объединения и протянул Корнье.
Традиция есть традиция. Так перед матчем обмениваются вымпелами капитаны команд.
– Господин Баринов, команда Амстердама начала – мы готовы взять на себя переговоры с известной вам фирмой.
– Господин Корнье, – Баринов улыбнулся предельно любезно, – мы давно пользуемся услугами вашей фирмы, но нынешняя внешнеторговая конъюнктура заставляет нас искать разные возможности сотрудничества.
– Я слышал, господин Баринов, что вам предложили свои услуги англичане?
– Возможно.
– Но их фирма, как бы вам сказать, занимается не только международной торговлей.
– Советской стороне об этом ничего не известно. – Баринов был невозмутимо спокоен. – Советскую сторону, – продолжал он, – интересуют не слухи, а выгодные сделки.
– Господин Корнье, – заглянула в комнату жена Гансона, – телекс из Амстердама.
– Извините, господа.
Корнье вышел в маленькую прихожую.
– Что, Анна?
– Шеф сообщает, англичане снизили цену на три процента.
– Так, – Корнье сжал зубами мундштук трубки, – так.
Он вошел в комнату, сел, разлил виски.
– Господин Баринов, мы старые деловые партнеры. Исходя из этого, мы снижаем цену на пять процентов.
– Нас устраивает семь, – твердо сказал Баринов, – именно семь.
Гансон взял калькулятор, быстро пробежал пальцами по кнопкам, написал цифру на листке бумажки и протянул Корнье. Альберт посмотрел, улыбнулся.
– Господин Баринов, принимая во внимание величину сделки, мы согласны.
– Прекрасно, господа, я жду вас завтра для подписания договора.
Проводив русских до дверей, Корнье взглянул на часы. Без пяти пять. Одно дело сделано. Теперь самое главное.
– А он не шпион, случаем? – спросил Вадима Калугин. – Смотрите, как поставил машину.
«Ситроен» стоял в переулке, рядом с церковью, со всех сторон прикрытый кустами. Вадим ничего не ответил, мусоля губами мундштук сигареты. Время тянулось медленно. Даже слишком.
– Первый, – ожила рация, – я Пятый.
– Слушаю, Пятый, я Первый.
– Объект приближается.
Долгушин остановил «Волгу» у входа в парк, вылез, огляделся, вынул из кабины желтый кожаный чемодан с пятнами ярких наклеек. Здесь были марки почти всех крупных мировых отелей. Юрий Петрович закрыл машину и не спеша пошел к церкви. Прежде чем войти в переулок, он оглянулся.
Пусто.
Тогда, быстро подойдя к «ситроену», он открыл багажник, достал кожаное портмоне, положил чемодан, повернул рычаг секретного замка и захлопнул крышку. Сколько раз он делал это. И всегда все проходило благополучно. Он медленно, словно прогуливаясь, пошел к стоянке. Сел в машину, закурил сигарету. Теперь домой.
Шло время, а Корнье не появлялся.
– Может быть, он придет вечером? – нервно спросил Калугин.
– Нет, он не бросит ценности в багажнике надолго.
Корнье возник внезапно, словно шар из ящика фокусника. Вадим даже не заметил, как он появился у машины. Бельгиец сел за руль, включил заднюю передачу и вывел «ситроен» на проезжую часть.
– Хорошо водит, – констатировал Калугин.
– Да и автомобиль у него неплохой, – ответил Вадим. – Пошли.
Корнье ехал не торопясь, настроение у него было прекрасное. Все сделано. Сегодня вечером он передаст картинки сотруднику посольства, и его жена, пользуясь дипломатическим иммунитетом, без таможенного досмотра вывезет их в Амстердам. Он же завтра подпишет договор, и целая неделя у него свободна. Ее он посвятит Наташе. Все-таки она его невеста. Он аккуратно подрулил на стоянку перед гостиницей. Нажал на панели кнопку секретного замка, вышел, огляделся. Улица Горького была по-вечернему многолюдна, только немного темновата на его вкус. На стоянке о чем-то спорили водители такси, швейцары в форменных куртках загружали чемоданы в автобус с фирменным клеймом «Интуриста», молоденькая девушка безуспешно пыталась остановить машину. Город жил привычно, размеренно. Начиналось время вечерних забот. Корнье открыл багажник и вытащил знакомый чемодан. Чемодан оказался тяжелым, и бельгиец вышел на тротуар, решив подозвать швейцара.
– Господин Корнье, – окликнули его на прекрасном французском языке.
Перед ним стоял безукоризненно одетый человек.
– Да, это я.
Краем глаза бельгиец увидел, как по бокам, сдавив его, отделяя от улицы, стояли еще двое.
– Мы из милиции, – сказал ему незнакомец, – вам придется проехать с нами.
– Но я иностранец, я представитель фирмы! Я протестую!
– Вам придется поехать с нами. – Человек показал на машину, стоявшую в двух шагах. – Только не вздумайте бросать чемодан, на его ручке ваши отпечатки пальцев.
Дверца машины распахнулась, пропуская Корнье, и захлопнулась, отделив его сразу от вечерней беззаботности улицы.
Вадим из окна машины наблюдал, как арестовали Корнье.
– Ну, Игорь, кажется, все в порядке. Теперь поехали в аэропорт.
Кафтанов не исключал возможности неизвестных милиции связей «искусствоведа».
– Давай, Филиппыч, – скомандовал Орлов, – в Шереметьево.
Корнье сидел в машине, сжатый с двух сторон плечистыми, молчаливыми парнями. Чемодан лежал у него на коленях, ноги постепенно начинали затекать. «Это еще не все, – думал он, – я откажусь. Нашел чемодан на улице, или кто-то подкинул его в мой багажник. Но не русские. Англичане, конечно, англичане из конкурирующей фирмы». Но, думая об этом, он понимал, что в русской полиции, как, впрочем, и во всех других, дураков не держат. И если они арестовали его у гостиницы, значит, улики у них есть. Машина остановилась у большого здания.
– Мы приехали, господин Корнье, прошу взять чемодан и выходить.
Один из молчаливых парней распахнул перед ним дверь, они поднялись по ступенькам, повернули налево, прошли мимо полицейского в форме.
– Сюда.
Дверь распахнулась, и Корнье увидел комнату, похожую на кабинет Баринова. В ней уже сидели два человека в непонятной форме. Один в серой милицейской, такую Корнье видел часто, но, видимо, он был здесь кем-то вроде полицейского комиссара, второй в темно-синей, без погон, но с петлицами, на которых тесно расположились звезды.
– Господин Корнье, – сказал по-французски человек, задержавший его, – вы находитесь в Главном управлении внутренних дел Москвы. Перед вами начальник Московского уголовного розыска генерал-майор милиции Кафтанов и представитель прокуратуры старший советник юстиции Малюков.
– Мне очень приятно, господа, это честь для меня. Но я не понимаю, почему меня сюда привезли.
– Это ваш чемодан? – спросил Кафтанов.
Переводчик перевел.
– Конечно нет.
– Но вы были задержаны, когда вынимали его из багажника своей машины.
Переводчик вновь перевел.
– Господа, открыв багажник, я увидел чей-то чемодан. Взял его и, думая, что швейцары положили его ко мне по ошибке, решил отдать портье.
– Полноте, господин Корнье. – Генерал встал, и Альберт увидел широкие красные лампасы на его брюках. – В жилетном кармане у вас лежит ключ от этого чемодана.
Кафтанов сказал это наугад, подумав просто, куда бы он сам положил ключ.
– Господин генерал, у меня действительно есть ключ от чемодана, но вы же знаете, что они стандартны.
Генерал выслушал перевод, усмехнулся:
– Пригласите понятых.
В комнату вошли мужчина и женщина.
– Кто эти люди? – поинтересовался Корнье.
– Понятые, – ответил переводчик, – в их присутствии вы откроете чемодан.
– А почему
