— А для хрошии крайне важно, чтобы Ламмокс вернулся. Важно это и для нас, хотя и по иным причинам.
— Вы хотите сказать, — в лоб спросил его Джон Томас, — что они нападут на нас, если я не полечу? Так написано в газетах.
Мистер Кику едва заметно помедлил.
— Могут. Но я хотел поговорить с вами не из-за этого. Не думаю, чтобы хрошии что-нибудь предприняли, если ваш друг Ламмокс будет против, а Ламмокс будет против, задумай они что-нибудь представляющее опасность для вас, ну, например, удар по нашей планете.
— О, это уж точно, если только Ламмокса кто-нибудь послушает. Но только чего это ради его будут слушать? Что он, какая-нибудь королевская особа?
— Пожалуй, «королевская особа» здесь вполне подходит, хотя мы не знаем толком их обычаев. К желаниям Ламмокса относятся с высочайшим вниманием.
— Смешно. — Джон Томас удивленно покачал головой. А ведь как я его шпынял.
— Как бы там ни было, я не прошу вас уберечь Землю от войны. Я думаю о возможных положительных результатах, об отрицательных я не думаю; мы хотим установить с этим народом дружественные отношения. Я позвал вас, чтобы узнать, чего вы сами хотите. Если у вас появится возможность отправиться вместе с Ламмоксом на их планету — она называется Хрошиюд, — что вы на это скажете? Подумайте хорошенько, не обязательно отвечать сразу.
Джон Томас сглотнул комок.
— А мне не надо ничего обдумывать. Конечно, я полечу.
— Не торопитесь.
— Я и не тороплюсь. Ламми без меня не может. С чужими ему всегда плохо. Да и вообще он хочет, чтобы я летел. Вы же не думаете, что я могу его подвести, правда?
— Не думаю. Однако это — серьезный шаг. Вы улетите почти на тысячу световых лет от дома.
— Мой прадедушка туда летал. — Джон Томас пожал плечами. — Что же мешает мне?
— М-м-м… пожалуй, да. Я все забываю про ваше происхождение. Но неужели вам не интересно, кто еще из людей полетит вместе с вами? И вообще — полетит ли кто-нибудь из людей?
— А? — Джон Томас немного поразмыслил. — Ну, все эти частности как-нибудь образуются. Это не мое дело.
— Мы все продумаем, — сказал Кику. Он встал. — Большое спасибо, что вы приехали.
— Не за что, сэр. А… а когда я смогу увидеть Ламмокса?
Мистер Кику поджал губы.
— Не сейчас. Сначала мне надо кое-что организовать. А тем временем — отдыхайте. Я выделю человека, который покажет вам город и будет за все платить. Заодно он будет вашим телохранителем.
— Телохранителем? А зачем? Я уже взрослый.
— Да, вы взрослый. Но, не говоря о всем прочем, я не хочу, чтобы вы беседовали с репортерами. Вы не возражаете? Вообще-то я не могу вам этого приказать.
— Нет-нет, мистер Кику. Если так надо…
— Так надо.
Джона Томаса мистер Кику принимал у себя в кабинете, за рабочим столом. Миссис Стюарт он принял в роскошно обставленной комнате, лишенной стола для заседания, где все было специально продумано психологами для того, чтобы производить максимальное впечатление на посетителей. Мистер Кику заранее предвидел, что ему предстоит.
Обмен формальными вежливостями, чай и ничего не значащая светская беседа отодвинули решающий разговор.
— Было в высшей степени любезно с вашей стороны, мадам, навестить нас. Сахар? Лимон?
— М-м… Ни того ни другого, спасибо. Мистер Кику, я хотела бы сразу…
— Вы попробуйте эти пирожные. Мистер Гринберг хорошо вас устроил?
— Что? Ах, да, прекрасный номер, с видом на Райские сады. Но скажите, пожалуйста, мистер Кику…
— Мне было крайне неловко просить вас приехать. Но я просто прикован к своей работе. Понимаете, — он беспомощно развел руками, — иногда я просто не властен покинуть столицу.
— Думаю, это можно понять. Так вот…
— Я высоко ценю вашу готовность помочь нам. Вы можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете, в качестве официального гостя. Столица стоит того, чтобы ее посмотреть, даже если вы ее видели неоднократно… в чем я не сомневаюсь. И магазины у нас здесь, как я слышал, великолепные.
— Ну по правде говоря, я не бывала здесь раньше. А некоторые из магазинов действительно выглядят очень заманчиво.
— И очень хорошо, мадам. Дела не должны мешать вам проводить время в свое удовольствие. Кстати, о делах. У меня был разговор с вашим сыном.
— Мистер Кику…
— Вы простите меня, если я буду очень краток. Мы посылаем на родную планету этих хрошии обширную культурную и научную делегацию. Я хочу послать и вашего сына, в качестве специального помощника. Он уже дал свое согласие. — Кику ждал неминуемого взрыва, который не замедлил последовать.
— Это просто немыслимо! Я даже не хочу и говорить об этом.
— Но почему, миссис Стюарт?
— Мистер Кику, да есть ли в вас хоть что-нибудь человеческое? Я же прекрасно понимаю, что вы задумали. Вы хотите передать моего ребенка, моего единственного сына в заложники этим чудовищам. У меня просто нет слов!
— Мэм, — покачал головой замминистра. — Вас ввела в заблуждение газетная утка. Вы знакомились с последующими публикациями? С речью министра в Совете?
— Нет, но все равно…
— Я не могу дать вам текст. Там подробно объясняется, каким образом эта чушь попала на печатные страницы. Кроме того, там подтверждается древняя политика Федерации. Все за одного, а если придется, то даже против всей Галактики. В данном случае этот «один» — ваш сын, а за него — все многочисленные планеты Федерации. Однако такая проблема даже не возникает, ваш сын поедет к дружественному народу в составе мирной делегации. Он поможет возведению культурного моста, который свяжет две цивилизованные, но очень непохожие расы.
— Но в газете говорилось, что эти хрошии требовали передать им моего сына. Объясните мне это, если вы, конечно, можете!
— Трудности перевода. Они просили обязательно прислать вашего сына, но делали это по инициативе хрошиа, которая провела многие годы в вашем доме, — Ламмокса. Причина в том, что Ламмокс глубоко привязался к Джону Томасу. Их дружба, презревшая различия происхождения, внешний вид, склад ума, — одно из счастливейших событий в жизни человечества со времени, когда выяснилось, что мы не одни у Всевышнего. Эта почти невероятная дружба позволит нам в один прыжок преодолеть глубочайшую бездну взаимного непонимания, на что обычно уходят годы и годы бесплодных попыток и трагических ошибок. — Тут Кику сделал паузу. — Появляется даже искушение сказать, что эта дружба — дар судьбы.
Миссис Стюарт возмущенно фыркнула.
— Судьба? Чушь собачья!
— Вы в этом уверены, мадам?
— Я уверена в другом: мой сын никуда не полетит. Через неделю он поступит в колледж, где ему и надлежит быть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
