— Зелен тут, — остановился в проеме примчавшийся на зов мохнатый. — Зачем звала, хозяйка?
— Хочу с тобой поговорить, — мягко улыбнулась ему Лиарена. — Иди поближе.
— Зелен отсюда хорошо слышит, — попытался схитрить прислужник.
— Не бойся, зеркало закрыто, — уверенно кивнул ему Экард. — И мы всегда сумеем тебя защитить.
Зелен состроил кислую рожицу и опасливо прокрался к Лиарене, стараясь, чтобы между ним и зеркалом был стол или хотя бы стул. Присел за подолом хозяйки и уставился на нее встревоженными глазками. Несколько мгновений Лиарена успокаивающе гладила его лохматую голову, пытаясь придумать, как бы задать интересующий всех вопрос и еще сильнее не напугать Зелена.
— Моего друга, Барента, сожрал монстр из каверны, — наконец решившись, печально сказала она. — Наверное, ты его помнишь, он водил тебя на реку. А сегодня зеркало открылось, и мы увидели в нем Бара. Он очень изменился, и когда захотел с нами поговорить, прибежали лохматые существа… похожие на тебя. Только серые. Ты не знаешь, это те самые, кого Миттен сделал вместе с тобой?
— Зелен только один, — упрямо мотнул лохматой башкой повар. — Миттен сварил кашу, Зелен съел и стал красивый. А они остались серыми.
— Они показались мне злыми, — тихо поделилась Лиарена. — А ты хороший и заботливый.
— Зелен лучший, — важно согласился он.
Похоже, Миттен не задумывался над тем, как вложить в свои создания такое качество, как скромность.
— Они тебя обижали? — осторожно поинтересовался отшельник.
— Они не могут, — снисходительно фыркнул Зелен, помолчал и объяснил: — Им нельзя сюда ходить.
— Потому что проход закрыт? — «догадался» кто-то.
— Давно, когда проход открывался, Зелен возил им еду. Зелен мог туда входить, а они выходить не могли. Миттен сделал такой замок.
— А разве он там остался до сих пор? — делано изумился Ильтар.
— Зелен его кормит, — снисходительно пояснил проныра. — Сюда им нельзя, они правил не знают.
Маги и до этого заявления внимательно прислушивались к беседе, а теперь и вовсе затаили дыхание. Никто не мог понять, как мог прислужник добавлять заклинанию энергии, если сам ради пополнения резерва вынужден был собирать выдохшиеся ловушки и есть потроха рыб?
— Зелен, а ты ничего не путаешь? — нахмурилась Лиарена. — Ты же не можешь делиться магией?
— Зелен не умеет, — печально кивнул он. — И брать тепло из камней и вещей тоже. Оно там крепко сидит. Миттен велел, когда он долго не приходит, взять в сундуке светлый камушек и положить в замок, туда, где нарисован глаз.
— В кружок, — еле слышно перевел кто-то. — Как все просто-то!
— Но ведь серые живут там уже много лет, — осторожно попытался подобраться к главному вопросу Экард. — Разве они не стали умнее и не выучили правила?
— Они не учили, — опасливо оглянулся в сторону зеркала зеленый повар. — Они жили в зале испытаний.
— Но ведь они готовят еду, ходят за продуктами, следят за узниками… — с сомнением смотрел на лохматого Ильтар. — Как же обойтись без правил? Без правил они давно бы все перепутали!
— Зелен? Ты почему примолк? — заглянула в испуганные глазки малыша Лиарена. — Можешь сказать мне потихоньку, почему ты их боишься?
В столовой стало так тихо, словно все разом ушли туманным путем.
— Зелен не боится, — обиделся лохматый. — Зелен сильнее серых… а у Глаза нет ног. Но Глаз может приказывать, и Зелену тоже.
— Как он может тебе приказать, если у него нет ног?
— Он все слышит и видит…
Лохматый прислужник не договорил: внезапно раздался тихий звон, и зеркало на миг потеряло прозрачность. А потом вновь осветилось, но это уже был неяркий свет редких фонарей чужого убежища.
На этот раз оно было плотно заполнено людьми. Мужчины и женщины, дети и старики — все худые и обтрепанные до невозможности, с изможденными, землистыми лицами и тусклыми волосами. И все они неотступно глядели на магов полными тоски и безысходности глазами.
— Боги… — потрясенно охнула, рассматривая их, Лиарена и тотчас ощутила, как муж крепко, почти до боли, прижимает ее к себе.
Девушка хотела сказать ему, чтобы не волновался, но под этими горькими взглядами слова словно примерзли к языку. Особенно тяжело было смотреть на детей, на никогда не знавшие солнышка бледные, словно бескровные личики, на тонкие ручки с синими веточками сосудов.
Барент тоже был тут, стоял, крепко стиснутый с боков молодыми мужчинами, и вот он был единственный, кто не смотрел в зеркало. Низко опустив голову, путник старательно прятал лицо от друзей и больше не пытался с ними заговорить.
Молчали и маги, не зная, чем объяснить это неожиданное появление в зале всех узников, но справедливо подозревая, что собрались они туда вовсе не по своей воле. И опасаясь своими вопросами или заявлениями отяготить и без того нелегкую жизнь этих несчастных.
— Нам велено сказать вам, — выдавил наконец из себя один из мужчин и виновато опустил взгляд, — что зеркало больше не откроется никогда, если вы не исполните все требования серых. Вы все лето должны каждый день пригонять на болото трех бычков, нагруженных продуктами и вещами. Еще там должны быть шкатулки со свитками простых заклинаний. Лечебных, охранных, укрепляющих. Из убежища Миттена тоже нужно каждый день отправлять десять коробов с едой. Тогда серые разрешат нам раз в декаду смотреть в зеркало… будь оно проклято.
Последние слова узник произнес очень тихо, но с такой жаркой ненавистью, что магиня даже отшатнулась. А в следующий момент из-за рамы зеркала показалась серая мохнатая лапа, мазнула по краю стекла, и далекий зал, наполненный узниками, исчез.
— Уходим в обитель, — угрюмо процедил Ильтар, подхватывая воздушной лианой Зелена. — Дежурные остаются.
Маги мрачной послушной толпой покинули столовую и через несколько минут уже рассаживались по удобным диванам зала для заседаний. В центре на столик для докладчика положили подушку и посадили на нее Зелена, рядом поставили кресла для Лиарены и Тайдира. Экард, посомневавшись всего мгновение, устроился рядом с ними.
— Рассказывай, — приказала прислужнику магиня, оглянувшись на отца, — что такое «глаз» и почему серые его слушают.
— Потому что они глупые… — Мохнатый посопел, подумал и нехотя признал: — Раньше были. Все путали, и Миттен сделал Глаз. Он им все говорит, что нужно сначала, а что потом делать.
— Мне кажется или он и в самом деле неправильно называет? — задумчиво произнес Сайден. — Наверное, не Глаз, а Глас?
— Не важно, — отмахнулся Дзерн. — Интересно, как он выглядит?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
