Как добрались до части, Воронин не помнил, так как ему что-то вкололи, и он всю дорогу в машине проспал. А через несколько дней пришёл приказ о его переводе в другую часть. Кто тут и как подсуетился, история умалчивает, да это и не важно.
42. Сфера
Дружной компанией ребята расположились у разведенного неподалеку от церкви костерка. На время разведывательной экспедиции, ополовинившей их силы, пост с колокольни сняли, поэтому все были в сборе. Красное пламя в фиолетовых сумерках отбрасывало на лица причудливые блики, дым в неподвижном воздухе столбом поднимался вверх. Тихо и тревожно было вокруг, только потрескивали в огне угольки да голосила в прибрежных кустах ошалевшая птица, перепутавшая день и ночь.
Самое время для страшных сказок. Да только вот действительность была страшнее любой сказки.
На время отсутствия Игоря обязанности повара взял на себя Витька, вот только шашлыки у него то подгорали, то оказывались недожаренными.
— Эх, жаль, нет здесь Метиса, — сокрушался незадачливый кулинар, раздавая по кругу шампуры, и с особой почтительностью, чуть ли не с церемониальным поклоном — Ксюхе, за которой с момента её появления начали ухаживать все без исключения мальчишки, даже малолетний Любимчик Пашка. Девочка с благодарностью принимала знаки внимания, никому не отдавая предпочтения, и всё больше молчала, приглядываясь к новой компании. Витька протянул шампур и бабе Маше, но та сокрушённо покачала головой:
— Да что ты, внучок, я ведь ровесница века, у меня и зубов-то давно не осталось, чтобы мясо жевать. Я уж лучше компотика отведаю. — Она протянула руку к банке консервированных ананасов, к которым в последнее время весьма пристрастилась.
Ребята поначалу с опаской относились к старухе, чему в немалой степени способствовали многочисленные слухи, распускаемые про Чёрную попадью досужей молвой. Но на деле она оказалась нисколько не страшной, даже наоборот. К Ксюхе она относилась, как к своей родной внучке, время от времени жалостливо причитая:
— И натерпелась же ты, бедненькая! Ишь, люди нынче пошли, чистые супостаты… Да и раньше всякие бывали, — добавляла она, поминая свою нелёгкую судьбину.
Пока честная компания сосредоточенно жевала, Пашка и Колюшка носились вокруг костра, играя в салочки. И тут Ксюха нерешительно нарушила молчание:
— Я, кажется, начинаю кое-что вспоминать… Баба Маша, Юра, Витя, ребята, тут такое дело… — Она шмыгнула носом, закрыла лицо руками и так с минуту просидела в глубокой скорби, собираясь с силами. Баба Маша коричневой сухонькой ладонью, испещренной глубокими морщинами, погладила её по голове, подбадривая и успокаивая. Ксюха судорожно вздохнула и начала свой рассказ с того самого момента, когда они с Максимом отбивались в подвале от его непутёвых корешей. Ребята внимательно слушали, Витька даже рот раскрыл от изумления и комментировал историю негромкими репликами: «Вот это да!», «Ну, дает!». Даже Любимчик и Колюшка прекратили игру, уселись в общий круг у костра и не сводили с загадочной гостьи глаз.
Когда Ксюха закончила свое печальное повествование, слушатели ещё долгое время хранили молчание, переваривал сказанное. Баба Маша украдкой утерла кончиком платка слезинку, скатившуюся из уголка глаза. Ксюха сидела, скрестив такие тоненькие, но такие сильные ручонки на исцарапанных коленях, опустошённая и выжатая вновь пережитым прошлым.
И тогда слово взял Юрка, в отсутствии Горелова единодушно признаваемый главным в их компании.
— Спасибо, Ксюша. Твой рассказ позволяет всё более-менее расставить по местам. Конечно, мы кое-что уже слышали от Гришки, который познакомился с Максом в трудовом лагере. Сам Макс особенно не любил распространяться об этой истории. Они на этот раз не пошли с нами на пруды, потому что Гришка заболел, а Макса накануне выхода определили в интернат. Как все-таки все загадочно получается? Прямо как в романе детективном!
— Дефективном… дефективном! — радостно залопотал Любимчик Пашка, и только Колюшка поддержал нелепые слова взрывом гортанного хохота.
— Попрошу тишины! — оскорбился Юрка и, выждав мгновение, продолжил. — Как в романе: тут тебе и спецслужбы, и наши, и забугорные, и существо-мутант. Даже не роман, а страшная сказка. И чем дальше, тем страшнее… А теперь, Ксюша, в ответ на твою историю — история наша.
И он начал четко и последовательно, в строгом хронологическом порядке излагать события последних месяцев, имевшие место быть в военном городке Серпейске под несчастливым порядковым номером 13, но снова был остановлен самым неделикатным образом, а именно тычком Витькиного локтя в бок и скептическим похмыкиванием друга.
— Слон, нечего здесь толкаться и хмыкать. Я, конечно, понимаю твою опаску, но не разделяю ее. И хочу категорически тебе об этом заявить. Прямо здесь и сейчас. Раз и навсегда. Мы приняли наших гостий под свой кров, разделили с ними нашу скромную трапезу, выслушали их версию событий. Так почему мы не должны доверять нашим вновь приобретенным союзникам? Думаю, Пала Карло… то есть Виктор Александрович… одобрил бы моё решение, — растекался мыслию по древу Юрка, украшая свою эмоциональную речь тропами, фигурами и прочими риторическими ухищрениями, чем вызвал одобрительный взгляд Ксюхи и недовольное бурчание Витьки.
— Ишь, павлин-мавлин, распустил хвост, — в сердцах пробормотал Слон.
— Па-а-апрашу! — отозвался оратор и уже без помех закончил свой экскурс в недавнюю историю.
— Теперь и мне многое стало ясно, — произнесла задумчиво Ксюха. — Спасибо тебе, Юра, за доверие и откровенность. Конечно же, мы вам не враги. И сражаться, если придется, будем по одну сторону баррикад.
Между тем Пашка и Колюшка, за непродолжительное время успевшие сдружиться и отлично ладившие друг с другом, хитро переглянулись и затянули какую-то немудрящую детскую песенку, причем солировал Пашка, а Колюшка радостно и самозабвенно подхватывал окончания и повторы. Медведь наступил ему на ухо, и он вел простенькую мелодию, поминутно фальшивя, что, впрочем, никоим образом не портило новоприобретенным друзьям удовольствия от совместного музицирования. Чего нельзя было сказать об окружающих. Их общее мнение авторитетно высказал Юрка:
— Не время для песен!
— Ну, зачем ты так, Юра? — сказала Ксюха. — Пусть бы себе забавлялись, кому они мешали?
Юрка густо покраснел и потупил взгляд, но потом, чтобы поднять пошатнувшийся было авторитет, прикрикнул на двоих корешей, отошедших от костра и снова затеявших какую-то новую забаву:
— Осторожнее там! И далеко не отходите!
Спасти честь друга вызвался Витька:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
