В ответ на это надо ответить таким же повторением.
– Понятно. Я понял.
И все будут знать, что надо готовить еще один стакан.
Андрей боялся, что Пашка может не помнить старого знака, но судя по ответу, они со следователем уже со всех ног мчатся сюда. Оба вооруженные.
Сердце билось где-то на уровне кадыка, потоки адреналина вздыбили волосы на затылке. Под угрозой пистолета Андрей дошел до конца коридора и свернул на лестницу, ведущую вниз. Перед глазами вдруг явственно прорисовались две большие точки, от которых друг к другу протянулись извилистые пунктирные линии.
"Из пункта "А" в пункт "Б" два пешехода двигаются навстречу друг другу." – вспомнилась задачка из школьной программы.
– Вперед! – подогнал дядя Коля, ткнув глушителем между лопаток.
«Чем кончится встреча двух пешеходов, если одного ведут под стволом пистолета, а другой ничего не знает об этом?»
Андрей ступил на лестницу и, путаясь в складках ночной рубашки, начал спускаться вниз. Память услужливо напомнила все истории о шальных пулях, начиная с «Лезвия бритвы» Ефремова и заканчивая песней «Вот пуля пролетела и ага…» в исполнении Ролана Быкова.
Снизу гулко распахнулась входная дверь и по лестнице прокатился недовольный голос ночной вахтерши:
«А мне что? Да хоть министр внутренних дел!»
Дядя Коля прильнул к перилам, и затвор его пистолета дважды лязгнул, перекрывая почти неслышный звук выстрелов. Страшно взвизгнули внизу рикошеты. И тут же грохнуло, ухнуло, закладывая непривычные уши – это снизу ответили Пашка со следователем.
Андрей рухнул на четвереньки и вжался в бетон, разглядев у самого лица вращающуюся на ступеньке гильзу. Ноздри забило запахом пороховой гари. Одна из пущенных снизу пуль попала в перила, выбив из них яркий сноп искр, другая срикошетила и чиркнула по бетону возле левой руки. Андрей отполз от края и забился в угол между стеной и ступенями. Дядя Коля сменил отстрелянный магазин, по пояс перегнулся через перила и послал вниз еще три пули. Там стихло. Зато потолок расцвел синими и красными сполохами милицейских мигалок. Надрывно взвыла сирена.
– Назад! – дядя Коля свободной рукой ухватил Андрея за ворот и поволок обратно в коридор нейрохирургического отделения.
Андрей понял, что если ничего не предпримет, то умрет очень быстро. Либо дядя Коля пристрелит его, напуганный штурмом, либо в перестрелке с милицией настигнет шальная пуля. Он поймал момент и схватил похитителя за штанину одной рукой, а другой вцепился в ствол пистолета. Дядя Коля не удержался, сделав несколько длинных шагов, и грохнулся на колени, а пистолет остался в руках Андрея.
«Гад…» – Андрей поднял пистолет на уровень глаз, и дважды нажал на спуск.
Руку дернуло тяжелой отдачей, затвор лязгнул, и тут же осыпалось стекло в конце коридора, а дядя Коля выгнулся, как гимнаст, собирающий стать на «мостик», и медленно повалился на линолеум лицом вниз. Андрей опустил пистолет и поднялся с колен. Из глушителя извилистой змейкой выползала полоска дыма.
«Это тебе за Володю.» – мстительно подумал Андрей, уже слыша спасительный топот по лестнице.
Дверь распахнулась, лязгнули сразу несколько затворов, и усиленный динамиком голос приказал:
– Оружие на пол! Руки за голову!
Андрей подчинился, и тут же получил прикладом между лопаток, упал лицом вниз и стукнулся об пол подбородком. В глазах еще не угасли болючие искры, а сзади на запястьях уже сомкнулись наручники. Возле лица мельтешили ноги в штурмовых ботинках, хлопали двери, слышалось шипение милицейских радиостанций и позвякивание оружия.
– Он всех перестрелял. – глухо раздалось через динамик милицейского шлема. – В палатах одни только трупы. Всего двенадцать человек, плюс медсестра в изоляторе.
– Сука… – ответили чуть другим тембром. – Тащи этого маньяка в машину.
Наручники больно впились в кость, Андрей вскрикнул, и тут же получил носком ботинка в живот. Его поволокли, как набитое соломой чучело, приходилось часто перебирать коленями, чтобы окончательно не переломать их о лестницу.
Уже внизу, как сквозь вату, донесся голос Пашки:
– Зачем ты все это устроил?
– Я… – попробовал ответить Андрей, и получил ботинком по копчику.
Его снова потянули, теперь уже по шершавому асфальту. Лязгнули бронированные двери и Андрея втянули в нутро милицейского броневика. Что-то щелкнуло за спиной, прикрепив наручники к стене передвижной камеры.
«Кажется я влип.» – наконец подумал Андрей.
Двери снова лязгнули, закрываясь, запустился двигатель, и броневик лихо тронулся с места. Запястья рвануло одуряющей болью. Мысли спутались, превратившись в один сплошной стержень из звука: «А-а-а-а!»
Водитель словно специально как можно резче менял скорость и направление, Андрей стиснул зубы, но удержаться не смог.
– А-а-а-а!!! – вырвался наружу мысленный крик. – А-а-а-а!!! Мамочка! Господи! Помогите!!!
Понятие времени просто перестало существовать, затушеванное болью и нарастающим страхом. Весь путь превратился в череду торможений, разгонов и поворотов, на каждом из которых наручники так впивались в запястья, что сердце едва не останавливалось от жутких болевых перегрузок.
– А-а-а-а-а!!! – непрерывно кричал Андрей.
И вдруг рвануло так, что на несколько секунд он лишился сознания.
Очнулся от страшной тянущей боли. Он висел как на дыбе – наручники за спиной, а ноги лишь пальцами касались пола. Точнее и не пола вовсе. Броневик явно лежал на боку, решетка бокового окна была лишь в сантиметре от левой ноги. В воздухе все сильнее чувствовался запах загоревшейся изоляции.
Из последних осознанных сил Андрей покачнулся на вывернутых руках и уперся ногами в металическую стойку. Так можно было почти сидеть. Наручники продолжали тупыми ножами впиваться в запястья, но хоть руки не выворачивало, а это в таком положении почти счастье. Извращенное, но все таки счастье – по-другому это было сложно назвать.
Дыма в воздухе стало больше, и Андрей закашлялся, едва не сорвавшись ногами со своего насеста.
– Черт… – прошептал он, чувствуя вновь накатывающий страх. – Задохнусь ведь, как лисица в норе.
Обратив на свои ощущения чуть больше внимания, Андрей почувствовал едва уловимое покачивание, какое бывает только на кораблях. Да, в этом не было никакого сомнения.
– Этого быть не может. – испуганно выдохнул он. – Эй, люди! Кто-нибудь!
И вдруг дым пошел прямо из броневого листа перед лицом. Сначала еле видимая струйка, затем все сильнее, сильнее, и вот уже не меньше, чем от прикуренной сигареты.
– Глючит. – решил Андрей, уже не сопротивляясь напору ужаса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
