люди хорошие, но вдруг сболтнут о делах Никиты кому-то из персонала клиники. Конечно, бандиты об откровениях Старикова узнают вряд ли, а вот следователь запросто, если кто-то из медиков захочет ему угодить. И душу ему вытрясет, пытаясь докопаться до истины.
– Погоди минутку, – сказал Рублев, догадавшись о сомнениях Никиты.
Он вышел из палаты и вернулся, катя перед собой инвалидную коляску.
– Ну-ка, давай! – Комбат легко перенес Старикова с кровати в коляску. – Тебе, как и любому больному, очень полезен свежий воздух.
Спустившись на лифте, Рублев вывез Никиту в окружающий клинику парк. Было тепло, в чистом небе ласково светило солнце. Комбат выбрал аллею, где было меньше народу, отправился в ее самый конец, куда болящие забредали редко, и без лишних предисловий прямо спросил:
– Ты ведь знаешь мерзавцев, которые тебя избили?
– Ой, Борис Иванович, напрасно вы впутываетесь в это дело, они страшные люди.
– Может быть. Только я страшнее. И зря ты думаешь, что самое худшее уже позади. Насколько я понимаю, ты не выполнил каких-то требований вымогателей, и они решили преподать тебе урок.
– Да, вы совершенно правы, – немного помедлив, ответил Стариков.
– Ну вот. Если ты продолжишь упорствовать, тебе грозит еще большая опасность. У тебя осталось два выхода. Либо ты принимаешь условия бандитов, либо немедленно рассказываешь мне все без утайки, после чего продолжаешь спокойно лечиться. А у меня будет время избавить тебя от распоясавшихся уголовников.
– Нет, Борис Иванович, выход у меня один: я должен сам выпутаться из этой ситуации. Понимаете, бандиты не знают, как далеко зашло мое сотрудничество с компанией Забродского. Вдруг я уже заплатил деньги? Тогда они любыми средствами будут добиваться расторжения договора, а покойник, как вы сами понимаете, этого сделать не сможет. То есть моя жизнь в безопасности. У вас совершенно другая ситуация, бандитам от вас ничего не надо. И если вы опять попытаетесь стать у них поперек дороги, они вас убьют, – твердо заявил Стариков. Но Комбат уже принял решение.
– Знаешь, Никита, убить меня пытались тысячу раз. Пусть этот будет тысяча первым. Я допустил ошибку, из-за которой ты оказался в больнице, и должен ее исправить. Если хочешь молчать – молчи, тогда я сам буду искать твоих обидчиков. Мир не без добрых людей, возможно, кто-то из твоих людей или сотрудников рынка укажет мне верное направление. Время у меня есть, тебе еще здесь лечиться и лечиться.
Стариков хорошо помнил характер Комбата, его непреклонность в выполнении принятых решений. Он понял, что своим отказом только навредит Рублеву. Ведь кроме добрых в мире хватает подлых людей. Вдруг Комбат подойдет к такому с расспросами, а тот решит выслужиться перед вымогателями.
– Да, я знаю тех, кто меня избивал. Они крыше-вали меня со дня моего появления на этом рынке. – Никита детально описал своих обидчиков и назвал клички.
– О, знакомые люди! Били их, били, но не добили. Придется закончить начатое дело, – воскликнул Комбат, развернув коляску и двинувшись к зданию больницы.
Глава 21
После разговора с Кузнецом, того самого, который успешно записал Теслюк, Алтай решил перейти к активным действиям. Причина была не только в больших миллионах, уплывающих из-под его носа, но и в принципе. Принципе, который мог стоить Алтаю жизни. Ведь что скажут паханы других группировок, если продолжится избиение: «Алтай – дешевка, Шамиль сделал его своим приемником по ошибке. Какие-то пацаны дербанят его людей, а он ничего не может поделать. Давайте шлепнем Алтая и приберем к рукам его богатое хозяйство». И шлепнут, поскольку в их мире все законы и понятия действуют лишь до того момента, пока в твоих руках сила.
Поэтому Алтай зашевелился, начал энергичные поиски своих обидчиков. К ним он подключил не только пацанов Болта, но и людей другой команды, только начавших залечивать свои травмы. Их увечность Алтая мало беспокоила. Глаза-то видели. Братков усадили в машины и стали возить по городу. Конечно, шанс найти в Москве одного из пятерых человек был крайне мал, но он значительно увеличивался, когда мегаполис ежедневно сканировали десять пар внимательных глаз. Старание братвы, и без того желавшей отомстить своим обидчикам, умножала обещанная Алтаем крупная денежная награда.
Одним из живых сканеров оказался Ломоть, чей день рождения безнадежно испортила команда Робина. Ломтю до сих пор нет-нет да и мерещился привкус гнилой воды, которой он успел нахлебаться после дружеских посиделок в ресторане. Водилой Ломтю определили Змея, пацана серьезного и вредного. Он, змею-ка подколодная, едва тронувшись с места, сунул в уши крошечные наушники, как бы ставя непроницаемый барьер между собой и Ломтем. Тот даже словом теперь не мог перекинуться и внимательно разглядывал то прохожих, то сидящих в проезжающих машинах людей. Честно говоря, Ломоть хорошо запомнил только одного человека, своего обидчика; лица остальных нападавших он представлял довольно смутно.
Занятие, поначалу казавшееся легким, – чай, не уголь грузить – вскоре осточертело Ломтю хуже горькой редьки. Часами вглядываться в лица людей – дикая тоска! Ладно бы еще молоденьких девушек, а то мужиков! Ломоть попеременно подстегивал себя мыслями то о награде, то о жестокой мести. Таким образом ему удавалось сохранять концентрацию. А на второй день Змей снял наушники, видимо пресытившись музыкой, и временами баловал Ломтя разговорами. Стало хоть чуточку веселей. Но внимание Ломоть сохранил, хотя в итоге это никому из действующих лиц не пошло на пользу.
Чех со своей девушкой решил отдохнуть на природе. В делах наступило затишье, почему бы не воспользоваться такой возможностью? Выехать договорились в девять утра, но девушка отправилась в салон красоты и задержалась там почти на два часа.
Чех разглядывал ее с некоторой долей скепсиса. С одной стороны, приятно, когда ради тебя человек делает новую прическу, старательно красится и вообще пытается выглядеть как можно лучше, с другой же – нельзя так превратно понимать отдых на природе. К чему это яркое платье, туфли на высоком каблуке? Перед кем там расхаживать в расфуфыренном виде? Белками и сороками? Разумеется, Чех оставил свои мысли при себе, иначе совместный загородный отдых закончился бы прямо тут, на асфальте, около многоэтажного жилого дома. Он галантно предложил даме сесть, размышляя, достаточно ли хорошо вычищен салон для ее броского наряда.
Девушка тут же заговорила о каких-то пустяках,
