Я обвел взглядом помещение и сказал:
— В штаб-квартире Террана. Судя по вашей форме, я бы сказал, что мы в медицинской службе на восьмом уровне.
Он вновь чиркнул в карточке и кивнул, поджав губы.
— Можете вы мне сказать, на какой вы планете?
Я рассмеялся.
— На Дарковере, — я фыркнул, — надеюсь! Если хотите, я могу назвать луны или дату образования Трейд-сити, или еще что-нибудь.
Он улыбнулся.
— Вспомните, где вы родились.
— На Саммаре. Я оказался здесь три года назад — мой отец раньше занимался картографией… — я внезапно замолк, потрясенный. — Он умер!
— Скажите, как звали вашего отца?
— Так же, как и меня. Джей… Джейсон… — вспышка воспоминаний озарила мой мозг и остановила меня на середине слова. С его стороны это был неплохой ход, хотя он и не вполне сработал.
Доктор сказал успокаивающе:
— Мы совсем неплохо продвинулись.
— Вы что-то от меня скрываете, — проговорил я. — Кто вы? Почему вы задаете вопросы?
Он указал на табличку на своем рабочем столе. Я прищурился и с трудом прочитал надпись: «Рэндл… Форс… заведующий отделением». И снова курсивом — «Доктор Форс».
— Вы доктор Форс, не так ли? — спросил я.
— А вы в этом уверены?
Я оглядел себя и потряс головой.
— Может быть я доктор Форс? — сказал я, решив для начала посмотреть, нет ли на мне белого халата с эмблемой врача. Но ничего похожего я не увидел — я был одет во что-то другое. «Да, похоже, я не доктор, тогда кто же я?» Слегка отодвинув рукав, я обнаружил длинный шрам треугольной формы у самого запястья. Доктор Форс — теперь я был убежден, что это он — следил за выражением моих глаз.
— Откуда это у вас?
— Поножовщина. С одной из тех банд, знаете ли, что постоянно держат город в напряжении, — помять снова подвела и я отчаянно застонал. — У меня все спуталось! Что случилось? Почему я оказался здесь? Авария? Амнезия?
— Не думаю. Я объясню позже.
Я встал и нетвердыми шагами направился к окну. Ноги отказывались повиноваться. Для меня было жизненно важно прорваться сквозь опутывающие меня тенета, перешагнуть через этот невидимый барьер.
Подойдя к окну, я стал жадно глотать холодный и сладковатый воздух.
— Я бы чего-нибудь выпил, — сказал я.
— Неплохая идея, хотя я обычно не рекомендую.
Форс вынул из выдвижного ящика плоскую бутылку и налил жидкости чайного цвета в бокал. Спустя минуту он налил еще порцию для себя.
— Ну поехали, и сядьте, если вам не трудно. Вы действуете мне на нервы, болтаясь по комнате.
Сидеть мне не хотелось. Я широко шагнул к двери и резко распахнул ее. Голос Форса стал низок и нетороплив.
— Что-то случилось? Вы, конечно, можете уйти, если хотите… Но, может быть, вам лучше на минуту присесть и сказать мне кое-что? Например, куда вы хотите идти?
От этого вопроса мне сразу сделалось неуютно. Я еще раз глубоко вздохнул и вернулся в комнату.
— Да вы пейте, — сказал Форс. И я влил в себя все, что оставалось в стакане. Он, не спрашивая, налил еще и я одним глотком отправит выпивку туда же почувствовав, как твердый комок внутри размякает и рассасывается.
— Так, еще и клаустофобия. Типичный случай, — сказал доктор Форс и сделал в карточке новую пометку.
Меня все это порядком утомило. Я жутко устал от Форса и его разговоров, но внезапно почувствовал, что мне становится смешно — вероятно, сказывалось действие напитка. Форс вдруг показался мне немного забавным человечком, запершим самого себя в эти стены и говорящем о клаустрофобии глядя на меня, как на большое насекомое.
Я отставил бокал.
— Не пришло ли время получить некоторые разъяснения?
— Ну, если этого вам так хочется, я могу их дать. Как вы чувствуете себя?
— Прекрасно, — я снова сел на диван. — Что вы подмешали в эту выпивку?
Он самодовольно ухмыльнулся.
— Секрет фирмы. Что же касается объяснений, прежде всего дадим вам посмотреть фильм, который мы сделали вчера.
— Посмотреть? — я сделал паузу. — В конце концов мы теряем время.
Он нажал кнопку на столе и сказал в микрофон:
— Сарвеленс, дайте нам экран… — он проговорил ряд непонятных чисел.
Я тем временем, лениво развалясь, отдыхал на диване. Форс подождал ответа, после чего коснулся другой кнопки и стальные жалюзи опустились бесшумно на окна, затемнив их. Темнота, как ни странно, подействовала на меня лучше, чем свет. Я откинулся, устраиваясь поудобнее. Пока одна из стенок превращалась в огромный экран, я приготовился слушать и смотреть. Форс подошел и сел на кожаный диван рядом со мной. И в то же время на экране Форс сидел за столом и смотрел на человека, незнакомого мне, прогуливающегося по помещению. Так же, как и Форс, незнакомец носил белый халат с эмблемой на рукаве. Я невзлюбил его с первого взгляда. Он был высоким и тощим, что вместе с суровым неподвижным лицом как бы составляло одну тонкую линию. Я подумал, что ему было где-то около сорока.
— Присаживайтесь, доктор, — сказал доктор Форс на экране, и я сделал глубокий вздох, оглушенный странным чувством: Я БЫЛ ЗДЕСЬ ДО ЭТОГО! И ВСЕ ЭТО ВИДЕЛ РАНЬШЕ! Мои чувства были странно перепутаны. Я сидел и смотрел, и в то же время знал, что так уже было. Но это было, как во сне, когда спящий сразу и смотрит и присутствует в нем.
— Присаживайтесь, доктор, — сказал Форс. — Вы принесли рапорты?
Джей Элисон осторожно взял предложенный стул и нервно присел на его краешек. Он сел очень прямо и только слегка наклонился вперед, чтобы передать толстую подшивку бумаг через стол. Форс принял ее, но открывать не стал.
— Итак, ваши соображения, доктор Элисон?
— Здесь нет места сомнениям.
Джей Элисон говорил высоким голосом, тон его был настойчив.
— Это соответствует статистическим моделям для всех зафиксированных проявлений 48-летней лихорадки. Кстати, сэр, почему нам не подобрать название получше для такого специфического заболевания? Термин «48-летняя лихорадка» означает лишь лихорадку продолжительностью в 48 лет. Вернее, пандемию, возвращающуюся каждые 48 лет.
— Лихорадка, которая была 48 лет назад, тоже была «лишь» лихорадкой, — сказал Форс со зловещей улыбкой. — И, несмотря на это, все что мы о ней знаем — это только название. Можете называть ее сами, как вам угодно. Как вам, например, — «болезнь Элисона»?
Джей Элисон приветствовал эту выходку хмурым взглядом.
— Насколько я понял, цикл болезни как-то связан с повторяющимися каждые сорок восемь лет совпадениями четырех лун. Кстати это объясняет, почему дарковерцы так суеверны. Луны имеют необыкновенно эксцентричные орбиты — я не в силах по этой части — я цитирую доктора Мура. Если же инфекцию переносят животные, мы никогда не узнаем этого. Судя по среднестатистическим моделям, похоже на то. Сначала было несколько случаев в горных районах, а уже через месяц — больше сотни случаев примерно в той же части планеты. Потом ровно три месяца количество случаев не увеличивалось. Следующий подъем оценивается числом только зарегистрированных случаев — в несколько тысяч, а еще три месяца спустя он достиг размеров настоящей эпидемии, выкашивающей все население Дарковера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
