этому, но чуть с другой стороны.
— …Я до сих пор никак не могу «выйти из боя», — сказал один из иркутян — его сотоварищей по тому летнему «кровавому отпуску» в Бендерах. — Тянет меня на войну. Привык я к ней. Не могу уже на «гражданке». Понимаешь, на войне проще жить (?!)… Помоги уехать куда-нибудь. В Абхазию, Осетию, Сербию — мне всё равно куда, лишь бы к православным…
Разговор на него не подействовал. Осенью 93-го он уехал в Москву защищать Белый дом. После, спасаясь от преследования победивших тогда ельцинских «демократов», с несколькими соратниками по «питерскому коридору», финансируемому сербской диаспорой США, «туристом» отбыл в Югославию… Но разве он такой один был? Много. И воевали после всюду. Через несколько лет после Бендер вилимские казаки узнали, что в 1993 году в Нагорном Карабахе погиб их бесстрашный «Миксер» — сотник Виктор Притула, оттуда же через Ереван «грузом 200» вернулся в землю родной Якутии и их славный снайпер «Иван Иваныч»…
…Будто заядлый игроман-картёжник, готовый раз за разом ставить на кон свою жизнь в игре со Смертью, пока..? Пока карта в масть идет… В Бендерах эта «игра» для кого-то стала если не смыслом, то частью жизни, их буднями. Она их захватила всецело. И вдруг наступившее «безделье» — как карты отобрали… Началась психологическая «ломка». И начались… пьянки. Конечно, не поголовные и не повсеместные. Но даже единичные случаи резко бросались в глаза. И кому-то они «вышли боком». Там, где пьянка — недалеко и до преступления.
