– А как с Ромой дела?
– Хорошо. Мы в прошлые выходные катались на коньках… – оживленно начала Алена и вдруг сбилась. – Фимка!
– Ну что? – усмехнулась та.
– Фимка, ты знаешь Никиту Ратманова?
– Кого? Что-то знакомое…
– Это тот, что на третьем канале ведет всякие разоблачительные передачи…
– А, такой лысый, в очках! Знаю.
– Так вот, Ратманов был любовником Вики. Той Вики, что жила здесь… – и Алена очень подробно пересказала Серафиме все события последнего времени. Серафима слушала с отстраненным выражением лица, но внимательно, потому что в конце Алениного рассказа попросила дневник Вики, перелистала его.
– Так ты думаешь, Вика покончила с собой из-за комплекса неполноценности? – задумчиво спросила потом.
– Да. А ты как думаешь?
– Возможно… Только я одного не понимаю – если Вика так любила этого Ратманова, то почему не ушла от твоего Селетина?..
– Наверное, чувство вины мучило ее… Она запуталась! – прижав ладони к раскрасневшимся щекам, воскликнула Алена.
– Запуталась?.. – пробормотала Серафима. – А Кашин твой утверждает, что Вика ссорилась с Ратмановым? Из-за чего?
– Кашин говорит, что это Вика кричала на Ратманова – он требовал, чтобы она бросила Рому, а Вика не соглашалась.
– Погоди-погоди… Ерунда какая-то получается! – нахмурилась Серафима. – Он требует, чтобы она ушла от мужа, а она не соглашается? Тогда было бы все наоборот – он бы кричал, требовал, возмущался – а она молчала…
– Сима, в разных ситуациях люди поступает по-разному! – возразила Алена. – Это же психология…
Серафима посмотрела на Алену такими измученными глазами, что у той мороз по коже пробежал.
– Симочка, что с тобой?
– Психология? – отмахнувшись, отчетливо произнесла Серафима. – Чушь собачья! По-моему, твой Кашин все напутал.
– Но он же слышал, как Вика кричала на Ратманова, и обрывки фраз – об уходе, и все такое прочее…
– В жизни все проще и грубее. Скорее все было наоборот – Вика кричала на Ратманова потому, что он не позволял ей уйти от мужа.
Эта мысль, которая еще ни разу не приходила в голову Алене, но в то же время бывшая все время где-то рядом, – теперь, озвученная Серафимой, неприятно поразила ее. В самом деле, Ратманов не был похож на страстного мачо, требующего, чтобы его возлюбленная бросила семейный очаг…
Он – холостяк, к тому же обремененный довольно опасной профессией (сколько людей имело зуб на него!), к тому же друг Ромы… Он согласился на интрижку, но взбунтовался, когда Вика сказала, что уйдет от мужа!
– Ты думаешь? – растерянно пробормотала она.
– Уверена.
– Тогда… тогда вся эта история выглядит совершенно по-другому! – взволнованно продолжила Алена. – Получается так: Вика любила Ратманова, а он ее – нет. Плюс еще комплекс неполноценности у нее был! И она от тоски наложила на себя руки…
– Может, Ратманов ее тоже любил, – поправила подругу Серафима. – Только у мужчин любовь выражается немного по-другому, чем у женщин… Они могут любить, но вместе с тем – ничего не менять в своей жизни. Я думаю, Ратманова устраивало существующее положение дел – свидания время от времени, никаких обязательств, полная свобода… А Вика требовала его себе – всего и целиком. Ты уверена, что твой Селетин ничего этого не замечал?
– Похоже на то.
– Не замечал, как его жена сходит с ума от любви к другому мужчине? – с иронией произнесла Серафима.
– Лицом к лицу лица не увидать… – печально произнесла Алена. – Мужья и жены узнают об изменах своих возлюбленных в самую последнюю очередь. Я, например, вообще не подозревала о том, что Алеша связался с Любкой. До тех пор, пока он сам мне об этом не сказал!
– Ладно, бог с ним, с твоим Селетиным… – довольно-таки непочтительно отозвалась Серафима о женихе подруги. – Он чужих грехов не замечал, работал с утра до ночи, в дела жены никогда не вмешивался… Но почему тогда Ратманов не удержал Вику от самоубийства? Ведь на тот момент он был для нее самым близким человеком, а не муж!
– Да, это загадка… Но с другой стороны, если человек всерьез задумал уйти из жизни, то вряд ли кто его остановит – ни отец, ни мать, ни друзья, ни любовники…
Они замолчали, глядя перед собой на пластиковую поверхность стола.
– Алена, да забудь ты обо всем этом! – тихо произнесла Серафима. – Зачем тебе копаться в прошлом?
– Сама не понимаю… – пожала Алена плечами. – Вообще ты права – надо выкинуть эту историю из головы, тем более что ни криминала, ни прочих зловещих тайн в ней нет – это история человеческих страстей, и ничего более. Я ведь знаю, что Рома – очень хороший, порядочный, добрый человек, и его ошибка только в том, что он слишком любил Вику. Так любил, что предоставил ей полную свободу, которой она, к сожалению, не смогла воспользоваться. Но у меня такое чувство, Фимка… – Алена невольно понизила голос, – …что Вика – это я.
– То есть?
– Ты не бойся, я в порядке. Не в буквальном смысле – я… Но мне почему-то важно понять, каким человеком она была и почему решила уйти из жизни! Как будто она чего-то не сделала, а я должна это сделать за нее.
– Ерунда… – устало произнесла Серафима. – Тебе надо съехать с этой квартиры. Просто все здесь тебе напоминает о Вике…
– Ты права! – горячо согласилась Алена. – Съеду, обязательно съеду, и наплевать на этот вид из окна!
Они снова замолчали.
– Симочка, а как у вас все-таки с Николя? – спохватилась Алена. – Он тебя не обижает? В последнее время ходит такой злой…
– Нет, все в порядке, – спокойно сказала Серафима. – Он нервничает из-за своей тетки.
– Что, она умирает?
– Нет, как раз наоборот. Тетка взялась лечиться в какой-то модной клинике, где все бывшие президенты и премьер-министры лечатся… Ей делают инъекции, от которых она молодеет и здоровеет. Инъекции чего-то там особенного, чуть ли не вытяжку из нерожденных младенцев… Доктора обещают, что после них она еще лет тридцать проживет. Поэтому я на Николя не обижаюсь. Он ведь так рассчитывал на скорое наследство!
– Ага, не очень-то хорошо – ждать чьей-то смерти…
– Алена, мы не имеем права никого осуждать!
* * *
После ухода подруги Алена почувствовала все то же странное беспокойство – сродни зуду. Ну не могла она успокоиться, не разобравшись во всем!
Она любила Романа – очень, она своими глазами видела, как тот страдал после смерти жены, но тем не менее она решила поговорить с ним все на ту же тему. «Все, в последний раз! Самый-самый последний вопрос! И больше – никогда, ни единого словечка…» – в очередной раз обещала она себе.
