– Смит, теперь подача сигнала на вас. Не проморгайте момента, – скомандовал я.
– Не волнуйтесь, здесь сложно проморгать, – пробормотал он, не отрываясь от экрана. – Проверили свой сканер?
– Пока еще нет. Думаете, дальности уже хватит?
– Должно хватать, хоть и на пределе.
Я вытащил из непромокаемого чехла непромокаемый же корпус приемника сигнала с радиомаяка, проверил уровень зарядки аккумулятора – полный, все хорошо. Щелкнул обрезиненной клавишей включения. Раздался тихий свист прогревающегося прибора, затем замерцал размеченный сантиметровыми квадратами экран. Нет, сигнала не наблюдается – далековато для сканера, о чем я Смиту и сказал. Впрочем, сканер я решил уже не выключать, а команду к спуску лодки на воду дать лишь тогда, когда «клиент» будет четко наблюдаться на экране.
Судовые дизели замолотили чаще, «Нинья» заметно ускорилась. Теперь задача капитана не только сблизить наши курсы со «Звездой Рияда», но при этом еще и уйти вперед. Когда сигнал радиомаячка на «Звезде» будет уверенно приниматься моим сканером, мы опустим с борта траулера «зодиак», займем на нем свои места, а наше судно уйдет на предельную дальность действия своих радаров. Если противник даже обнаружит странные эволюции нашего траулера, то особой угрозы для него они представлять не будут – слишком далеко. А обнаружить надувной, низко сидящий в волнах резиновый и пластиковый «зодиак» радаром – это уже из области фантастики.
Большой залив. 22 год, 30 число 8 месяца, среда, 26.00
– Лодку на воду!
Братья Рамирес взялись за канаты, закрепленные на носу и корме «зодиака», напряглись, и через минуту лодка оказалась в воде, затем туда спустились все мы, пока Тим и Джо удерживали ее у борта. Смит перегнулся через рейлинг борта, наклонился, выискивая меня в темноте, в группе одинаково черных людей с черными лицами. Я махнул ему рукой, привлекая внимание.
– Удачи, – сказал он. – Если противник радикально изменит курс – мы оповестим по радио кодом. Если ситуация штатная – мы храним радиомолчание, а вы идете по своему прибору, – повторил он мне свою часть общего плана.
– Все верно. Повнимательней здесь, следите за целью. – Затем я скомандовал Раулито: – Все, покатили.
«Зодиак» рыкнул мотором и быстро отвалил от черного в ночной тьме борта траулера. До цели оставалось около пятнадцати километров, судя по сканеру, который работал в метрической системе. Меньше десяти миль, если по-морскому. Сигнал от радиомаяка устойчивый, направление отслеживается легко.
Мы с Бонитой, как отделение огневого поражения, расположились на носу лодки. У нас за спиной, посредине, сидел Дмитрий с пулеметом, братья Рамирес с бесшумными «хеклерами» с намотанными на них полиэтиленовыми пакетами сидели вдоль бортов, удерживая сложенные штурмовые лестницы. На руле был Раулито, заодно придерживая ногой подвеску для переноски выстрелов к РПГ, в которой вместо конических боеприпасов виднелись сложенные «рамки» его домодельных взрывных устройств.
Интересна темнота в море. Даже когда звезды ярки и местная луна полна, сама вода представляет собой настоящее черное покрывало, на фоне которого теряется все. Мы заметили в ночные бинокли «Звезду Рияда» с расстояния в километр – четко очерченный черный силуэт на фоне звездного неба, но сами при этом оставались совершенно неразличимы для часовых на палубе судна, буде таковые там есть. Черная лодка с черными людьми на черной воде. Черная кошка в темной комнате. В черном-черном лесу… нет, это уже не о том.
К счастью для нас, местный планктон не имел привычки светиться в темноте, поэтому за нами никакого хвоста не оставались. В Старом Свете в таких широтах так бы не вышло – тянули бы за собой светящийся шлейф.
Мотор «зодиака» работал негромко, потому что догоняли мы судно неторопливо, четко придерживаясь многократно отработанного плана. Шум судовых дизелей должен был перекрыть этот звук с большим запасом. Мы уже сейчас слышали тяжелое пыхтение мощных машин в утробе «Звезды Рияда».
Дмитрий замерил расстояние до судна лазерным дальномером.
– Триста восемьдесят.
– Триста пятьдесят.
– Триста двадцать.
Бонита сняла пакеты со своей винтовки, приложилась, тихо щелкнув предохранителем, включила ночной монокуляр, прижав резиновый наглазник к лицу, чтобы не выдать себя возможным наблюдателям зеленоватым свечением из окуляра. Я повторил ее действия, и мир быстро проявился из темноты в призрачном зеленоватом исполнении. В середине зрительного поля висела неожиданно яркая точка коллиматорного прицела. Навел его на палубу судна, повел влево-вправо. И где цели?
– Наблюдаю одного, – шепотом доложила Бонита. – Курит у ограждения.
– Вижу.
Действительно возле лееров ограждения, у края борта стоял человек, у головы которого периодически вспыхивал огонек сигареты. Этого можно считать покойником – ночное зрение не работает сейчас, стоит открыто. Интересно, это вахтенный или просто кто-то покурить вышел на палубу? Если вахтенный, то он свою судьбу заслужил.
Звук мотора за спиной резко ослабел – это Раулито надел чехол-заглушку. Все, мы в режиме максимальной скрытности. Лодка вновь ускорилась, хоть и не сильно – это наш кормчий увеличил обороты.
На корме «Звезды Рияда» что-то вроде барбета, за ним – спаренный «эрликон». Стрелок… где стрелок? Шевеление над краем барбета. Там стрелок, прямо на сидении, просто копается внизу – как будто шнурки завязывает. Вот выпрямился… Смотрит не пойми куда, но нас не видит, это точно. И хорошо, потому как мы для его «спарки» на один зуб. Трах – и от нашей лодки только воспоминания, а что от нас останется – на корм рыбам пойдет.
– Наблюдаю стрелка за кормовой пушкой, – пробормотал я. – Бонита, держишь курильщика.
– Есть курильщика.
Надо же, ведь может, когда хочет. «Есть! Так точно!» А в личной жизни – никакой дисциплины.
Отсюда носовая пушка не видна, но и мы для нее вне сектора обстрела и даже наблюдения. А что еще есть на палубе? А вот что: пулемет на верхней надстройке, ротный, без турели. Небрежно опирается на рейлинг, и с ним еще один часовой.
– Пулемет наверху, – опять прошептал я.
– Наблюдаю, – подтвердила Бонита.
– Изменение целей: твой – пулемет, я беру пушкаря и курильщика, – вновь забормотал я. – Для тебя пушкарь – дополнительная цель.
– Есть пулемет, пушкарь – дополнительно.
Тихо, тихо идет «зодиак», только волны в пластиковое днище пошлепывают – звонко так, но все равно кажется, что даже собственное сердце громче стучит. Слышу шумное дыхание Дмитрия. Даром что для него это вообще работа по профилю, но все равно волнуется.
– Дмитрий, сколько наблюдаешь?
– Троих.
Он тоже в ночной прицел пулемета палубу разглядывает. Он наша последняя надежда – на случай, если все пойдет не так. Теперь главное – понять, есть ли на верхней надстройке еще кто-нибудь, кроме пулеметчика? Если его снять, а там еще кто-то есть, кто тревогу поднимет, то грош цена всему нашему скрытному подходу. И пулеметчик сейчас даже опасней пушкаря. Пушкарю время надо сдвинуть с места всю свою установку, навести, прицелиться, а пулеметчику этого делать не нужно – только заорать да пальбу начать. И угол обстрела у него не в пример лучше. И все, нам тогда ни к судну не подойти, и ни уйти. Включится прожектор, нашарит нас, и тогда уже из пушки ка-а-ак дадут…
Нет, вроде бы нет никого наверху: одинок пулеметчик. А вот курит, курит-то кто? Его второй номер? Пушкарь с носа? Случайное лицо? Вахтенный? Ладно, все равно уже не поймем, а ждать дальше опасно: до борта метров сто осталось всего, последний рубеж атаки. Пора давать команду. Сам навел яркую точку на голову пушкаря, перекидываю ее на курильщика, затем опять на пушкаря и опять на курильщика. Так, нормально. Снова целюсь в пушкаря.
– Огонь!
Скомандовал – и сам потянул спуск AR10. Раз, второй, очень быстро. Что там было на верхней надстройке – мне видно не было, а вот пушкарь откинулся назад в своем пластиковом кресле и не шевелился больше. И шума никакого. Только щелчки двух затворов и хлопки, как у «духовушки», да и те совсем негромкие.
– Минус один. – Это Бонита доложила.
Ага, достала она пулеметчика с мостика, это отлично.
– Минус два, – доложился я. – Держи подходы с носа.
Теперь ее забота сделать так, чтобы никто «неплановый» с носа на корму не пошел – оттуда, откуда нам не видно. А сам перекидываю метку целеуказателя на курильщика. Тот стоит, головой крутит. Видать, что-то услыхал, скорее всего – шум падения тела сверху. Но шухер не поднимает: видимо, еще не понял, что происходит. Ну и не поймешь уже, поздно теперь понимать – и вообще: не кури на вахте.
Плавно тяну спуск, опять два раза. Она несильно толкает в плечо – раз, другой, выплевывая в сторону курильщика две пули. Даже в ночник видно, как у головы курильщика появились два кровавых облака. Затем тело рухнуло на палубу.
