— Ты не сказала, а написала. Открой дверь, скажи мне это в лицо.
— Нет, — ещё немного, и я себя выдам. — Просто уходи.
— Открой дверь или я её выбью.
Я снова посмотрела в глазок. Юра был похож на животное, которое от отчаяния пойдёт на всё. Калинин не шутил, он действительно готов был не просто выбить дверь, а выгрызть её зубами.
— Прошу тебя, уйди. Или я вызову полицию, — мой голос всё-таки дрогнул и Юра напрягся.
— Это Дина всё устроила? Просто ответь: да или нет.
— Юра, пожалуйста, просто уходи. Уже ничего не изменить.
Калинин с силой стукнул в стену и я уже начала переживать за его правую, пока ещё целую руку.
— Юра, — окликнула его. — Это не она. Это моё решение.
Выражение его лица изменилось. Он ошеломлённо пялился на дверь, пытаясь переварить то, что услышал. Калинин не мог понять, что ещё такого могло произойти. Ещё совсем недавно мы оба планировали ближайшее будущее нашего ребёнка, а спустя почти сутки моё мнение вдруг меняется. Ох, Калинин, ты никогда этого не поймёшь.
Он последний раз смотрит на дверь и уходит.
Пусть думает, что хочет. Может быть потом, когда-нибудь он и узнает правду, но не сейчас. Сейчас мне и самой нужно морально подготовиться к предстоящему аборту. То есть, пересидеть, перестрадать, поистерить, и выреветься как следует, чтобы потом с чистой совестью сделать это.
Я даже представить себе не могу, как можно смириться с этим. А ведь многие дамы добровольно идут на это, не задумываясь о последствиях. Как это вообще возможно? Кем надо быть, чтобы захотеть избавиться от собственного ребёнка? Как тогда можно назвать меня? Я гораздо хуже любой даже самой павшей женщины: я продала жизнь своего малыша.
Мне стало дурно и я едва успела в ванную. Малыш чувствовал моё настроение. Он знает. Это не паранойя: крошка действительно знает, он это чувствует. Я не могу. Я знала, что будет тяжело на это решиться, но я даже не подозревала, насколько это паршиво.
Я вернулась обратно в гостиную и уселась на диван. Прошла почти половина серии, но я даже не заметила этого, хотя ещё вчера я бы перемотала её в начало, чтобы не упустить ни единой детали. Сейчас же мне было абсолютно до лампочки. Меня совсем не интересовало, что там вообще происходит. Голова была забита совсем другими мыслями.
Мои размышления прервал сигнал сообщения.
"Объясни, почему?"
Нужно придумать что-то резкое, чтобы не дать Юре ни малейшей возможности как-то повлиять на моё решение.
"Поому что это всё было ошибкой. Желаю тебе удачи. Во всём".
Подумав, я отправила ещё одно сообщение.
"Ещё раз придёшь ко мне — я уеду из города".
Перечитав отправленное, я осталась довольна. Пусть ему будет больно. Зато он будет в безопасности и даже в своей родной стихии. И вообще, мне теперь всё равно. И вообще, мне нужно как-то приходить в себя до завтрашего утра. Мне ещё работать. А вот в ближайшие выходные меня ожидает приём у врача. Процесс будет запущен.
Кого я пытаюсь обмануть? Мне не всё равно. Мне совсем не всё равно. Я не хочу так поступать. Я не могу так сильно ранить, я ведь положительный персонаж. Тем более, он больше мне не враг. Буквально за месяц он искупил все свои прошлые подколы и подножки, за все одиннадцать лет. Что же мне делать?
Внезапно почувствовала, как темнеет в глазах и снова сильно застучало в груди. Как там делается дыхательная гимнастика? Нужно выпить успокоительное и немного расслабиться. Все мысли убираем в сейф и запираем его на пару дней. До следующих выходных.
Глава 26
Вот и прошли рабочих два дня. Больничный лист я предоставила нашему директору. Внимательно изучив голубоватый листок, девушка внимательно меня осмотрела и предложила взять ещё недельку выходных на восстановление. Я поблагодарила, но отказалась, на всякий случай предупредив, что в любой момент могу не выйти на работу. Рассказала, что записалась на приём, но не сказала к какому врачу. Я надеялась, что и в кардиологии может понадобиться внезапная госпитализация в любой момент. Например, провести дополнительно обследование. Про дополнительное обследование я сочинила прямо в кабинете, заметив, что директор сильно побледнела. Ещё не хватало и её туда же отправить. В смысле, к кардиологу.
Про беременность я говорить не собиралась. Какая разница, если ребёнка скоро не будет. Хотя что-то мне подсказывало, что из города всё же придётся уехать. Всё равно моё изголодавшееся по любви сердце будет искать встречи с ним. Если он сам не будет пытаться найти меня. Самой изощрённой его местью в моих фантазиях будет попытка затащить меня в постель с целью сделать ещё одного ребёнка. После чего он посадит меня в золотую клетку и будет держать до тех пор, пока я не рожу ему наследника. Или наследницу.
Что-то моя фантазия не в меру разыгралась, а здравый смысл так вообще в коме с тех пор, как я отправила Калинину последнее сообщение. То есть чуть больше двух суток. Надеюсь, что он не станет врываться в кабинет к гинекологу и снова требовать, чтобы я этого не делала. Ну вот, ещё и паранойя появилась. А если я сейчас не выключу фантазию и не вернусь в реальность, то опоздаю на приём.
Через рекордные десять минут сборов и наведения хотя бы какого-нибудь макияжа я выскочила из дома, едва не забыв документы. Успела как раз вовремя. Дождавшись, пока выйдет предыдущая пациентка, я зашла в кабинет.
Не буду передавать весь диалог, поскольку он всё равно был коротким — врач в основном что-то заполняла. Она только удивлённо посмотрела на меня и намекнула, что в моём возрасте и рожать-то нелегко будет, а аборт тем более будет опаснее, чем для молодых мамочек. Как будто я этого не знала. Я твёрдо ответила, что не передумаю, что это моё последнее решение. Женщина печально вздохнула и выписала направление к психологу, объяснив это тем, что сейчас
