— А это что?
— Царапины, — ответила Глория. — От когтей, наверное.
Я склонился над подоконником, чтобы повнимательнее разглядеть глубокие длинные бороды.
— Такое впечатление, будто их нарочно прорезали, — заметил я. — Что за животное могло оставить подобные следы?
— Не имею представления. Может, собака. По идее, больше некому. Не в лесу ведь живём, а в Лондоне.
— Расстояние между царапинами свидетельствует о величине лапы. Зверь очень крупный. И хищный. Вроде… тигра. Ну, или ягуара. Честно говоря, на первый взгляд не могу понять. Надо привлечь специалиста — какого-нибудь зоолога.
— Не факт, что следы оставлены животным. Мало ли, откуда могли взяться царапины.
Я тоже так считал. Однако Адама Болейна загрыз некий зверь: разорванное горло и раны, оставленные на теле, говорил о том, что в дом пробрался крупный хищник. Последнее ещё можно подделать, но истерзанную шею… В этом я сомневался.
Мой взгляд упал на торчащие из рамы осколки. Крови на них заметно не было, но кое-где виднелись клочки шерсти.
— Вот это передайте специалисту. Пусть определит, какое животное оставило нам эти улики. Думаю, стоит съездить в зверинец и узнать, не сбегал ли у них тигр или лев. И не просто спросить, а лично убедиться, что все животные на месте. И в цирк наведайтесь.
— Ты решил, что тебе поручено расследование?! — возмутилась Глория. — Никто не делал тебя главным! Очнись, Кристофер! Ты — просто консультант!
Я не успел ответить, так как в комнату вошёл мужчина лет пятидесяти, прямой и худощавый. Одет он был в тёмно-синюю ливрею. Дворецкий Адама Болейна и единственный слуга, ночевавший в доме. Остальной штат был приходящий, так что свидетелем ночного происшествия являлся лишь он.
— Вы хотели со мной поговорить, — сказал дворецкий, переводя взгляд с Глории на меня.
— Расскажите, что случилось, — сказала девушка. — По порядку и подробно.
— Вы меня уже допрашивали. И записали мои показания.
— Буду благодарен, если вы повторите свой рассказ, — вмешался я, доставая блокнот. — Может, вспомните какие-то детали. Я человек в расследовании новый и хотел бы услышать всё от вас лично. Из первых уст, так сказать.
Дворецкий нахмурился. Ему явно не хотелось заново вспоминать события прошедшей ночи. Тем не менее, он заговорил:
— В одиннадцать часов хозяин отправился спать. Я тоже ушёл к себе. Немного почитал и погасил свет. Прошло около четверти часа, прежде чем из гостиной раздался шум. Я почти задремал, так что не сразу сообразил, что к чему. Через минуту до меня донёсся звук шагов: хозяин вышел из комнаты и поспешил сюда. Тогда я тоже встал. Выйдя в коридор, услышал грохот и побежал в гостиную, решив, что у хозяина неприятности, — дворецкий сделал паузу, чтобы перевести дух и справиться с волнением. — Дверь была распахнута. Когда я вошёл, нечто мелькнуло в окне и растворилось в темноте! Я хотел подбежать и посмотреть, кто это был, но тут увидел лежавшего на ковре хозяина. Он… ещё хрипел! Кровь лилась рекой! Я растерялся, не зная, что предпринять. Но в любом случае было уже поздно: господин Адам скончался у меня на глазах в течение минуты!
Горло дворецкого перехватил спазм, и ему пришлось замолчать. Мне показалось, что глаза у него увлажнились. Похоже, слуга был очень привязан к своему непутёвому хозяину.
— Господин Болейн что-нибудь сказал перед смертью? — спросил я.
Дворецкий быстро покачал головой.
— Нет! Его горло было растерзано! Не думаю, чтобы он мог произнести хоть слово.
— Вы не разглядели того, кто выпрыгнул в окно?
— Нет. Полагаю, какое-то животное.
— Собака?
Дворецкий задумался.
— Не знаю, — проговорил он, наконец. — Мне показалось, что зверь был гораздо больше. Но встречаются ведь и крупные псы. У маркиза в поместье я видел волкодавов примерно такого размера.
— Вы говорите об отце погибшего? — уточнил я на всякий случай.
— Да, сэр. В прошлом году мы ездили на псовую охоту.
— Давно вы служите у господина Болейна?
— Второй год.
— Вы можете сказать ещё что-нибудь о событиях прошедшей ночи?
— Не думаю.
— Можете идти.
Когда слуга вышел, я взглянул на Глорию.
— Что со следами? На улице должны были остаться хоть какие-то признаки присутствия животного.
— Земля там сухая, твёрдая. Клумбы находятся правее — вот там почва рыхлая. А под этим окном ничего не видно.
Я выглянул наружу. Да, девушка права: утрамбованная земля — плохой помощник полиции.
Но главное: до сих пор было не ясно, почему меня привлекли к расследованию. На первый взгляд, дело было самое обычное, никак не связанное с колдовством. В самый раз для полиции. Но кто-то наверху рассудил иначе.
Глава 57
Мы сидели в кабинете Глории. Она — за столом, а остальные расположились на стульях. Я занял место возле окна. Оно было приоткрыто, и свежий ветерок приятно обдувал лицо.
Чарльз Торп, полицейский криминалист, сидел справа от меня. Рядом с ним сгорбился грузный, постоянно вытирающий с лица испарину мужчина в коричневом костюме-тройке. Чарльз Торп повернулся к нему и кивнул.
— Мистер Шервуд, расскажите о результатах своих исследований.
Грузный мужчина был профессором кафедры зоологии. Чарльз Торп привёз его в управление, потому что хотел, чтобы тот лично поговорил со мной.
Учёный заёрзал, качнулся вперёд и снова откинулся на спинку стула. Промакнул щёки цветастым платком со следами нюхательного табака.
— Шёрсть, — проговорил он, глядя на меня и часто моргая. — Без сомнения, она принадлежит крупному хищнику семейства кошачьих. Возможно, тигру.
— Это невозможно, — ответил я. — Откуда в Лондоне тигры? Мы проверили: ни из зоопарка, ни из цирка животные не сбегали.
— Не могу судить, — пожал плечами профессор.
— Это не всё, — вмешался Чарльз Торп. — Мистер Шервуд, предъявите факт номер два.
Зоолог кивнул.
— Шерсть мёртвая, — сказал он.
— Как это понимать? — насторожился я.
— Срезана со шкуры. Выдубленной.
— Вы понимаете, что эта шерсть осталась на осколках стекла? Какой-то зверь разбил окно, чтобы проникнуть в дом, и…
— Простите, — перебил профессор, — но сомнений быть не может: шерсть не принадлежит живому существу! И на ней остались следы дубления.
Не выдержав, я встал с кресла и прошёлся по кабинету. Как интересно!
Оба посетителя провожали меня взглядами и молчали.
— Уверены?! — резко спросил я, остановившись
