В комнате повисло гнетущее молчание.
— Не знала, как вам рассказать, — быстро промолвила я. — И не могла даже приехать в гости…
— Ты замужем? — спросил отец.
— Нет.
— Я… все понял.
— Нет, — возразила я. — Я так не думаю.
— Что случилось с Бертраном? Ты собиралась выйти за него замуж.
— Отец моего ребенка не Бертран.
— Кто же?
— Бедная, бедная Кейт! — прошептала Клэр.
— Нет! — с жаром воскликнула я. — Не бедная. Так случилось… и теперь, когда у меня есть малыш, я ни о чем не жалею.
Отец был совершенно растерян.
— Но ты же должна была выйти замуж…
— Появился другой мужчина.
— И ты не могла выйти за него замуж?
Я покачала головой. Отец разрывался между своими принципами и любовью к дочери. То, что я родила ребенка вне брака, стало для него сильным потрясением. Я чувствовала, что должна прояснить ситуацию, потому что мне никак не хотелось, чтобы он считал, будто я аморально предавалась плотским утехам, не думая о последствиях.
— Ребенок — результат насилия, — тихо произнесла я.
— Насилия! Мое милое дитя!
— Пожалуйста, если ты не возражаешь, давай не будем говорить об этом.
— Конечно, не будем, — поддержала меня Клэр. — Кендал, родной, что бы там ни случилось, сейчас Кейт счастлива. И с работой у нее все хорошо. Это должно служить всем нам утешением. И малыш такой прелестный…
— Спасибо, Клэр, — сказала я. — Быть может, я смогу позже рассказать вам… Все произошло так неожиданно.
— Нам следовало предупредить тебя о своем приезде, — вздохнула Клэр. — Но мы так хотели преподнести сюрприз.
— Это необычайно радостный сюрприз. Я счастлива вас видеть. Просто…
— Мы понимаем, — успокоила меня Клэр. — Ты расскажешь нам, когда захочешь. Пока что нас это не касается. У тебя есть мастерская, и ты такой известный художник. Ведь именно об этом ты мечтала, Кейт, не правда ли?
Отец смотрел в мою сторону так, будто на моем месте вдруг оказался совершенно незнакомый человек. Я подошла и, взяв его руку, поцеловала ее.
— Прости, — проговорила я. — Это было нечестно. Быть может, следовало рассказать. Я не хотела усложнять тебе жизнь. Поверь, в этом нет моей вины. Это… случилось помимо моей воли.
— Ты хочешь сказать, что…
— Пожалуйста, не будем об этом. Быть может, позже. Но не сейчас. Ах, отец, я так рада, что ты счастлив и что у тебя есть Клэр!
— Клэр — замечательная жена.
Я потянулась к Клэр, взяла ее за руку, и мы замерли, прижавшись друг к другу.
— Пожалуйста, пойми, — повторила я. — Я к этому не стремилась. Это… просто случилось. В Николь я нашла настоящего друга. Она поддержала меня… Я считаю, что, несмотря ни на что… мне повезло.
Отец сжал кулаки и тихо произнес:
— Это был этот человек… барон?
— Отец, пожалуйста… давай не будем ворошить прошлое.
— Он много для тебя сделал. Так, значит, это все потому…
— Нет, нет, это совершенно не так! Возможно, я смогу поговорить с тобой обо всем… но не сейчас.
— Кендал, дорогой, — ласково произнесла Клэр, — не заставляй Кейт страдать. Представь себе, через что ей пришлось пройти… а теперь еще наш неожиданный приезд. Она расскажет, когда будет готова. Ах, Кейт, как мы счастливы тебя видеть! Малыш интересуется живописью?
— Да, и я уверена, станет художником. Он любит возиться с красками и хорошо чувствует цвет. Я назвала его Кендал… так, на всякий случай.
Отец нежно улыбнулся и крепко сжал мою руку.
— Ты не обратилась ко мне, — произнес он. — А ведь это я должен был тебе помочь.
— Я собиралась… Скорее всего, так и поступила бы, если бы не встретила Николь. Ах, отец, тебе так повезло с Клэр. А мне повезло с Николь. Как это замечательно — иметь верных друзей.
— С этим я согласен. А теперь хочу познакомиться с малышом, Кейт.
— Познакомишься.
— Кендал Коллисон, — пробормотал он. — Возможно, он понесет дальше наш факел.
* * *
Они с Клэр провели в нашем доме три дня.
Оправившись от шока, отец воспринял возникшую ситуацию так же философски, как и свою подступающую слепоту.
Он больше не задавал щекотливых вопросов. Возможно, поверил, что барон силой вынудил меня к близости, или же решил, что тот пустил в ход силу убеждения. Он не стал уточнять, а я эту тему тоже больше не затрагивала. Отец понял, что мне неприятно об этом говорить, и всячески стремился к тому, чтобы наше общение было радостным и приятным. При этом он не раз говорил, что при любых обстоятельствах наша любовь останется непоколебимой, как скала.
Они рассказывали мне деревенские новости. Хоуп очень долго не могла оправиться после смерти сестры, но теперь у нее родился малыш и она счастлива. В церкви и в семье священника все было по-прежнему. Франческа Мэдоуз благодаря своему необычайному трудолюбию легко справлялась как с домашним хозяйством, так и с бесчисленными приходскими проблемами.
— В сравнении с твоей парижской жизнью наше деревенское бытие можно назвать уединенным и тихим, — заметила Клэр. — Но нас все устраивает.
Зрение отца значительно ухудшилось. Он не носил очки, потому что они ему не помогали. Я поняла, что не за горами то время, когда он полностью ослепнет. Мне страшно было даже думать об этом, и я знала, что ему тоже.
Мы подолгу беседовали с Клэр.
— Он постепенно приспосабливается, — рассказывала она. — Я ему читаю. Он это очень любит. Конечно, он уже не может заниматься живописью. Когда я застаю его в мастерской, у меня сердце рвется на части. Мне кажется, твой успех очень много для него значит…
— Клэр, не знаю, как тебя благодарить.
— Это я должна быть благодарна. Пока я не приехала к вам, моя жизнь была пуста. Теперь она полна смысла. Мне кажется, я рождена для того, чтобы заботиться о других людях.
— Прекрасная жизненная задача.
— Твой отец так добр… так благороден. Мне повезло. И как жаль людей, которым повезло меньше. Я часто горюю по бедной Фейт Кэмборн.
— Она всегда была беспомощна, — вздохнула я.
— Потому я и пыталась стать ей другом. И сделала все, что смогла…
— Ты всегда была добра к ней.
— Теперь только остается надеяться, что Хоуп смирится с потерей сестры и начнет радоваться тому, что жизнь так щедро подарила ей, — хорошему мужу и прелестному малышу.
— Милая Клэр, — прошептала я, целуя ее.
Кендал был очень взволнован, узнав, что у него есть дедушка. Он то и дело вскарабкивался к нему на колени и заглядывал в лицо. Должно быть, мальчик услышал наши разговоры о неизбежной слепоте моего отца, потому что однажды подошел, пристально посмотрел ему в глаза и спросил:
