Тем не менее Кэсси все-таки познакомила его с Десмондом Уильямсом, а потом, за ленчем, рассказала Уильямсу, какой Билли классный пилот. Десмонд проявил некоторый интерес, но не больше. Сейчас его мысли занимала только Кэсси. Он не знал никого, кто летал бы так, как она.
Они много говорили и о войне в Европе. Десмонд собирался продавать свои самолеты за границу. Теперь он тоже считал, что Америка в конце концов вступит в войну.
— Боюсь, дело кончится тем, что союзники нас застыдят, — сказал он.
— У меня там друг, — призналась ему однажды Кэсси. — Он записался в Королевский воздушный флот. Сейчас работает там инструктором. В Хорнчерче.
Это был один из тех редких случаев, когда они разговаривали не только о деле. Официант подал кофе. Они сидели за ленчем в личном офисе Десмонда.
— Судя по твоим словам, он благородный человек, — заметил Десмонд.
— Да нет. Просто еще один глупец, как и все мы.
Уильямс рассмеялся. Оба они хорошо знали, что летчики — это особая порода людей.
— Ну а как ты, Кэсс? Не вынашиваешь никаких грандиозных планов или благородных идей? Ты ведь многого достигла за последнее время. Есть какие-нибудь мысли?
Кэсси не могла понять, к чему ведет Десмонд, но чувствовала, что у него есть что-то на уме, о чем он пока не хочет говорить.
— Пока нет. Мне и здесь хорошо. Вы очень добры ко мне, Десмонд.
Уильямс не мог не заметить, как она повзрослела за истекшие пять месяцев. И выглядит такой изысканной, лощеной. Отчасти благодаря помощи Нэнси Фэйрстоун, конечно.
Но у Кэсси теперь появились и собственные идеи насчет одежды. С журналистами она держалась прекрасно, публика ее обожала. Правда, с точки зрения Десмонда, еще недостаточно много людей знали о ее существовании. Весной он собирался начать новую кампанию. Кэсси появится на всех местных воздушных праздниках. Сама она порой недоумевала, какой прок от такой рекламы. Неужели это и впрямь может способствовать продаже самолетов? Большинство воздушных праздников носят чисто локальный характер и слишком незначительны по своим масштабам. Однако Десмонд по-прежнему считал это очень важным. Он напомнил девушке, что она должна еще посетить несколько больниц и детских приютов, где будут снимать рождественский рекламный фильм.
— Тебе придется найти для этого время, прежде чем ты поедешь домой.
— Не волнуйтесь, все будет в порядке.
Десмонд засмеялся. У нее всегда такие озорные глаза. Ему это нравилось. Он знал, как она не любит все его рекламные затеи. Иногда он ждал, что она попытается увильнуть, однако в конце концов Кэсси выполняла все, что от нее требовалось.
— Кстати, в январе мы летим в Нью-Йорк. — Теперь в его глазах появились озорные огоньки. — Там состоится встреча королевы штурвала Кэсси О'Мэлли и блистательного Чарлза Линдберга.
Кэсси подумала, что отец придет в восторг от такой новости. Даже на нее это произвело впечатление. Она внимательно слушала пояснения Десмонда.
Они возьмут самый новый из его самолетов. Кэсси проведет показательный полет перед Линдбергом, после чего он должен будет публично одобрить и ее, и самолет. Он уже пообещал это Уильямсу, с которым они давно дружили. Чарлз Линдберг, так же как и Десмонд Уильямс, знал цену общественному мнению и рекламе. А кроме того, ему не терпелось взглянуть на легендарную юную летчицу Уильямса.
Кэсси успела совершить рекламную поездку по больницам, как они и планировали. Десмонд остался очень доволен получившимся в результате рекламным фильмом, и Кэсси на неделю поехала домой.
Мать в это время болела гриппом, однако сумела приготовить для всех чудесный рождественский обед. Отец держался в отличной форме. Билли тоже уехал домой к отцу, в Сан-Франциско. Крис был по уши увлечен Джесси, той самой девушкой из Ореховой Рощи. Так что Кэсси оказалось не с кем провести время. Но это не повлияло на ее радостное настроение. В канун Рождества она отправилась в дальнюю прогулку, а в рождественский вечер вместе с сестрами пошла в церковь. На обратном пути остановилась на летном поле взглянуть на свой самолет. Она всегда чувствовала особую ответственность за эти самолеты, когда летала на них домой. Слишком уж они большая ценность.
Девушка убедилась, что все в полном порядке: окна закрыты, и кабина надежно защищена. Отец отвел ей свой лучший ангар. Кэсси знала, что все его друзья придут взглянуть на эту машину. Мало-помалу она и ее самолеты превращались в местную легенду.
Убедившись, что все на месте, Кэсси вышла в ночную прохладу. Ее обдало морозным воздухом. На земле лежал снег.
Кэсси медленно шла по дороге к дому, вспоминая детство, когда на Рождество она приезжала сюда вместе с отцом и Ником. Почти все ее воспоминания связаны с Ником. С мыслями о нем она взглянула вверх.., и едва не подскочила, услышав за своей спиной чей-то шепот:
— Счастливого Рождества!
Кэсси резко обернулась и вскрикнула. Перед ней стоял Ник в военной форме…
— О Боже… — У нее перехватило дыхание. — Что ты здесь делаешь?
В следующий момент она кинулась к нему на шею. Он прижал ее к себе.
— Может, мне вернуться обратно?
— Нет! Ни за что!
Они стояли, сжимая друг друга в объятиях. Он целовал ее, чувствуя себя счастливым как никогда.
И полетели незабываемые дни. Они разговаривали, они смеялись, они летали, они ходили на прогулки, они катались на коньках на пруду. Один раз пошли в кино — посмотреть Грету Гарбо в фильме «Ниночка». Время летело как сон, короткий и от этого еще более драгоценный. Это была настоящая идиллия. Они могли часами сидеть и целоваться. Однако Ник оставался тверд и непреклонен — никто не должен знать о том, как изменились их отношения.
— Моему отцу все давно известно. И вообще, какая разница?
Ник настаивал на своем:
— Я не хочу губить твою репутацию.
— Ты это о чем? О поцелуях? Неужели ты так старомоден?
— Не важно. Совсем необязательно всему свету знать, что ты влюбилась в старика.
— А я никому не скажу, сколько тебе лет.
— Благодарю.
И тем не менее переубедить Ника она не смогла. Никаких обещаний, никаких пут и никакого будущего. Существует лишь настоящее, лишь бесконечная прелесть и боль этой минуты.
Стоило им только остаться наедине, как они начинали целоваться, и требовались немалые усилия, чтобы не пойти дальше. Однако Ник больше всего боялся оставить ее беременной.
За день до отъезда Ник впервые заговорил о войне. Сказал, что условия в Англии хорошие и что он еще ни разу не вылетал на боевые задания.
— Может быть, они меня вообще не пошлют из-за возраста. Так что после войны получишь меня обратно, как негодную монету. Вот когда ты пожалеешь, моя дорогая.
