«Слава Богу, успели!» – подумав Андрей, поняв, что незнакомец держит в руке пистолет.
– Андрей, тебе надо пройти со мной. – раздался очень знакомый голос.
Память судорожно начала перебирать варианты, где бы этот голос мог звучать раньше, но ничего путного на ум не приходило. Знакомых следователей Андрей вспомнить не смог.
– Да сейчас. – выдохнул он, отстраняя Галину.
– Что вы от него хотите?! – истерически взвизгнула она и соскочила на пол.
Высокая нота прозвучала в ее голосе непривычно жалобно.
– Я его никому теперь не отдам! – уже тверже добавила девушка. – Мне его послала святая Мария. Никто до него меня так не любил!
– Андрей, у меня мало времени. – тверже сказал незнакомец знакомым голосом.
Его лица не было видно – свет из коридора беспощадно слепил глаза.
– Иди прочь! – Галина двинулась на него всем своим огромным телом. – Если ты вышел из ада, то возвращайся обратно! Я никому его не отдам!
– Сядь. – ледяным тоном осадил ее незнакомец. – Андрей, если ты сейчас не выйдешь в коридор, я буду вынужден прострелить тебе ногу.
– Что?! – ничего не понимая, Андрей сел на кровати.
Но все решила Галина. С криком: «Нет!!!» она бросилась в дверной проем, пытаясь смести незнакомца массой тела, но вдруг остановилась, будто налетела на стену. Пошатнулась, отшагнула назад, повернулась и рухнула на спину возле кровати. Прямо в прямоугольник света, начерченный на полу.
Совершенно сбитый с толку, Андрей опустил взгляд и увидел в груди Галины обожженую черную дырочку, из которой тремя толчками выплеснулась алая струйка. Запах сгоревшего пороха и свежей крови густо заполнил комнату. Глаза девушки остались открыты, отражая светильники, но в них уже не было жизни. Ни капли. Струйка из груди перестала пульсировать и растекалась по полу быстро прибывающей лужицей.
– Ты что, с ума сошел? – хриплым голосом прошептал Андрей.
– Тебя я убить не могу. – вместо ответа сказал незнакомец. – Но могу так искалечить, что ты сам удавишься при первой возможности.
Он покачал стволом пистолета с глушителем.
– Пуля такого калибра всегда ломает кость. – пояснил он. – Один выстрел, один перелом. Пойдем пожалуйста, мне очень не хочется тащить тебя на себе через всю больницу, словно мешок с дерьмом.
Андрей встал, чувствуя, как дрожат у него колени.
– Кто ты такой? – спросил он и замер, не веря глазам.
Перед ним стоял дядя Коля. Многодневная щетина делала лицо почти черным, но в глазах уже не было и проблеска привычной апатии. Сейчас это были глаза убийцы – так террористы глядят в объективы репортеров, когда им удается достигнуть поставленной цели.
– Пойдем. – дядя Коля махнул стволом в сторону выхода.
– Куда?
– На кудыкину гору, картошку копать.
Посреди коридора, не далеко от поста медсестры, валялся пакет с пирожками, который сегодня посетительница принесла дяде Коле. Пирожки были самые настоящие, несколько штук сиротливо рассыпались по полу. А на посту, уронив простреленную голову на стол, сидел Володя – рука еще сжимала телефонную трубку.
Андрей почувствовал, как глаза защипало от слез.
Он только сейчас осознал, что трубка мобильного телефона до сих пор висит у него на проводе вокруг талии – так и не пригодилась, а Володю может быть и спасла бы. Какое-то новое, жгучее чувство неисправимой вины пронзило все тело.
– Сволочь… – процедил Андрей сквозь зубы, и сам испугался своих слов.
Он вдруг до конца понял, что это не кино, не театр, что за неосторожно брошенное ругательство можно запросто получить в лоб рукояткой пистолета. А то и пулю. Хотя нет, убивать его явно не собираются.
– Если тебе в морду направили ствол, – говорил Андрею сержант в учебном отряде. – Но сразу не выстрелили, значит еще поживешь. Значит от тебя хотят чего-то другого. Или здесь тебя убивать почему-то невыгодно.
«Может я просто сплю?» – подумал Андрей.
– Кому он пытался звонить? – спросил дядя Коля, проходя мимо трупа.
– Моему другу. – Андрей решил не играть в пионера-героя.
– Где он?
– Не знаю. Где-то недалеко, в машине. С ним еще должен быть следователь.
– Зачем?
– Мы договорились задержать медсестру за изнасилование пациента.
– Понятно. Звони ему и говори, что сегодня ничего не получится.
Андрей дрожащими руками вынул телефонную трубку из остывающей Володиной ладони, и набрал номер.
– Паша? На сегодня отбой.
– А раньше ты не мог позвонить? – раздраженно ответил Пашка. – Три часа здесь торчим. Конспиратор.
– Извини. Так получилось. Случилось. Ну, в общем мы рассорились.
– Понятно. Я понял. Ладно, я тогда на днях заскочу.
– Хорошо.
Андрей положил трубку, чувствуя, как и без того бешено колотящееся сердце начало набирать обороты. Шея отчетливо запульсировала, щеки бросило в жар, а в ушах засвистело. Андрей сделал пару глубоких вздохов, но успокоения это не принесло. Дядя Коля коротко ткнул его в бок массивным глушителем.
– Все, двигай. Шагай, говорю!
– В ночной рубашке?
– Не твоего ума дело. Скажу, и голышом побежишь.
Андрей понял, что спорить бессмысленно, а подступающий ужас сложившейся ситуации заставил мозг работать на повышенных оборотах. От недостатка информации становилось еще страшнее.
«Я три дня пролежал в одной палате с убийцей.» – думал Андрей, неловко перебирая ногами. – «И что ему от меня нужно?»
– Ты можешь передвигаться быстрее? – начал злиться дядя Коля.
– Мне мешает ночная рубашка. – Андрей тоже не удержался. – Я привык ходить в брюках, а не в платье!
– Можешь снять. – безразлично сказал дядя Коля.
Андрей промолчал, прикидывая, сколько ему еще придется оттягивать время. Позади с грохотом рухнуло на пол мертвое тело Володи.
Еще в университетской общаге был придуман условный знак – простой, эффективный и мало заметный для постороннего уха. Сигнал, заставляющий собеседника понять, что делать надо не то, что говорят сейчас, а то, о чем договаривались заранее. Но с коррективами на неудачно сложившиеся обстоятельства.
Допустим, звонит студент на вахту общаги, просит позвать одного из знакомых и сообщает, что на часик задержится. Но через часик вахтерша уже никого постороннего не пустит. Значит надо ответить:
– Облом. Мы расходиться собрались. Расходимся. Так что в следующий раз.
Но это лишь для ушей вахтерши. На самом деле повторение чуть разной по звуку, но одинаковой по смыслу фразы означает – все нормально, мы собираемся пить до утра, но вахта закрыта. Поднимайся по водосточной трубе.
В ответ на это надо ответить таким же повторением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
