– Значит, Жизель ничего не знает? – спросила я.
– О нет. Ни намека. Нужно было думать о Дафне. Я и так причинил ей страдания. И должен был защитить ее, и другого пути сделать это не было, кроме как выдумать историю о том, что Жизель – ее ребенок.
Одна ложь, одна ошибка обычно создает нужду в следующей, затем еще в одной, и не успеешь опомниться, как уже сплетешь вокруг себя кокон из обмана. Как видишь, я все еще продолжаю плести его и все еще защищаю Дафну. На самом деле мне посчастливилось, я счастлив теперь, что у меня есть Дафна. Она не только красивая женщина, но еще и женщина, способная на большую любовь. Она любила моего отца и, думаю, приняла все это из-за уважения к нему в такой же степени, как и из-за любви ко мне. Короче говоря, она приняла на себя значительную долю ответственности.
Голова отца склонилась на руки.
– Потому что не могла забеременеть сама? – спросила я.
Он быстро поднял глаза.
– Да. Я вижу, ты знаешь значительно больше, чем я думал. Ты производишь впечатление очень взрослой девушки, может, даже более взрослой, чем Жизель. Во всяком случае, – продолжал он, – Дафна вела себя достойно и мужественно в этой истории. Именно потому я считаю, что она сможет научить тебя многому, и надеюсь, что со временем ты примешь ее как свою родную мать. Конечно, – добавил он, улыбаясь, – вначале мне предстоит добиться, чтобы ты приняла меня как своего родного отца. Любой здоровый мужчина может сотворить младенца, но не каждый может считаться отцом.
Я видела в его глазах слезы, когда он говорил это. Слушая его, я ощущала, что каждая молекула его существа старалась дотянуться до меня и заставить понять даже то, что он сам, должно быть, находил необъяснимым.
Я прикусила язык, чтобы удержаться от вопросов. Было трудно дышать от невозможности справиться со всем тем, что развивалось так стремительно.
– Что у тебя в сумке? – спросил отец.
– О, просто некоторые мои вещи и фотографии.
– Фотографии? – Его брови вопросительно поднялись.
– Да. – Я открыла чемоданчик и вынула одну из фотокарточек матери. Он медленно взял ее и долгое время разглядывал.
– Она действительно похожа на волшебную фею. Мои воспоминания о тех днях как воспоминания о сне; картины и слова, которые проплывают через мое сознание словно мыльные пузыри, готовые лопнуть при малейшем моем усилии воскресить подробности.
Вы с Жизель очень похожи на нее, знаешь ли… Я не заслуживаю такого счастья – быть вместе с вами двоими, с теми, кто напомнит мне о Габриэль, но я благодарен любой судьбе, которая привела тебя сюда.
– Это бабушка Катрин, – сказала я. – Вот кого ты должен благодарить.
Отец кивнул.
– Я постараюсь уделять тебе столько времени, сколько будет в моих силах. Я сам покажу тебе Новый Орлеан и расскажу о нашей семье.
– Чем ты занимаешься? – спросила я, поняв, что даже этого о нем не знаю. То, как я задала этот вопрос и как расширились мои глаза, скользнувшие по убранству особняка, заставило его рассмеяться.
– В данный момент я зарабатываю деньги, вкладывая их в недвижимость. Мы владеем рядом жилых домов и зданий под учреждения и участвуем в разных финансовых и строительных предприятиях. Моя контора находится в деловой части города. Мы очень старинная и известная семья, которая может проследить свою родословную вплоть до первоначальной Торговой компании Миссисипи, французской колониальной компании. Мой отец составил родословную, которую я как-нибудь покажу тебе, – добавил он, улыбаясь. – И отец доказал, что мы происходим от одной из сотен Filles a la Casette, девушек с сундучками.
– А кем они были? – спросила я.
– Француженки, которых тщательно отбирали из семей среднего сословия, а потом выдали по небольшому сундучку с кое-какой одежонкой и послали сюда, чтобы они стали женами французов, осваивающих эти места. У них вещей было не больше, чем в твоем чемоданчике, – добавил отец.
– Тем не менее, – продолжал он, – история семьи Дюма заполнена не только достойными и достохвальными делами. У нас есть предки, которые владели и управляли одним из первоклассных игорных домов и даже делали деньги на публичных домах в Сторивилле. У семьи Дафны прошлое похоже на наше, но она не очень настроена его признавать.
Отец потер руки и поднялся.
– Ну хорошо, у нас еще будет много времени поговорить обо всем. Я обещаю. А сейчас, думаю, ты устала. Тебе, наверное, хочется залезть в ванну, расслабиться и поспать. Утром сможешь начать новую, надеюсь, чудесную жизнь. Можно мне поцеловать тебя и приветствовать теперь и в твоем новом доме и семье? – спросил он.
– Да, – ответила я и закрыла глаза, когда он коснулся губами моей щеки.
Первый поцелуй отца… Как часто я мечтала об этом, представляла, как он подходит к моей кровати, наклоняется вниз, чтобы поцелуем пожелать мне спокойной ночи… Таинственный отец моих картин, он сошел с холста и прижал свои губы к моей щеке, погладил мои волосы и прогнал прочь всех демонов, которые толпятся в темных уголках нашего сознания. Отец, которого я никогда не знала.
Я посмотрела вверх и увидела в глазах отца слезы.
Его взгляд был полон печали и боли, и мне показалось, что он немного постарел, когда смотрел на меня с глубоким чувством сожаления.
– Я рада, что наконец нашла тебя, – проговорила я. Мгновенно печаль, которая омывала его красивые глаза, исчезла, и его лицо просияло.
– Ты должна стать для меня чем-то совершенно особенным. Не знаю, чем я заслужил такое счастье.
Отец взял меня за руку и вывел из гостиной, рассказывая о некоторых других комнатах, картинах, предметах искусства, пока мы не подошли к винтовой лестнице.
Как раз, когда мы достигли верхней площадки, дверь справа резко распахнулась и из нее вышла Жизель вместе с Бо Андрисом.
– Что ты намерен с ней делать? – потребовала она ответа.
– Не волнуйся, Жизель, – ответил наш отец. – Через минуту я все расскажу тебе.
– Ты устраиваешь ее в комнату рядом со мной? – скривилась девушка.
– Да.
– Какой ужас, ужас, – завизжала она и бросилась обратно в комнату, захлопнув за собой дверь.
Бо Андрис чувствовал себя неловко.
– Думаю, мне лучше уйти, – проговорил он.
– Да, – согласился отец.
Бо направился к выходу, но Жизель вновь рывком распахнула свою дверь.
– Бо Андрис, как ты смеешь уходить из этого дома без моего разрешения! – закричала она.
– Но… – Молодой человек посмотрел на моего отца. – У тебя и твоей семьи есть дела, которые нужно обсудить и…
– Это может подождать до утра. Сегодня Марди-Гра, – заявила Жизель и сердито взглянула на отца. – Я ждала целый год этого бала. Все мои друзья уже там, – простонала она.
