товар. Мне будет приятно сделать тебе этот маленький прощальный подарок.
– Значит, продать тому, кто увезет тебя в глубину Та-Кема? – после долгого мучительного молчания переспросил Истахан.
– Да, мой господин!
– Хорошо, женщина. Я выполню твою просьбу.
В полдень нового дня Истахан привел рабыню в просторный двор, выложенный белоснежными известняковыми плитами. Здесь по решетке от забора до забора вилась густая виноградная лоза, даруя благодатную тень, дополнительной прохладой веяло еще и от просторного пруда, сложенного из бежевого мрамора. Окна дома, выстроенного в два уровня, выходили во двор, но сейчас они были завешены от жары плотными циновками. В углу двора двое полуголых рабов ковырялись у земли, что-то там раскладывая, а еще одна невольница, одетая лишь в короткую юбочку и в два ожерелья из цветных ракушек, держала в руках поднос с высокими деревянными мисками.
Хозяин сего дворца, одетый в очень свободный и длинный зеленый балахон, деревянные сандалии и забавную шапочку-колпачок, худощавый, с вытянутым лицом, подведенными углем глазами и румянами на щеках, с интересом обошел Гекату кругом, кивнул и скомандовал:
– Разденься!
Фария послушно скинула одежду и замерла, склонив голову, опустив руки и чуть согнув левое колено.
Хозяин взял с подноса миску, сделал пару глотков, поставил обратно. Скользнул ладонью по обнаженному телу. Чуть сжал грудь, потискал бедро. Обошел еще раз.
Под румянами, под балахоном и шапкой определить его возраст Геката не смогла, но смертный показался достаточно крепким.
– Да, неплохо! – решил египтянин. – Цития, отведи рабыню к остальным!
Геката поняла, что сделка состоялась, и подхватила одежду.
– Только не забывай, ее сразу надобно из сих мест подальше вверх по реке отправить! – поспешил напомнить Истахан. – Иначе сбежать может, дикарка. Тогда меня не вини!
– Помню, помню, – кивнул хозяин.
Невольница тем временем поставила поднос возле прудика, взяла воительницу за руку и повела через пару просторных светлых комнат в самый дальний темный закуток дома.
Впрочем, закуток был не только темным, но и прохладным. Здесь на сухой шелестящей траве сидели две юные девушки. На них одежды не имелось вообще.
– Привет! Ты откуда? – вскинула голову левая.
– Даже и не знаю, как сказать… – пожав плечами, Геката села, подгребла сено, а потом вытянулась на нем во весь рост. – Издалека. А ты?
– Из пятого нома! – вроде как похвасталась рабыня. – Отец на участок земли променял. Хороший участок, рядом с каналом!
– Собственную дочь променял на землю? – изумилась фария.
– Земли у нас мало, а дочерей еще две, – пожала плечами девушка. – Как младшие подрастут, отец тоже, наверное, продаст. Он говорит, во дворце рабыне хорошо. Всегда и сыта, и одета, и работой сильно не донимают. Не то что в поле от зари до зари горбатиться!
– А ты откуда? – спросила воительница вторую невольницу.
– Будьте вы прокляты! – ответила та.
– Ты понимаешь ее язык? – изумилась первая.
– Я все языки понимаю, – призналась фария.
– И чего она говорит? Как сюда попала?
– Просто ругается, – перевела Геката.
– Пленница, наверное, – предположила словоохотливая рабыня. – Или в набеге взяли, или просто украли. Они все поначалу недовольные! Ничего, потом понравится. У нас ведь земля священная, и мы живем лучше всех!
В конуру вошла невольница со двора, бросила на пол огромную охапку сухой травы.
– А ты хозяину понравилась, новенькая! – сказала она. – Кожа белая, словно слоновая кость! Он сейчас для ливийцев товар собирает. Они там все черные как уголь. В их землях светлые наложницы превыше всего ценятся. А уж белые – это как настоящий жемчуг! Продешевил твой прежний господин, продешевил.
– Как к ливийцам?! – испуганно охнула первая рабыня. – Нас этим дикарям, что ли, отдадут?
– Дикари не дикари, а по пять верблюдов за жемчужную кожу заплатят! – гордо похвасталась невольница. – И за тебя, наверное, три дадут. Думаешь, зря вас тут в темноте держат и на работы не выгоняют? Это чтобы солнце кожу не портило! Чтобы светлела!
– Мне не надо в Ливию, – сказала фария. – Мне нужно вверх по Нилу.
– Кто же тебя спрашивать-то станет, дурочка? – рассмеялась невольница и ушла.
Воительница приподнялась было с сена… Поколебалась – и легла обратно.
Если уйти сейчас, у славного толстячка Истахана наверняка возникнут проблемы. А подводить доброго и ласкового кормчего Гекате не хотелось. Пусть торговцы сначала уплывут! Дня три-четыре им для заполнения трюмов наверняка хватит.
Вечером хозяйская невольница принесла рабыням пиво и копченую рыбу, утром – какие-то незнакомые воительнице сочные и сладкие фрукты.
– Я же говорила! – уплетая за обе щеки, сказала словоохотливая девица. – И кормят вдосталь, и делать ничего не надо. Разве плохо?
Вторая девица, внешне недовольная, от еды тоже не отказалась.
На второй день в темную каморку затолкали еще двух плачущих пленниц. Они сразу признались, что обе – киликийки. Но больше ничего связного от них добиться не удалось.
Тоже, наверное, военная добыча.
Только на пятый день хозяйская невольница, заскочив в конуру, радостно объявила:
– Покупатели приехали! Пойдемте во двор, девчонки!
От ослепительного солнца фария зажмурилась, поначалу не видя ничего вокруг, однако сразу услышала одобрительные возгласы и восхищенное прищелкивание языком:
– Вот это да! Вот это кожа! Это же чистая слоновая кость! Это настоящий жемчуг!
Геката прищурилась.
Покупателями из Ливии оказались двое крупных, плечистых негров с лоснящейся, словно смазанной маслом, кожей, черной, как пасмурная ночь. На головах у них сидели небольшие замшевые нашлепки, прошитые красной нитью, в ушах висело по золотой серьге Тела до колен закрывали мягкие кожаные безрукавки, тоже покрытые вышивкой, на ногах – войлочные сапожки. Но больше всего фарии понравились их пояса. Широкие, из кожи с глубоким тиснением, с вместительными поясными сумками, с двумя ножнами, из которых выглядывали костяные рукояти, и с удобными серебряными пряжками.
– Разденься, дикарка! – распорядился хозяин.
– Подожди, туземец, – вскинула палец Геката. – У нас был уговор, что после покупки меня отправят вверх по Нилу. Ни о какой Ливии речь не шла.
– Как смеешь ты перечить, рабыня?! – широко размахнулся египтянин, явно намереваясь влепить ей пощечину.
Воительница вскинула левую руку, принимая на нее удар, а правой коротко и сильно ударила мужчину в живот.
Хозяин сложился пополам и, бесшумно хватая ртом воздух, повалился набок.
– О-о, непокорная рабыня! – довольно оскалился один из негров. – Обожаю укрощать строптивых!
Он подошел вплотную, сцапал ее снизу за подбородок, с силой вдавив пальцы в щеки.
Фария опустила руки и расстегнула его пояс.
– Так быстро сдаешься? – удивился покупатель.
Геката же в ответ быстро и коротко ударила его в солнечное сплетение, и могучий ливиец свалился рядом с хозяином, так же изогнувшись и так же хватая воздух.
Воительница тем временем попыталась опоясаться его ремнем, который, увы, оказался
