Младший унтер тем временем полистал бумаги, кивнул, но обратно их не вернул, а спросил:
— Арестант во второй машине?
— Во второй, — ответил я, чуть отбросив вправо полу брезентового пыльника.
— Старший… — унтер снова углубился в бумаги, — …Волков здесь старший. Кто Волков?
Он вопросительно посмотрел на нас. Остальные, все происхождением откуда-то из западных баронств, судя по лицам, сидели молча, ловя взглядами каждое движение. Один из них, типичный горец с Лесного хребта, нервно теребил шейку приклада карабина.
Тоже странно, кстати. В туземных частях избегают собирать в одном подразделении земляков — такая теперь политика. Считается, что смешивание национальностей по подразделениям даёт меньше проблем. Да и в зуавах всё больше южане служат, харазцы и прочие, кто в седле с рождения…
Я почувствовал тёплую волну, мысли чуть спутались, затем всё вернулось на своё место. А младший унтер сбился, облизнул неожиданно пересохшие губы и уставился на улыбающуюся ему Лари. Та что-то спросила его, я не прислушивался к словам, стараясь как можно ближе и незаметней подобраться к револьверу, лежащему поперёк бедра и слегка прикрытому полой пыльника.
Бросил взгляд в зеркало заднего вида. Урядники молодцы. Даром что всё тихо — держатся настороже. Тот, что не за рулём, как бы невзначай опёр СКС-М на откинутое вперёд лобовое стекло. Водитель же руки с руля не убирает и мотор не глушит. Готов в любой момент рвануть с места.
Наконец моя рука ощутила прохладное дерево рукоятки «смита». Большим пальцем откинул клапан открытой кобуры. Хорошо, что он бесшумный, никто не насторожился. Тем более что помповый «таран» вполне миролюбиво лежит прямо на коленях, и я его не трогаю. Скосил глаза направо. Маша ни во что не въехала, на неё надежды нет. Оружие далеко. А сигналы тревоги мы с ней не отработали. Моя вина, бить надо меня, неука.
А Лари явно что-то заподозрила, «давит» на младшего унтера почем зря, да и трое зуавов справа от нас тоже что-то чувствуют. На меня, по крайней мере, не смотрят, все глаза на демонессу. Да и те, что с моей стороны, тоже отвлекаются. А она журчит своим бархатным голосом, расточает улыбки. Затем демонесса поманила младшего унтера затянутой в кожаную тонкую перчатку рукой, а тот чуть пригнулся с седла. Затем Лари сделала лёгкое движение кистью, как будто отмахнулась от докучливого комара, что-то с тончайшим свистом мелькнуло в воздухе, и лицо старшего разъезда зуавов вдруг окрасилось двумя кровавыми разрезами, руки метнулись вверх, чтобы зажать, сдавить раны. Карабин беспомощно упал с седла на землю.
Продолжения я уже не видел, выхватив из кобуры тяжёлый револьвер. Первый выстрел пришёлся в грудь лошади самого ближнего ко мне зуава, я даже не поднял оружие от бедра. Та дёрнулась от тяжёлой пули, вспышки и грохота выстрела, отскочила всеми четырьмя копытами назад, натолкнувшись на гнедую, стоявшую за ней, и кавалерист, сидящий на ней, качнулся, вцепился в поводья, чтобы не упасть. Я поймал в прицел третьего, выстрелил ему в середину груди, выбив из седла, «поймал» подскочившее вверх оружие, навёл на того, которого толкнули, на второго, снова нажал на спуск. Гулко грохнуло, удар пули в плечо завертел кавалериста вокруг своей оси, сбросил на землю.
Справа от меня тоже часто хлопали выстрелы. Громко и сухо треснул СКС-М из второй машины, спрыгивавший с падающей лошади кавалерист вдруг свалился, запутавшись в стремени, упал в пыль, под наваливающуюся лошадиную тушу. Затем карабин урядника захлопал с частотой маятника.
Кто-то сильно дёрнул меня за капюшон пыльника, я оглянулся направо, увидел, что двое, оставшиеся с заводными лошадьми, привстав на стременах, стреляют в нас из карабинов, увидел, что один из двоих, сидевших на лошадях справа, уже лежит на земле с залитой кровью грудью, а Лари стреляет из своего короткого массивного «аспида» во второго, на пятящейся лошади и прикрывающегося лошадиной шеей. Затем в лобовом стекле появилась маленькая круглая дырочка, а за спиной у меня из деревянного щита, прикрывающего бочки с бензином, брызнула щепа.
Лошадь того, в которого стреляла Лари, была уже ранена, кровь брызгала из двух ран в её мускулистой шее. Она крутилась, храпела и пятилась боком, мешая седоку прицелиться. Всадник вскинул карабин, выстрелил, никуда не попав, бросил его и схватился за револьвер, который удобней в такой драке, но в этот момент согнулся и выпал из седла головой вперёд в пыльную дорожную колею, застряв ногой в стремени.
Винтовочная пуля ударила в стальную дугу у меня за спиной, зазвенев металлом и с визгом уйдя в рикошет, вторая с гулким железным звуком врезалась в капот машины. Я вскинул револьвер двумя руками, три раза подряд выстрелил во всадников с заводными лошадьми, до которых было далековато. Обернулся назад, хватая карабин и выпрыгивая из машины.
Маша уже опомнилась, вскинула «маузер», прижав приклад к плечу, тоже открыла частый огонь, с перепугу немилосердно промахиваясь, задирая ствол, но при этом пугая противника, который тоже мазал, нервничая.
Огонь кого-то из урядников достиг цели, один из лжезуавов дёрнулся, схватился за плечо, выронив оружие, после чего резко повернул коня, хлестнул его наотмашь плетью. Тот присел на задние ноги, заржал дико и взял с места в карьер.
Второй повернул следом, но я уже встал на колено, уложил карабин на крыло машины, поймал его в перекрестье оптики-двукратки, взял упреждение, потянул спуск СВТ-К. Бабахнуло, толкнуло в плечо, вылетела кувыркающаяся гильза. Родившаяся из облачка прозрачного дыма и тусклой вспышки остроконечная пуля рассекла пространство между нами, ударила противника в середину головы, выбив фонтан костей и крови, выронила из седла мгновенно обмякшее тело. И освобождённый от груза конь поскакал следом за напарником, уносящим раненого в чашу леса.
Я выстрелил следом раз, другой, третий, но толстые стволы деревьев закрыли спину уходящего, приняли на себя пули, спасли его. Всё. Отстрелялись. Я поднялся, огляделся.
Маша, Лари — целы. Как урядники во второй машине? Стрелок, сидевший справа, цел, а водитель свалился грудью и лицом на кольцо руля, и кровь из выбитой глазницы стекает ему же на колени. Погиб. Холодный груз. Его товарищ пытается аккуратно переложить тело на сиденье. Я потом посмотрю, что с ними, сначала проверю тех, в кого стреляли мы. И кто стрелял в нас.
С моей стороны на земле валялись три человека. Лошадь, которой в грудь попала пуля сорок четвёртого калибра, была ещё жива, но лежала тихо, лишь косила большим глазом на меня. В глазу застыли боль и тоска. Время от времени она пыталась поднять голову, но опять роняла её в пыль. Лежащий под ней человек в форме зуава не шевелился. Пуля из карабина урядника угодила ему в шею, пробив артерию. Он лежал в луже крови, пропитавшей дорожную пыль вокруг него. Выглядело так, будто кто-то ведро красной краски расплескал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
