Броненосный фрегат «Агамемнон»
После двухдневного отдыха крейсер одновременно с «Сынком» оставил Радаму с ее рыбаками. Обогнув мыс Амбер, оба судна разошлись в разные стороны: «Сынок» снова на юго-восток, а «Русская Надежда» в Бенгальский залив.
На пути туда началось новое истребление неприятельских судов. Здесь попадались пароходы, шедшие из Европы в Австралию и Новую Зеландию или обратно. Особенно часто стали попадаться призы, когда, не доходя миль 50 до Цейлона, легли на северо-восточную оконечность острова Суматры. На этом самом бойком пути крейсер держался малым ходом, между 5° и 6° широты.
Здесь, между прочим, попались два драгоценных приза — пароходы Жардина, оптового торговца опиумом в Сингапуре, лучшие ходоки. Из их вахтенных журналов было видно, что пароходы вышли из Бомбея с целым отрядом коммерческих судов под военным конвоем, но с Пуэн-де-Галля отделились, надеясь на свой ход и не желая, по словам шкипера, терять времени, что неизбежно в соединенном плавании. Но 16-узловой ход «Русской Надежды» и ее 203-мм орудия остановили торопливых ходоков и лишили на этот раз господина Жардина ожидаемых барышей, а китайцев избавили от столь услужливо предлагаемой отравы.
Пройдя в ночное время полным ходом между Никобарскими и Андаманскими островами, крейсер приблизился к полуострову Малакка. Первый попавшийся здесь приз был большой парусный клипер с балластом, направлявшийся из Пенанга в Рангун за рисом. На это судно высадили всех пленных, которых на крейсере понабралось уже порядочно. Лейтенант Михайлов был назначен командиром клипера и получил приказание спуститься к острову Саланга, скрыться за ним, поставить клипер на мель и, срубив мачты, замаскировать свое присутствие всевозможными средствами. Для охранения пленных и в помощь Михайлову было дано 20 человек матросов.
Отделавшись таким образом от пленных, крейсер продолжал свою разрушительную деятельность с большим успехом. От шкиперов нейтральных пароходов он узнавал о положении английских военных судов в этом районе. Так, например, было хорошо известно, что в Сингапуре в это время стояли на рейде корвет «Бритон», канонерки «Пингвин» и «Филомел», а в Новой гавани исправлялся недавно пришедший броненосец «Агамемнон». Эти сведения капитан проверил на нескольких пароходах и решился нанести англичанам удар там, где они его не ожидают, — в самом громадном центре торгового движения, в одной из лучших колоний — в Сингапуре.
На третий день своего пребывания в Мартабанском заливе небольшая паровая яхта лорда Давенпорта сделалась призом крейсера. На ней шли сыновья лорда из Пенанга в Калькутту. Взяв этот приз на буксир, «Русская Надежда» пошла полным ходом к своему блокшиву у острова Саланги. Капитан теперь нашел возможным привести в исполнение свое намерение нападения на Сингапур.
Капитан знал, что для входа в Сингапур с юга или востока пришлось бы обойти Суматру и миновать Зондский пролив, причем неприятель мог узнать о приближении крейсера. С другой стороны, вход с запада узким Малакским проливом привлек бы внимание на крейсер стационеров Пенанга и Малакки. Поэтому для нападения капитан решил воспользоваться своим последним призом — яхтой лорда Давенпорта, не подвергая, таким образом, явной опасности своего судна и его будущей деятельности. Капитан хорошо знал также, что гора Фабер и форты Каннинг и Фуллертон укреплены, а горизонт их, открытый на 16 миль, дает возможность привычному глазу безошибочно рассмотреть и определить характер приближающегося к городу судна.
По приходе к месту стоянки за островом Саланги блокшива с пленными капитан «Русской Надежды» энергично принялся за приготовление к задуманной экспедиции. На яхте снесли долой рубку и взамен поставили две миноноски, взятые с парохода «Мур» в Атлантическом океане. Для быстрого спуска их на воду сделали две переносные стрелы и раскрепили шкафутный фальшборт яхты.
Миноносный катер с крейсера был поставлен на малайскую пирогу, купленную в тот же день в проливе в обмен на роскошные украшения пленной яхты. Пирога имела около 60 тонн водоизмещения, и на нее пришлось втащить миноноску на катках сзади, вырубив для этого отверстие в кормовой части наподобие лац-порта. В трюме пироги миноноска была установлена по наклонной плоскости к корме, так что спуск ее на воду делался удобным и легким, а импровизированный лац-порт был снова заделан досками. Сама яхта была вооружена двумя 37-мм орудиями Гочкиса и снабжена в изобилии провизией, углем и минами. Большой запас угля положили и на пирогу, чтобы яхта могла им пользоваться на своем переходе.
На яхту и пирогу капитан назначил 20 человек экипажа, трех офицеров и нанял одного из лоцманов, в изобилии снующих в Малакском проливе. Приведение в исполнение плана атаки было поручено старшему офицеру крейсера лейтенанту Кононову, который по окончании дела должен был бежать с миноносками на юг и встретиться с крейсером у северо-восточной оконечности острова Енгано. На экспедицию давалось семь или восемь дней.
Ранним утром при общих пожеланиях успеха яхта с малайской пирогой на буксире оставила остров Саланга и направилась к Суматре, а затем вдоль его берега — на юг. Во избежание подозрений при встрече сомнительных паровых судов приходилось бросать буксир, что очень замедляло и без того уже не быстрое плавание яхты. Офицеры очень боялись какой-нибудь неприятной случайности у Малакки, где пролив сужался, а судно их хорошо было известно местным властям и зорким стационерам. Поэтому, подойдя спустя 48 часов к острову Рупат, Кононов остался у него на целый день, отправив пирогу вперед под парусами и приказав ей стать на якорь под Суматрой тотчас же по прохождении Малакки. Сама же яхта пошла к югу не ранее захода солнца.
Миновав благополучно благодаря непроглядной темноте экваториальной ночи Малакку и найдя свою пирогу, яхта взяла ее снова на буксир и к 8 часам утра подошла к северной оконечности большого Каримона. Оставив его влево и разделившись снова, яхта и пирога вошли проливами Дурьяна и Филиппа в архипелаг Беланг. Рандеву было назначено у южной оконечности острова Паданга. Идя таким несколько ломаным путем, яхта избегала опасных встреч с неприятелем. Она сидела кормой 11 футов (3,35 м) и днем шла так близко от берега, как только это допускала глубина моря. Все подводные банки и мели были далеко видны и при внимании и бдительности представляли, конечно, меньшую опасность, нежели встреча неприятельского крейсера на прямом пути.
Придерживаясь костровам Белан и Батанг поставив с левой стороны бесчисленное множество прелестных и живописных островков, яхта и пирога шли малым ходом, постоянно теряя друг друга из виду и определяя свое место на карте. Только благодаря внимательности офицеров, а также и самим картам оба наши судна благополучно соединились в назначенном рандеву и стали на якорь вскоре после полудня.
Здесь, кстати, мы упомянем о той предусмотрительности, которая сделана была своевременно нашим Морским министерством. Всем, без сомнения, хорошо известно, что последнее землетрясение на Яванском море сильно изменило положение и форму островов. И вот корвет «Сенявин» вместо скучной и бесполезной стоянки в Нагасаки или Инасе по распоряжению начальства тогда же отправился к месту бывшей катастрофы для обозрения и исследования. Серьезные работы корвета по исправлению карт этой местности теперь как нельзя более облегчили исполнение задачи яхты.
Придя на место, Кононов первым делом воспользовался остатком дня для осмотра места предстоящего действия. Для этого все переодетые офицеры, взяв лоцманскую шампунку и поставив на нее паруса, пустились на сингапурский рейд. Они оставили Самбо справа и пошли между островами Св. Иоанна для исследования пролива. Пролив был найден самым удобным местом стоянки яхты в ночь атаки. Для большего удобства решено было на северной оконечности западного острова поставить два фонаря для обозначения входа в пролив миноноскам при возвращении их после дела. Отсюда до Новой гавани 5 миль и до города 4 мили.
Пройдя по восточной стороне Сикукури, шампунка направилась на рейд, где между массой коммерческих судов резко выделялись военные английские. Проходя под кормой первого из них лейтенант Злобин прочел надпись «Пингвин». На «Пингвине» в это время происходило учение у кормового и носового орудий. Их банили и заряжали примерно, все внимание прислуги и офицеров было поглощено этим делом.
Шампунка выбралась на ветер, поворотила оверштаг и полетела к большому корвету. Так как в это время дня по рейду между судами ходило множество таких же шампунок, то нашим офицерам нечего было бояться чего-либо неприятного, что могло их скомпрометировать.
— Смотрите, господа, внимательно на этот корвет. Пожалуй, он стоит того, чтобы ночью поработать над ним, — промолвил Кононов.
