Больше на дороге никого, ворота хлебозавода заперты, перед ними стоят две старенькие БМП-1, направив стволы пушек в сторону подъездной дороги. Каждая из машин почти по крышу укрыта за стенкой из бетонных блоков, спешно сооруженной. Насторожились. Работы вокруг хлебозавода, кипевшие еще вчера, не ведутся.
– Что скажешь? – спросил я.
– Повысили уровень боеготовности, – шепотом ответил Кэмел. – Больше пока ничего не поймешь.
– Я тоже так думаю. Будем следить.
Мы действительно шли на разведку с расчетом, что будем сидеть на своем наблюдательном пункте до тех пор, пока не разберемся окончательно и со стопроцентной уверенностью – началась междоусобная драка у бандитов или нет? Или такая великолепная минная засада псу под хвост вместе со всеми нашими запасами тротила?
Где-то далеко отсюда раздалась стрельба. Сильная, разом, из многих стволов. Сначала взрывы гранат, затем очереди из автоматического оружия. Затем к ним присоединились крупнокалиберные пулеметы. Снова серия взрывов. Судя по всему, стрельба доносилась откуда-то с северо-востока, как раз с той стороны, куда вела дорога. На хлебозаводе никакой суеты при этом не наблюдалось. И вообще там было как-то пустовато, несмотря на усиление. Ушла часть обитателей? Минут через десять стрельба постепенно стихла.
– Что-то все же происходит, – тихо сказал я, ни к кому не обращаясь.
– Похоже на то, – согласился Васька. – Знать бы что.
– А может… пойдем в ту сторону? Вдоль дороги, кустиками. Нам все равно интересно лишь то, что с той стороны творится, вот и доразведаем.
– А почему бы и нет?
Мы сдали назад, за деревья, пошли, пригнувшись, вдоль лесной опушки. С хлебозавода нас не заметили.
Идти по лесу было легко. Подлесок был достаточно густым, чтобы помогать нам укрываться, но недостаточно для того, чтобы мешать двигаться. Так мы и шли, не торопясь, около полутора часов. Километра через четыре я почувствовал запах гари, все больше горелой резины. Запах знакомый, так сгоревшая техника пахнет. И могу на спор забиться, что вскоре к нему примешается еще один – горелой человеческой плоти. Эти запахи друг без друга никуда.
Еще метров через пятьсот увидели посреди дороги и в кюветах вокруг нее остатки сгоревшей колонны. Четыре сожженных БТР-70, две БРДМ-2 и одна БМП-1. И три «Урала». Все дымящееся, обугленное, местами еще горящее. И не меньше полусотни трупов вокруг, и это еще при первом приближении.
Мы замерли. На дороге возле разгромленной колонны никого не было, но нет никакой гарантии, что засада отошла, а не сидит на том же месте, откуда был нанесен настолько эффективный и убийственный удар.
Я поднял к глазам бинокль, навел на технику. Все повреждения явно от гранатометов, кроме головной машины, БМП-1. А ей, судя по всему – по пятну копоти и остаткам металлического кронштейна на стволе, по обугленным ветвям елок, – досталось противотанковой миной, подвесной, которая «ударным ядром» поражает. Вроде ТМ-83. Тоже неплохо, такие мины кому попало в руки не попадаются. «Спецы» из «Фармкора»? Сомнительно, чтобы уголовники с мобскладов такие мины умудрились добыть. На мобскладах, даже инженерных, дай бог нажимные ТМ-62 найти, о кумулятивных противоднищевых я и не говорю. Да и такую эффективную засаду организовать тоже уметь надо. Рассчитать интервалы, спланировать, развести по позициям личный состав.
Тут, по всему видно, засада была организована по максимально эффективной схеме. Меньшая часть засадных сил находилась слева от дороги по ходу колонны. Они ударили гранатометами, выбив почти всю броню первым залпом. Затем накрыли колонну автоматическим огнем. Противник, неопытный в таких делах, попытался укрыться за техникой. Те, кто уцелел после первого удара, разумеется. И затем в бой вступили главные силы засады, молчавшие до поры и находившиеся от дороги справа и за поворотом. Снова ударили из гранатометов и смели стрелковым оружием уцелевших. На этом основной бой закончился. Грамотно и эффективно. Остался только «контроль», чтобы бродячих мертвяков не разводить. Его, кстати, как потом мы заметили, тоже провели аккуратно и методично.
Надо бы посмотреть на это все поближе. Аккуратненько так, чтобы самим не нарваться. Мы залегли и дальше двинулись ползком, с частыми остановками. Ползли долго, тихо, как мыши, но совершенно зря – засада ушла. Никого в кустах вдоль дороги не было. Зато следов боя осталось множество, и все они были один другого интересней. Шарясь по кустам, я нашел несколько отстрелянных труб от «Шмелей» и «Агленей»,[53] пустые выгоревшие стаканы двигателей от тех же «Шмелей». Все достаточно новое, сомнительно, чтобы местные уголовнички сумели найти подобное на складах кадрированных частей. Если там оно и было, то его давно выгребли и в ту же Чечню отправили.
Множество гильз от автоматных и пулеметных патронов. Колечки с чеками от гранат. И самое главное – множество гильз от патронов 9x39 миллиметра. А это уже улика стопроцентная. Такими патронами можно стрелять только из «Валов» с «Винторезами», из «Грозы», ВСК-94 и из 9А-91. Ну и все, пожалуй; «Вихрь» как оружие малораспространенное в качестве основного можно не рассматривать. И я уверен, что такого оружия ни у кого в этой области, за исключением пришедших по нашу душу «спецов», быть не может. А вот у тех такое было, я своими глазами видел.
Тогда что получается? Если эта колонна с хлебозавода, а больше ей взяться и неоткуда, то былой дружбе между приезжими и местными уголовничками пришел конец. Что нам и требовалось. Но понаблюдать все же надо, причем понаблюдать именно здесь, только местечко найти поукромней.
Такое место вскоре нашлось. Примерно метрах в восьмистах от места засады, вдаль по дороге, на бугре. Оттуда вся картина поля боя просматривалась хорошо, и было куда смыться, случись нам как-то себя обнаружить. А заодно мы увидели сожженный «бардак», замерший на дороге в километре перед засадой. Рассчитали засадники правильно, уничтожили заодно и передовой дозор. Толково.
Мы залегли, накрылись масксетью, решили ждать. Если, как мы думаем, это «краповские», то, значит, они пропали со связи, и те, кто остался в «крепости», приедут проверить, куда их дружки запропастились.
А запропастилось немало дружков. Со слов пленного по кличке Гвоздь выходило, что на хлебозаводе постоянно находятся от ста тридцати до ста сорока человек. Не меньше пятнадцати выбили мы в минной засаде. Примерно полсотни трупов лежит на дороге сейчас. В сгоревшей технике должно еще не менее двух десятков находиться. Получается, что больше половины личного состава «краповской» личной бригады уже уничтожено.
Эх, будь нас побольше… Тот же Гвоздь сказал, что именно на хлебозаводе хранится большая часть вывезенного из части оружия и куча боеприпасов. Если бы удалось освободить тех же заложников, большинство из которых мужики трудоспособного возраста, то можно было бы вместо враждебной «крепости» на этом самом месте поиметь дружественную. Но сил у нас категорически мало. На нашу дюжину еще не меньше шести десятков бандитов. Не пойдет.
Два БТР-70 со стороны хлебозавода пришли примерно через час. Без передового дозора, с людьми на броне. Остановились перед разгромленной колонной. С брони первой машины соскочили двое, побегали, посуетились между остовами еще дымящей техники, перевернули несколько трупов, затем погрузились на броню, и боевые машины пехоты на полной скорости рванули назад.
Знать бы, что так будет, РПГ бы прихватили. И вломили бы еще и этой броне. На нас бы теперь точно никто не подумал, все на спецназеров бы списалось. А в «крепости» гарнизон еще сократился бы.
– Смотри, сколько там «результата» валяется, – шепнул мне Васька. – Может, подберем что?
– А куда нам его девать? Мы и так загрузились под крышку.
– Запас карман не тянет.
– Тянет, если его в лагерь на горбу тащить придется. Да и на открытое место выходить не хрен.
– Тоже верно, – согласился Кэмел.
Действительно, расстрелявшие колонну сбором трофеев не озаботились. На дороге валялись автоматы, в подсумках убитых наверняка было полно боеприпасов – бой быстро завершился, израсходовать их они бы не успели. Но не следует забывать старую истину про жадность, сгубившую фраера, да и мародерство это. Не мы убили, не нам и шарить. Одно дело, если тебе ничего другого не остается, как чужого «двухсотого» обшмонать, чтобы выжить, и другое, если ты ни в чем не нуждаешься, вот как мы сейчас.
– Что делать будем? – спросил Васька.
– Не знаю. По-хорошему, надо бы дойти до того места, где эти самые спецназеры базируются, и понюхать, что у них там и как. Но стремно. Электроники всякой у них хватает, как мне кажется, засекут в какой-нибудь тепловизор, или сейсмодатчиками, или еще какой-нибудь дрянью вроде «Фары»,[54] и хана нам, грешным. Они тут не первый день стоят, наверняка прикрылись.
