Посох закончил свою разрушительную работу и успокоился, затих в ладони Палы Карло. Из соседней двери выглянула изумлённая секретарша — глазища по полтиннику, пальцы вымазаны красной краской, видимо, переполох оторвал ее от тиражирования очередного воззвания к народу, крашенные под блондинку волосы дыбом, — всплеснула руками и тонко и пронзительно, как раненый заяц, заверещала. Под аккомпанемент ее криков, перемежающихся судорожными всхлипами, наши разведчики благополучно покинули логово временно недееспособного, но все ещё смертельно опасного врага.
— Ребята, бегом на выход! — скомандовал Папа Карло. Отважная троица поспешно ретировалась из кабинета председателя сельсовета, только благодаря счастливой случайности не ставшего для нее роковой ловушкой. Но и отступая, сохраняли четкий боевой порядок: впереди, вобрав голову в плечи и растопырив локти, шел Игорь; за ним, всё более заметно прихрамывая и опираясь на чудодейственный посох, снова используемый по прямому назначению, ковылял Виктор Александрович; Андрей прикрывал тылы, то и дело тревожно оглядываясь. Маршрут был знаком: мимо портретов передовиков производства (свинарка Манькина, пастух Петров, механизатор Левченко), вот сюда, а здесь, пожалуйста, налево и к выходу. Торопливо ссыпались по ступенькам. И уперлись в дверцу кабины колхозного ЗИЛа. На удачу, рядом никого не было. Петька с Васькой, услышав шум-гам-тарарам и звон разбитого стекла, на время отложили разгрузку и бросились за угол, где застали лежащего на спине среди обломков оконной рамы Деда и суетливо и бестолково кинулись помогать ему подняться на ноги.
Андрей распахнул дверцу машины с водительской стороны. Мотор был заглушен, но ключ торчал в замке зажигания.
— Виктор Александрович, Игорь, садитесь! Я сумею, я смогу!
Грузовичок завелся с третьего раза, и Андрей в три же приема (магическое число!) вырулил с тесного пятачка у сельсовета и с трудом вписался в поворот на подъездную аллею. Сначала ЗИЛ цеплял обочины и двигался рывками — сказывалась неопытность водителя, — но потом выровнял движение и набрал ход. В зеркало заднего вида Андрей заметил три или четыре бегущие фигуры, преследующие беглецов. Раздались резкие щелчки пистолетных выстрелов.
— Пригнитесь! — прокричал Андрей, а сам навис над баранкой и утопил педаль газа. Одна из пуль выбила щепки из заднего борта, вторая вдребезги разнесла левый габарит, третья с визгом отрикошетила от крыши кабины и ушла вверх. То ли расстояние было слишком велико для прицельной стрельбы, то ли преследователи не успели оправиться от магического ужаса, но беглецам удалось уйти без потерь.
Андрей миновал приусадебный парк и вырулил на проселочную дорогу.
— Куда теперь, Виктор Александрович?
— Заедем к военным, — учитель кивнул в сторону куполов радаров, показавшихся из-за холма, — и обратно в церковь.
Правда, оптимизма в его словах значительно поубавилось, и он медленно, но верно приходил к выводу, что в нынешней ситуации приходится рассчитывать только на самого себя. И на своих верных учеников.
— А здорово вы их! — подал голос со своего места восторженный Метис. — Как вам это удалось?
— Сам не знаю, — пожал плечами Горелов, переводя изумлённый взгляд с посоха на свои руки и обратно. — Ещё один феномен, еще одна загадка Сферы…
Машина поднялась и спустилась с холма, преодолела километра полтора по целине и остановилась у металлических ворот с красными звездами на каждой из створок.
44. Старлей Нестеров
Старший лейтенант Иван Нестеров окончил Варнавское среднее училище войск ПВО еще до начала перестройки. Потом было распределение в Подмосковье, в войсковую часть, выполняющую боевую задачу по поддержанию «ядерного щита» столицы и базирующуюся в окрестностях Серпейска-13. Это обстоятельство весьма порадовало и самого Ивана, и его мать, воспитавшую его в одиночестве. Распределение в Серпейск-13 означало постоянное место службы без нескончаемых переездов по стране, гарантировало от попадания в Афган и другие «горячие» точки. А причина была одна: подобная система противоракетной обороны являлась единственной в Союзе, и именно для работы на ней и готовили выпускников Варнавского училища.
Конечно, Иван совсем иначе представлял свое жизненное поприще, он мечтал о поступлении на философский факультет университета, в школе был способным учеником и помимо этого усиленно занимался самообразованием: той же философией, историей, литературой, иностранными языками. Но судьба распорядилась иначе, чему в немалой степени способствовало сложное материальное положение в семье, а военная служба давала определенные льготы и преимущества. Таким образом, Нестеров был, как и многие его сослуживцы, человеком в армии довольно случайным, но, тем не менее, зарекомендовал себя офицером старательным, хорошо знающим технику, и находился на добром счету у начальства.
Что еще добавить к портрету этого героя нашего времени? Со своей женой Ириной он познакомился на свадьбе сослуживца в Серпейске, воспитывал двоих сыновей трех и шести лет, помыкался по финским домикам, коммуналкам, наконец, получил собственную двухкомнатную квартиру в пятиэтажке на улице Гагарина, словом, полной ложкой хлебнул прелестей офицерской службы. Но ни самообразования, ни мечты юности не оставил, хотя с каждым годом она становилась все менее осуществимой.
Служба шла ни шатко, ни валко, вот уже несколько лет Иван работал оперативным дежурным станции слежения в районе Рыжова, оснащенной современными локаторами и вычислительной аппаратурой, позволяющей засечь появление ракет потенциального противника еще на подлете к рубежам страны.
Последние несколько месяцев их войсковую часть лихорадило. Темой пересудов среди молодых офицеров стала череда громких отставок среди командования, последовавшая за чрезвычайным происшествием на Рыжовских прудах. Разумеется, в подробности их не посвящали, тут чувствовалась чугунная длань особого отдела, так что вполне понятное любопытство служивых питалось неясными слухами, туманными намеками и собственными умозаключениями. Район прудов оцепили, и теперь Ивану приходилось добираться до места службы кружным путем, тратя на это лишние полчаса. Зато он получил возможность, забравшись на внутреннюю галерею купола и вооружившись биноклем, наблюдать за суетой вокруг места происшествия. Ходили по периметру и сменялись часовые, то и дело подъезжали и отъезжали военные машины с московскими номерами, среди пассажиров которых часто встречались весьма высокие чины. На станции тоже были предприняты повышенные меры безопасности. К обычному наряду, включающему в себя шесть солдат-техников, был придан круглосуточный караул — три смены по два человека во главе с прапорщиком. В тот злосчастный день, когда на Рыжово опустилась фиолетовая Сфера, дежурить на станции довелось именно Ивану Нестерову.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
