В действительности, как бы близко друг к другу люди не находились физически, каждый все равно медитирует сам по себе. Это же относится к любым чувствам людей.
Как говорят маги, все люди имеют, образно говоря, воображаемый кинжал, который представляет собой заботы человеческой саморефлексии; этим кинжалом они рассекают себя и истекают кровью. И их цепи саморефлексии, которыми все люди связаны друг с другом, а попросту говоря, их личная история, и то, что все всё друг о друге «знают», дают им чувство, что они истекают кровью вместе, и что все они имеют нечто чудесное — свою общую «человеческую природу». Но если вглядеться внимательнее, то окажется, что все истекают кровью в одиночестве, что люди ничем не владеют совместно, кроме общей личной и неличной истории, и что все, что они делают — это тешатся своими иллюзорными рефлексиями, являющимися их же индивидуальными творениями.
Маги больше не пребывают в мире обыденных дел, поскольку уже не являются жертвами саморефлексии. Как только их цепи саморефлексии разорваны — они больше не ограничены интересами повседневного мира. И хотя маги по-прежнему остаются в этом мире, они больше не принадлежат ему. Для того, чтобы быть его частью, маги должны разделять интересы людей, чего без цепей они делать уже не могут: избавление от личной истории и уменьшение чувства собственной важности ведет к потере саморефлексии и изменению взгляда на мир.
Воина не занимает любовь так, как она интересует обычного человека, поскольку воин знает, что любовь — это просто одно из чувств, которое ему дано испытывать, но испытать его — это единственное, что с ним можно делать. Так что, если воин любит кого-либо, — он просто любит и все.
Воин никогда не придается своим чувствам, и в частности — любви. Воин знает, что любовью, так же, как и любым другим чувством, можно управлять точно так же, как можно управлять, посредством манипулирования вниманием при помощи намерения. Обычные люди, сами того не зная, управляют своим вниманием, ведя внутренний диалог. Так, в случае любви, люди поддерживают внутренний диалог с самими собой о том, что любят кого-то, или о том, что кто-то любит их. Со временем люди могут убедить себя в этом. Для воина любовь не важна, он не ведет с собой диалога о любви.
Если воин любит — он любит, но он отдает себе отчет в том, что это не имеет никакого значения. Реакция обычного человека обратная — думать, что он непременно должен что-то сделать: признаться в любви, предложить руку и сердце, тем самым, потакая собственническим инстинктам, и уж во всяком случае, он должен постоянно думать об этом, как о необычайно важном событии. Обычный человек хочет облегчить жизнь тому, кого любит.
Воин понимает, что действовать подобным образом, следуя тем самым одной из общечеловеческих привычек, — глупо. Чтобы быть удовлетворенным, человек должен во всем следовать своим склонностям, а это означает, что он должен сближаться только с теми, кто очень и очень близок к нему по своему мироощущению.
Для воина догма, гласящая, что один мужчина должен жить в браке с одной женщиной, и они не должны изменять друг другу, выглядит просто смехотворно. Для воина не существует ни измен, ни ревности. Воин просто делает то, что отвечает его предрасположению, позволяя ему сохранить энергию, а всякие общественные догмы и моралистические, навязчивые идеи — порождение общечеловеческого чувства собственной важности — его не волнуют.
Для воина признание — это способ излить наружу переполняющие его эмоции, и поэтому, если воин хочет выразить свои чувства — он делает это так, как велит ему его сердце, но он не придает тому, что говорит, и тому, что делает, никакого значения.
Воин, если ему нравится кто-либо, стремится к тому чтобы быть с этим человеком, если знает, что это принесет ему удовлетворение, но при этом он как всегда умерен, безжалостен, ответственен за все, что делает, и всегда сохраняет отрешенность и полный контроль за всеми своими поступками.
А если он знает, что с теми, кого он любит, ему быть не суждено, — он, как и всякий человек, испытывает боль, но он не потакает себе в этом чувстве, а принимает свою судьбу в полном смирении.
Секс в жизни воина
Сексуальная энергия имеет большое значение для мага, ею необходимо управлять и пользоваться с огромной осторожностью.
Заниматься сексом или не заниматься — это вопрос наличия энергии. У одних людей много энергии, и у них никогда не бывает проблем с сексом. С другой стороны, есть люди, у которых недостаточно энергии на секс, и если они хотят заниматься магией, от секса им необходимо отказаться.
Каждый человек от рождения обладает определенным количеством энергии. Это количество — вся энергия, которая у нас есть. И всю ее мы используем, чтобы воспринимать столь поглощающий нас обычный мир и справляться с возникающими в нем проблемами.
Больше нам взять энергию неоткуда, поскольку вся имеющаяся у нас энергия уже задействована, и ни капли ее не остается на экстраординарные восприятия. Поэтому, если мы хотим заниматься магией, то все, что нам остается, — это стать скрягами в отношении энергии, добывать ее любыми способами везде, где только возможно, то есть прекращая всю ту деятельность повседневной жизни, которая не является необходимой, и перенаправляя высвободившуюся энергию на задачи магии.
И в этом смысле сексуальная энергия необычайно важна, поскольку на секс тратится огромное количество энергии.
Половая энергия предназначена для создания жизни, а не для получения удовольствия. И это не моралистическая догма, но неоспоримый факт; когда живые существа совокупляются, энергетические поля, составляющие их тела, приходят в необычайное возбуждение, кульминацией которого становится слияние двух частей светимости осознания, которые отделяются от их энергетических тел. Энергия наших тел понятия не имеет о сексе ради удовольствия.
Таким образом, попусту растрачивать животворную силу половой энергии — ошибка. Но ошибка также не знать, что, имея детей, человек истощает свою энергию.
Видящие видят, как светимость энергетических тел родителей уменьшается по мере роста светимости детей. При этом на энергетических телах родителей появляются большие темные пятна, как раз в тех местах, откуда была взята светимость — примерно в среднем сечении энергетического тела, в районе живота. Когда дыра находится с левой стороны живота, то ребенок, который произвел эту дыру, имеет тот же пол. Если же она находится справа, то ребенок противоположного пола. Дыра слева — черная, справа — бурая. Иногда эти пятна можно даже видеть как бы наложенными непосредственно на тело человека. В отношении таких людей (с дырами в светимости) маги используют термин «пустые», имея в виду, что из них «выкачана» львиная доля их энергии. В противоположность им, «полными» маги называют людей, у которых нет детей, и они не имеют дыр в светимости.
Полный человек выглядит для мага-видящего как светящееся яйцо, состоящее из волокон, которые выглядят как туго натянутые струны. У пустого человека на краях дыры волокна оборваны, а если у него много детей, его волокна вообще не похожи на волокна. Эти люди выглядят как два разделенных чернотой куска светимости. Это ужасное зрелище.
Маг, достигший вершин своего искусства, без труда может дать пустому человеку часть своей светимости, залатав тем самым его дыру. Такая латка выглядит для видящего как заплата свинцового цвета на желтой светимости остального тела. Но латка — это только латка. Восстановить свою первоначальную светимость человек может лишь самостоятельно.
Ребенок забирает острие духа. Мальчик похищает бóльшую часть у отца, а девочка — у матери. К детям уходят их лучшие силы; взбалмошность, возбужденность, энтузиазм, бывшие раньше. Если понаблюдать за детьми, то можно заметить, что они дерзновенные, отважные и вечно скачут. Если же понаблюдать за их родителями — видно, что они осторожные, пугливые и больше не прыгают.
Острие духа человека, который умирает, снова возвращается к родителям, то есть к тем, кто отдал его. Если человек умирает, имея детей, то острие переходит к полному ребенку. А если все дети полные, то острие у ходит к тому, кто обладает большей силой.
Полные люди полны огня, полны жажды жизни и перемен. При том полная женщина опасна в своей полноте больше, чем мужчина. Она ненадежная, нервная, изменчивая, но при этом способна на большие перемены. Подобные женщины могут вскочить и отправиться в какое угодно место. Там они ничего не смогут сделать, потому что они и не собираются ничего делать. Пустые люди не могут так прыгать, но зато они более надежны. Пустые люди подобны гусенице, которая оглядывается вокруг перед тем, как снова немного продвинуться, затем дают задний ход, затем снова немного продвигаются вперед. Полные люди всегда скачут, кувыркаются и почти всегда приземляются на голову, но им на это наплевать.
