***
Я открыл глаза и уставился на серый пластиковый потолок. Где я? Ах да, в камере где-то в крепости Кан. Я вспомнил, как позорно попался. А какой был план… Шикарный, казавшийся идеальным, тщательно проработанным, не имеющим недостатков. Я до сих пор не понимал, почему куски стены стали рушиться раньше, чем мы думали. Где-то мы просчитались… Что ж, никто не исключал риска. Увы.
Медленно и осторожно я сел на койке, стараясь дышать глубоко и ровно и не делать резких движений. Меня избили шок-бичами до потери сознания, но кажется, ничего не сломано, я могу двигаться, несмотря на простреленные ногу и плечо. Хорошо бы понять, сколько времени уже прошло и где именно я нахожусь. Надо вспомнить чертеж крепости… За последние несколько дней я выучил его наизусть. Камеры заключенных находились на подземном этаже северной стены, окон тут, естественно, нет. Ничего, вырвусь, если смогу сменить облик. И делать это надо как можно скорее, вряд ли меня так оставят, скорее всего, начнут допрашивать, кто я и откуда. При худшем развитии событий можно выдать им любопытную легенду, которая озадачит руководство крепости и подставит одного из местных лидеров партии войны, но лучше до этого не доводить.
Осмотревшись, я обнаружил в камере раковину и туалет, а под самым потолком — широкий вентиляционный раструб. Приток воздуха хорошо ощущался, пахло сыростью, металлом и гарью от пожара. Поскольку окна отсутствовали, вентиляционная шахта должна быть весьма широкой, а значит, есть надежда, что в образе вороненка я смогу проскочить по ее каналам. Решетку можно сковырнуть клювом, если увеличиться настолько, насколько позволит камера, ну а дальше я куда-нибудь, да выберусь.
Напившись и умывшись, я разорвал наволочку на полосы и перетянул простреленные плечо и ногу. Ничего, главное сейчас — обернуться хотя бы раз, дальше оно легче пойдет.
Сосредоточившись на кончиках пальцев, я дождался отклика, убеждаясь, что трансформация — с трудом, но начинается. Тело била нервная дрожь, волны ледяного холода прокатывались по мышцам, но очертания пальцев послушно размылись и почернели, превращаясь в перья. Как назло, в этот момент лязгнула входная дверь, и я сбросил трансформацию. Это оказался охранник.
— На выход, — для острастки он продемонстрировал мне включенный шок-бич. Я послушно поднялся с кровати, прикидываясь более слабым, чем на самом деле, и хромая, потащился за ним. Мы шли по коридорам, я озирался и отставал, воспроизводя в памяти план крепости, мой охранник нервничал, торопя меня и угрожающе поднимая бич. Войдя в помещение, расположенное, по моим догадкам, точно под северо-западной башней, я вздрогнул — прямо напротив входа, за большим грубым металлическим столом, в кресле развалился Кинэн.
Глава 35. Исповедь (ч.2)
Что ж, этого я тоже… ожидал. Но готов не был. Я надеялся, что вначале столкнусь не с нашими, а с зам. коменданта, и повожу его за нос, намекая на свою связь с оппозицией и с одной важной шишкой из партии войны, о котором я все время слышал, читая отчеты и просматривая записи с Зеркал. Кинэн, сидящий передо мной, еще раз подтверждал слова Ваэля — они всерьез делали ставку на военное вторжение в наш мир. Теперь не осталось ни малейших сомнений.
Кинэн был одет в местную военную форму без знаков отличия — темно-серую, со множеством карманов, и выглядел в ней неузнаваемо и нелепо, слишком уж юным казалось его лицо и телосложение, словно мальчишка решил поиграть в войну. Я не сдержал ухмылки. Любопытно, как же он общается с местными, в таком виде его трудно принимать всерьез. Хотя я уже знал ответ — с анг миртовцами больше имели дело его внушительные, солидные помощники. Увидев меня, он вскочил с кресла, не скрывая своего потрясения.
— Ты??? Так это был ты?
— Что, не ожидал? — ворчливо бросил я, ища, куда сесть. Бегло оглядев помещение, я понял, что оно мне категорически не нравится. Страх и паника захлестнули меня, тошнотворные и удушливые, и какое-то время я старался не поворачиваться к нему лицом, чтобы он ничего не заметил. Не факт, что я выйду отсюда на своих ногах. Эх, надо было все-таки обернуться там, в камере, напугать охранника и переть напролом, пусть не на крыльях, так на лапах, пуская в ход клюв, когти и сам впечатляющий воронов внешний вид, авось вырвался бы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Растерянно он осмотрел меня с головы до ног. Да, зрелище я представлял весьма жалкое: одежда разорвана шок-бичами, губы разбиты и опухли, ссадины на лице и руках — тащили меня, не церемонясь.
— Что это было? Чем ты взрывал стены? От них же ничего не осталось, даже обломков, — на его озадаченном лице отразилась лихорадочная работа мысли, потом он радостно заявил. — Наэром! А я-то ломал голову, как можно буквально испарить такие огромные площади весьма прочной материи, откуда взялась эта невообразимая технология… Хвала Маару, все так просто… Всего лишь ты.
— О, я рад, что облегчил тебе ношу, — усмехнулся я, наконец-то найдя не прикрученный к полу стул. Поставив его напротив Кинэна спинкой вперед, я сел и оперся на нее, сложив руки. Ответный взгляд Кинэна был полон удивления и опаски.
— А ты не боишься, что я тебя убью?
— Даже не знаю, — ответил я искренне. — Я, в общем-то, готов и умереть. Но, как понимаешь, не хотелось бы.
Он поймал мой взгляд, и я понял, что он все еще не оправился от изумления и растерянности.
— Знаешь, я иногда мечтал, что тебя убиваю, — признался он неожиданно. — Мечтал о благородном поединке, который выиграю. Тренировался с мечами. Когда обрел новый облик, тренировал прыжки, чтобы зацепить именно тебя, потому что понимал, что рано или поздно мы с тобой столкнемся. Помнишь, ты видел в Шеннон Аре, как я тренируюсь? Я тебя тогда даже достал, — кривая улыбка появилась на его лице и исчезла. — Тогда я так этим гордился, хотя понимал, что вряд ли я причинил тебе вред, даже небольшой. Потом, когда у нас появился Алекс, я понял, что гораздо проще натравить его на тебя, чем сражаться самому.
— Алекс оказался вам не по зубам, — констатировал я. — Вообще, идея с управлением сознанием Вечных была провальная. Большинство из нас быстро разобрались бы, что к чему, и как с этим бороться. Скажи, зачем ты вообще все это затеял? Только, чтобы вырасти самому и изменить свой Вечный облик?
Он долго молчал, словно сомневаясь, стоит ли начинать откровенный разговор, но потом, подняв на меня серьезный, удивительно сосредоточенный взгляд, заговорил негромким, задумчивым голосом.
— Ты никогда не задавал себе вопрос, почему божество выбрало именно тебя?
Я пожал плечами.
— Поначалу — да. Потом стало некогда, а позже — привык.
— А я все время ломал голову, почему я и почему именно Кинэн. Знаешь, кем я хотел быть в детстве?
— Нигейром? — предположил я. Все мальчишки лет до десяти повально об этом мечтают. Нигейра нет — вернее, до сих пор не было, и каждый из них надеялся, что однажды древняя сила изберет именно его.
— Я родился и вырос в Западном Ферте, — сказал он с печальной, ностальгической улыбкой. — В том маленьком городке, что лежит на юго-востоке от Западной башни. Помнишь его название?
— Аррем, — кивнул я — Я понял тебя. Можешь не продолжать.
— Всегда завидовал твоей памяти, — вздохнул он. — Даже я сам стал забывать. Я часто видел Анта в небе и всегда провожал его взглядом. У нас его боялись, а я не понимал, почему. Я мечтал стать Вороном. Ну хотя бы научиться летать, но в школе Крылатых я потерпел поражение. Я так и не полетел, хотя пытался несколько лет. Какое разочарование… — он горько усмехнулся. — Потом моя семья переехала в Рузанну. Повзрослев, я, конечно же, избавился от детских хотелок, зато стал интересоваться законами пространства. Пространственная математика давалась мне легко, словно это были стишки, а не сложнейшая дисциплина. Меня еще тогда волновала тема, почему наши миры до сих пор разделены Гранями, почему мы — не единое пространство, а какие-то нелепые осколки земель, ведь по сути мы — одно целое. Объяснение про катастрофу двенадцатитысячелетней давности меня не устраивало. Что мешает мирам воссоединиться? Я был одержим идеей понять это.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
