всем хватало воды, хотя бы по глотку, и хлеба хоть по кусочку.
Конечно, один Рамзес не смог справиться со столь ответственными поручениями. Юному чати требовались преданные помощники. Прежде всего, трудности с Рамзесом делил Элиль. Приходилось ночи проводить над расчетами и картами. Ни единожды друзья вдвоем засиживались в библиотеке Дома Жизни, встречая утреннюю зарю за чтением папирусов. В походах ночевали, прижавшись, спина к спине, чтобы согреться. Когда пустыня остывала, то мерзли даже шерданы, привыкшие к северным ветрам. Вместе мчались в одной колеснице, увлекая чезеты менфит в атаку…Так незаметно, за учебой, государственными делами и военными походами минуло пять разливов.
– До праздника Опет осталось три луны, – сказал Рамзес, закончив с подсчетами. – Правитель Обеих Земель, да живет он вечно, вековечно, направляет нас в Куши. Нужно составить доклад о состоянии дел в главном городе Бухене, провести ревизию каменоломен и главное – найти подходящее место для нового храма. Храм нужен обязательно, да такой величественный, чтобы, глядя на него, нехсиу трепетали перед могуществом Кемет.
Далекие южные земли за третьим порогом Хапи славились каменоломнями, где добывали для храмов белый диорит с черными вкраплениями. В пустыне находились золотые прииски. А еще в главном городе Бухене проводился торг с чернокожими племенами. Бронзовые ножи, что ковали в Хекупта, керамическую посуду из Уаста и холщевые ткани из мастерских Хутуарета меняли на шкуры диких животных, черное дерево, обезьян, ароматную смолу, кварцевый песок, содержащий золото, слоновую кость. Все было бы хорошо, но дикие племена нехсиу вот уже не одну сотню лет совершали дерзкие набеги на земли Кемет. В разное время их жестоко усмиряли. Яхмес разгромил их у Острова Слонов. Джесеркара Аменхотеп отбросил дикарей до четвертого порога. Аахеперкара Тутмос гонял нехсиу по лесам и пустыням, придавая огню их поселения и отбирая скот. Даже Мааткара Хенеметамон Хатшепсут посылала войска в Куши наказать непокорные племена. А, уж Хармхаб здесь резню устроил… И каждый раз чуть ли не всех мужчин поголовно вырезали или пленили. Но странное дело, племена нехсиу вновь возрождались, как сорная трава в огороде. И вновь разоряли города, подвластные Та-Кемет, вытравлива-ли посевы и угоняли скот у мирных жителей.
Погрузку закончили. На узкой, выгнутой полумесяцем палубе разместили воинов. Парус надулся полосатым пузырем и понес корабль вверх по течению голубого Хапи.
Элиль устроился в кормовой площадке для стрелков. Он уселся на пожелтевшие доски палубы, облокотившись спиной о борт, и слушал, как поскрипывают весла в уключинах, да ветер завывает, разговаривая с парусом. Ниже находилась площадка кормчего. Двое коренастых морехода уверенно управлялись с рулевыми веслами. Край солнца вспыхнул над восточными горами. Воины затянули гимн Амуну. К Элилю на стрелковую площадку поднялся Рамзес и сел рядом.
– Сети лично давал тебе указание отправиться в Куши? – спросил Элиль.
– Нет, – ответил Рамзес. – Он три дня назад отправился на север. Мне распорядитель Дома Ликования передал приказ.
– Почему правитель так редко бывает в Уасте? – поинтересовался Элиль.
– Не любит Уаст, – пожал плечами Рамзес. – Он сам с севера. Родился в Хутуарете. Не нравились ему роскошные покои Дома Ликования. Сети милее степь или пустыня, где можно спать под звездным небом, нет стен и дверей – кругом простор и вольный ветер.
Элиль частенько бывал в огромном дворце правителя, и каждый раз удивлялся, до чего же здесь красиво. Величественные колонны, таинственный полумрак, завораживающие настенные росписи. Лучшие мастера плотницкого дела возвели дворец в Уасте целиком из дерева, расписали стены яркими красками, нанесли позолоту. В залах всегда царила прохлада, даже в самые жаркие дни, когда ветер Дыхание Сета раскаленными волнами накатывал из Красной пустыни. А может, правитель не любил, когда за ним по пятам следует толпа вельмож в тонких одеждах, от которых на сто шагов разит притираниями и ароматными маслами. Ему интереснее было беседовать с воинами или охотниками, рассевшихся вокруг походного костра. Избегал он и долгих бурных застолий с музыкой и полунагими танцовщицами. Что за развлечение? Охота – его страсть. Дух захватывает, а сердце поет, когда мчишься на колеснице, преследуя стадо газелей, или когда с самой зари, затаившись в камышах, поджидаешь белого бегемота. А когда с одним копьем в руках бесстрашно кидаешься на огромного буйвола… Вот это – забавы для настоящих мужчин.
– Я слышал, он с самого детства воспитывался воином, – вспомнил Элиль
– Не с самого, – отрицательно покачал головой Рамзес. – Отец его, мой дед, благородный Парамессу служил начальником лучников при полководце Хармхабе. А Хармхаб, сам знаешь, часто устраивал походы. Каждый раз Сети ждал возвращение отца с нетерпением. Не было в доме радости больше, когда Парамессу появлялся из дальних земель уставший, израненный, но гордый. От него исходил запах несокрушимой силы и бесстрашия. А сколько подарков он приносил! Когда Сети встретил шесть разливов, состригли с его головы детский локон и отдали в Дом Жизни для постижения наук. Но он мечтал стать воином, сыскать славу в сражениях а, не корпеть над папирусами в каком-нибудь пыльном архиве.
– Как же он попал в армию?
– Несколько раз сбегал из Дома Жизни. Наказывали его. Но Сети был очень настырным и упрямым. Не желал обучаться на писца. Отец выдвинул ему условия: если наставники будут отзываться о нем, как о прилежном ученике, то через пару лет он возьмет его в поход. И маленький Сети старался: усердно изучал математику, письменность, рисовал лучше всех сверстников и неплохо сочинял стихи. Он добился своего. Отцу ничего не оставалось, как выполнить обещание.
– Ну, если отец имел высокий чин, наверняка он сразу же посадил Сети на колесницу, – предположил Элиль.
– Ничуть. Сети начинал с «подающего стрелы», а к четырнадцати годам возглавлял са атакующих воинов. За отвагу и выносливость, а так же за умение действовать в трудной обстановке Хармхаб, уже будучи правителем, приметил его и приблизил к себе. Доверил юному воину высокую честь: носить лук и стрелы властелина, а иногда позволял править колесницей «Победа в Хутуарете». Он сам мне рассказывал, как прибывал на вершине счастья, когда подстегивал пару гнедых стройных рысаков, на головах которых колыхался огромный плюмаж, а сзади на площадке для лучников стоял сам Хармхаб в венце Обеих Земель. Его крепкая ладонь лежала на плече юноши. Он правил колесницей самого Бога.
– Расскажи, как Сети стал правителем.
– О! Это интересная и долгая история. Однажды сердце юного Сети воспылало страстью к прелестной Туйе, младшей дочери Хармхаба. Ты догадался, я говорю о маме. Он сходил с ума от одного ее взгляда. Трепетал от счастья, когда юная красавица позволяла идти рядом во время прогулок
