Улыбающийся и крайне довольный оракул стоял в первых рядах этого необычного войска.
— Ректор уходит! Задержите Америуса!
Крик Эссара перекрыл все остальные звуки и голоса в парке.
52
Гастон сидел в глубине парка, прислонившись к широкому стволу дерева. Двое незнакомых сородичей Лиля занимались сломанной рукой декана. От магии фейри, струившейся между пальцами волшебных лекарей, воздух наполнился серебристыми искрами.
— Он не оставит бумаги, — часто прерываясь, объяснял Гастон. — Из кабинета ректора есть ход. Направьте усиленный отряд к западной башне. Они найдут лаз со стороны городского квартала. Почему я не подумал о нём раньше?! — Он с досадой откинулся, приложившись затылком о щербатый ствол дерева.
Несколько воинов отправились исполнять приказ. Гас поморщился, когда я осторожно коснулась влажной тканью ссадин на его лице, отёрла кровь. Постоянно хмурясь, он переводил встревоженный взгляд с людей, собравшихся здесь, на двигающиеся фигуры на широкой аллее и крепостной стене: они бежали, читали заклинания, атаковали или падали, сражённые более метким ударом противника.
Я боролась с желанием прижаться к груди Гастона, хоть на минуту завладеть желанными губами, чтобы убедиться, что мы и правда оба живы и продолжаем чувствовать, дышать, жить. Мы коснулись друг друга, поддержали коротким поцелуем, когда освободились от назойливой опеки стражи, но этого оказалось так мало. Для более пылких чувств и долгих объятий было не время.
— Всё хорошо. Теперь всё правильно. — Гас точно прочёл тайные мысли и нежно провёл по моей щеке ладонью здоровой руки. — К счастью, Америус не знал всех деталей плана и не сумел остановить союзников. Я опасался, что их остановят ещё на подступах к городу.
— Мы пробирались маленькими отрядами. — Один из мужчин в кожаной броне присел на корточки перед Гасом. — Изображали торговцев, крестьян, едущих на ярмарку, бродячих артистов. Это было даже забавно. Рад, что успели, Эссар.
— А я-то как рад! — широко улыбнулся Гас, и я, не выдержав, прижалась губами к виску любимого.
Все чувства, кроме желания жить и радости освобождения, притупились. Но что нас ждёт дальше?
Весь разговор лекари-фейри работали так ловко, что не причиняли Гастону неудобства. К тому же они дали ему особую настойку, снявшие боль и влившую силы в тело. Я немного злилась на фейри: лучше бы отнести Эссара в корпус, уложить и позволить отдохнуть по-настоящему.
Я горько усмехнулась: заставить Гастона отдыхать потребовало бы огромных усилий. Он поминутно порывался подняться и бежать в гущу событий, ловить Америуса. Советников, кто не успел удрать, союзники взяли в плен, и теперь почтенные маги тряслись от ужаса, ожидая своей судьбы. Сочинённые ими же сказки о жестокости и демонической природе хаотиков сыграли с членами совета дурную шутку: они и двинуться боялись или сделать лишний вдох.
— Америус захочет перебраться за пределы наших земель. На исконных землях стихийников он в безопасности и попытается собрать армию для мести.
— Лучше бы они так и сидели у себя, а не зарились на чужое! — возмутился пожилой воин со смуглым лицом.
Гастон понимающе кивнул:
— У вас на юге твёрдая, как сталь, древесина. У нас — кристаллы хаотита. Америус и ему подобные нуждаются в ресурсах, чтобы стоять над всеми.
Лекари заканчивали свою работу. Вокруг Гастона собрались представители всех отрядов. За воротами и у входа в Академию всё ещё шёл бой. Защитников уже несуществующего Совета магов теснили по аллеям парка в сторону главной башни.
Небо заволокло клочками чистого хаоса — отверженные, пришедшие из Северного города, без устали сплетали заклинания. Как я успела услышать от Лиля и разрозненных фраз командующих, маги хаоса так же добирались тайными тропами, по одному-двое, чтобы не быть пойманными. Все отверженные Союзных земель, кто сумел прорваться к нам и сохранить жизнь, вступили в сражение за общую свободу.
Представители провинций, подчинённых Совету магов, прислали своих воинов. В эти минуты на их родине уничтожали стихийников, оказавших сопротивление. Восстание вспыхнуло одновременно во всех концах Союзных земель.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Обернувшись, я поймала светлый и немного виноватый взгляд нашего оракула. Лиль не просто так ходил в общую столовую за булочками. Он сумел собрать отряд из фейри, обучавшихся в Академии. В их груди горел дар стихийной или лекарской магии, но они оставались верны своей крови, не отказали в помощи.
Удивительно, что и среди других стихийников и простых воинов из охраны Академии нашлись сочувствующие положению магов хаоса. У многих были друзья или близкие, кому не повезло родиться с опасным даром и их силой отправили на сбор хаотита.
За два года добровольного заточения в Академии наш милый оракул связал таких разных людей и фейри общим делом. Столько времени он знал о подготовке восстания и молчал!
— Мне нужны: один хаотик, фейри с лекарским даром, пара мечников и верный стихийник, готовый пойти против Америуса, — поднявшись с земли, перечислил Гастон.
— Два мага хаоса!
Я быстро подступила к Гасу, решительно заглянула в глаза, опустила голову, словно споткнулась о его суровый взгляд. Положив ладонь на плотно привязанную к груди руку любимого, постаралась быть убедительной:
— Я стану твоими руками. Наши дары усиливают друг друга. Я всё смогу. Не испугаюсь.
— Маг с тремя руками — это так похоже на хаотиков, — проворчал Гастон и крепко обнял меня, как сумел. — У меня же нет выбора, Дикий шип?
— Ты, как всегда, прав, мой дорогой Хаос.
53.
В главный корпус мы не пошли обычным путём через парк и центральную площадь, где любили собираться обычные студенты. У входа с величественной, резного дерева дверью толклись воины Союзных земель. Короткие бои вспыхивали по всей территории Академии, но основное здание обороняли в несколько линий. Ничего, рано или поздно восставшие справятся и с этой преградой!
Гастон повёл нас подземным лабиринтом. Он узнал о сложной паутине переходов из записей прежних деканов и наставников магов хаоса. За долгие годы жизни под властью стихийников наши предки научились хранить и передавать ценные сведения так, чтобы они не попали в руки врага. Вероятно, и сам Америус не знал обо всех тёмных тропах под землёй.
Спустившись в каменные ходы под факультетом отверженных, я испытала волнение. Шагая бок о бок с Гасом, я чувствовала, что готова ко всему. Нельзя дать Америусу уйти. Он должен умереть или признать поражение Союзных земель, а затем предстать перед судом.
— Мы меняем помощь на справедливость, — сказал Гастон предводителям отрядов фейри и людей из провинций. — Вместе решим, что делать с полученной свободой.
Тревожное волнение охватило не только меня: спутники шли молча, но их глаза горели готовностью немедленно вступить в бой. Мы с интересом осматривали древние стены в свете огонька, сотворённого фейри. Более крупный и яркий, чем у магов хаоса, светлячок лекаря озарял потёртые камни, тёмный и влажный мох, покрывший старинную кладку. То там, то здесь я узнавала руны, оставленные создателями Академии — хаотиками прошлого.
В подземном лабиринте мы пересеклись с группой добровольцев. Они пришли выполнить миссию, которую Гастон поручил накануне нам, но пришлось отложить спасение заключённых и отбивать атаки. Сейчас путь вниз был свободен. Среди чужих я увидела и знакомые лица своих сокурсников. Зоуи помахала мне рукой и взглядом пожелала удачи.
Из узких ходов друзья выводили ослабших и больных отверженных. У многих кожа потемнела, а в глазах словно плавал фиолетовый туман, одежда едва держалась на истончившихся телах. Их дар покрылся плесневелой плёнкой, какую я видела у наставницы Урсы, и почти угас. Это означало мучительную смерть.
Я была потрясена, на ходу прильнула к Гастону:
— Они… Все обречены, — прошептала я.
— Мы найдём лекарство, — уверенно ответил Гас, приобнял меня здоровой рукой.
