Иными словами, вся деятельность Скара, видимая со стороны, на самом деле была лишь дезинформацией в полном масштабе. Об этом не должен был знать никто, кроме него самого, автора и исполнителя. И действительно не знал.
Когда прозвучали команды и флоты Эврила двинулись указанными курсами, лишь небольшая группа, что состояла из крейсера, на котором Скар держал свой флаг, и эскадрильи лёгких кораблей его охраны, осталась на исходной позиции, не позволяя угадать, какое же из двух направлений окажется главным, а на каком станет разыгрываться лишь отвлекающая операция. При этом противник считал, что направление, в каком двинется сам Скар, на деле и окажется отвлекающим. Всё то, что в военных силах Стуриса было способно видеть и слышать, ни на миг не выпускало из внимания флотилию Скара – а она упорно оставалась на месте, не позволяя строить никаких новых предположений.
Но до тех пор, пока с этим не возникало ясности, войска и флоты Стуриса вынужденно оставались на исходных, по-прежнему готовые в любое мгновение кинуться в сторону, где возникнет опасность, но всё ещё не определив этой стороны. Начинать же движение прежде времени означало бы подставиться атакующему и таким образом сделать первый шаг к собственному поражению. В то же время преступным казалось и оставаться в бездействии, когда флоты противника пусть неизвестно куда, но двигались, понемногу сокращая расстояние между собой и Стурисом.
По сути дела, шла война нервов – первая и, быть может, главная стадия сражения.
Бездействовать было мучительно. Но главком сил Стуриса, до боли стиснув зубы, решил, что он не уступит. Он дождётся первого же демаскирующего действия Скала – и уж тогда…
Но этого действия всё не было. Армады Эврила сближались между собой столь же неторопливо, сколь приближались к Стурису. Мелькнуло даже совершенно идиотское предположение: уж не собрался ли Скар атаковать в лоб именно там, где сейчас сконцентрирована вся мощь Стуриса? Атаковать открыто, без малейшей попытки сманеврировать, ввести противника в заблуждение, заставить растеряться? Но столь безграмотный замысел не мог бы возникнуть даже в голове кадета первой роты, ещё только начавшего разбираться в командах «Подъём!» и «Отбой!». Тут, видимо, имела место вот какая хитрость: закрутить лихую карусель на минимально безопасном расстоянии от Стуриса, затрудняя для обороняющихся открытие прицельного огня по эврилианским кораблям, разделиться в этой кутерьме не на два направления, а на несколько, разлететься звездой – и таким образом заставить флоты обороны тоже рассредоточиться. В таком случае даже тогда, когда направление удара станет ясным, обороне куда сложнее будет собраться в кулак, и прорыв и выброс десанта на планету сможет осуществиться с наименьшими потерями.
А это, безусловно, и должно было являться целью Скара: одержать победу с наименьшими потерями. Сохранение личного состава – основной показатель уровня полководца.
Вывод из этого был: терпеть и ждать, начнут вертеться – пусть себе, но на уловки не поддаваться и действовать лишь наверняка – когда манёвр Эврила станет окончательно ясным.
А противник всё приближался, так и не начиная карусели. Нервы у защитников Стуриса напрягались до предела. Главкому пришлось напомнить: «За движение, за открытие огня без команды – трибунал на месте!»
В войсках Стуриса дисциплина была на высоте. Ни одного запуска, ни единого схода с орбиты. Хотя противник подходил всё ближе.
Командующий огневой службой Стуриса невольно, сам того не замечая, шептал, повторяя данные дальномеров: «Триста… Двести пятьдесят… Да что они, в самом деле!.. Двести…»
Именно таким оставалось расстояние между армадами, когда корабли Эврила совершили долгожданный и всё же неожиданный манёвр. А именно: рывком увеличили ход до полного и устремились на группировку флотов Стуриса одновременно с первым боевым запуском всех имевшихся на кораблях средств уничтожения – фугасных, вакуумных и даже гравитационных. Это была откровенная, без ухищрений, лобовая атака с самой выгодной при этих скоростях дистанции – но оказалась ли она достаточно неожиданной и позволяла ли выиграть бой с минимальными для себя потерями?
Дальнейшее показало: нет, пожалуй, не позволяла.
17
Скар думал:
«Чего от меня ждут? Хитрости. Манёвра. Охвата. Словом, всего, чем я пользовался в своё время.
Но теперь – иные времена. И, анализируя мои возможные действия, противник невольно вносит в свои догадки и анализы коррективы на современность. Они по умолчанию полагают, что против них выступает современный полководец. И если чего-то не учитывают, то именно того, что имеют дело с человеком, которому эти современные воззрения чужды. Не потому, что я не смог их усвоить. Но по той причине, что я, ознакомившись, решил от них отказаться.
Чтобы одолеть современного противника, надо применять против него несовременные методы. Пусть и пользуясь современным оружием. В этом – ключ к победе. Новое оружие диктует новую тактику. И, следовательно, новые оборонительные схемы. К этому они готовы. Но если ударить по ним по-старому, они неминуемо растеряются. Пусть даже ненадолго – мне этого хватит, чтобы помешать им прийти в себя. А когда они наконец поймут, что против меня надо действовать в моём же ключе, то всё равно ничего не смогут сделать – потому что психологически к этому не готовы. Чтобы без колебаний применить мои способы, им надо бы провести одну-другую войну в мои времена; вот тогда они ещё сохраняли бы какой-то шанс выстоять. А теперь – поздно. Смело могу сказать, что эту войну они проиграли ещё до первого выстрела.
В чём основная разница между моей тактикой, старой, – и их современными правилами ведения войны?
Только в одном. Но это одно и является решающим.
Не экономить ресурсы. Не колебаться, бросая людей в самое пекло. Не пугаться потерь. Место выбывших займут другие, потому что сейчас уже первая мобилизация поставила под знамёна вторую волну. А в запасе есть ещё и вторая мобилизация, и третья, и четвёртая, и обращение к добровольцам. Противник старается сберечь каждого своего бойца. Он боится бросать их в топку. В новые времена они стали считать солдата невосстановимым ресурсом. Считая солдатом лишь хорошо обученного профессионала. По теории это так. А на практике – я всегда побеждал количеством. Даже профессиональный солдат не устоит против четырёх пусть и необученных, но вооружённых, из которых один даже чисто случайно убьёт его, пусть остальные трое при этом погибнут. Ничего, численность к следующей войне восстановится, на то и существует предвоенный период, иначе война, начавшись, продолжалась бы без перерывов. Ошибка нынешних командиров в том, что они считают войну инструментом для сохранения мирного времени. Нет! Это так называемое мирное время является лишь способом сохранения войны как основного образа жизни, это лишь тайм-аут в непрерывном сражении, в котором и заключается смысл существования людей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
