Все вокруг поражало своим совершенством. Я любовался белками, суетившимися в поисках пропитания, и сладким запахом лютиков и маргариток, наполнявшим мои легкие при каждом вдохе. Но лучшим из творений этого мира мне виделась Атара. Когда мы вернулись на дорогу в Трайю, я поймал себя на том, что смотрю на нее все время. Иногда она ехала с Мэрэмом впереди меня, и я невольно прислушивался к их разговору. Я восторгался ее длинными загорелыми руками и струящимися светлыми волосами, и во мне пылала неутолимая жажда большего. Ее образ словно бы горел внутри меня: прямая, гордая, мудрая и преисполненная жажды жизни, истинная женщина.
На следующий день холмы остались позади, а лес стал ровнее. Не встретив ни единого человеческого существа, мы немного расслабились. Все утро я ехал рядом с Мэрэмом, тогда как Атара и мастер Йувейн голова к голове ехали впереди нас ярдах в тридцати. Атара рассказывала мастеру Йувейну сарнийские истории и саги, которые он записывал в свой дорожный журнал прямо на ходу. Я не мог не заметить, что Атара превосходно держится в седле, управляя Танаром при помощи сильных ног. А Мэрэм не мог не заметить моего внимания и немедленно принялся его комментировать.
– Ты влюбился, друг мой. Наконец-то влюбился.
Его слова застали меня врасплох. Удивительно, как мы можем не замечать таких вещей внутри себя, даже когда они очевидны.
– Влюбился? – с глупым видом переспросил я. – В Атару?
– Нет, в свою вьючную лошадь, с которой ты все утро глаз не сводишь! – Он покачал головой, огорченный моей тупостью.
– Но я думал, что это ты влюбился в нее?
– Я? С чего ты взял?
– Ну, она же женщина.
– Да, женщина. А я мужчина. И что с того? Жеребец чует кобылу… Но любовь , Вэль?
– Она очень красивая женщина.
– Да, красивая. Звезды тоже красивы. Можешь ли ты прикоснуться хоть к одной? Можешь ли ты обнять холодный огонь и прижать его к сердцу?
– Не знаю. Если ты не можешь, то почему могу я?
– Потому что ты не похож на меня, – просто ответил он. – Ты рожден для света этих невероятных огней.
Еще он сказал, что все те черты, которые привлекают меня в Атаре, его просто нервируют.
– К примеру, ее глаза. Слишком синие, слишком яркие – глаза женщины должны быть мягкими, как кофе, а не пронзающими, словно алмазы.
Я посмотрел на два алмаза в собственном кольце, но не нашел что сказать.
– Она тоже тебя любит, ты знаешь?
– Она так сказала?
– Да нет, в общем. Но это все равно, что отрицать солнце.
– Она не может меня любить. Любовь не приходит так быстро.
– Неужели? Когда ты появился на свет, много времени тебе понадобилось, чтобы полюбить этот мир?
– Это совсем другое.
– Нет, друг мой. Любовь существует . Иногда я думаю, что это единственная вещь в мире, которая существует на самом деле. И когда встречаются мужчина и женщина, они или открывают для себя пламя небес, или нет.
Я снова посмотрел на камни в моем кольце, сиявшие, будто две звезды.
– Ты не замечал, как Атара прислушивается к твоим самым незначительным замечаниям? Как светятся ее глаза, когда ты выезжаешь вперед? Можно подумать, что ты солнце с небес!
– Нет, нет, – прошептал я. – Не может быть.
– Да, черт побери! Она сказала мне, что ее привлекает твоя доброта и та дикая страсть в твоем сердце, которую ты всегда скрываешь. Она почти сказала, что любит тебя.
– Нет, невозможно, – повторил я.
– Слушай меня, друг, и слушай хорошенько! – Мэрэм схватил меня за руку, словно его пальцы могли втолковать мне то, что не смогли слова. – Признайся ей, вырази свои чувства. Потом попроси ее выйти за тебя замуж, пока ещё не поздно.
– Это говоришь ты? – Я не мог поверить собственным ушам. – А ты многим делал такие предложения, а?
– Я могу остаток жизни потратить на поиски женщины, которая мне предназначена. Но ты – благодаря везению и милости Единого… ты ее уже нашел.
Той ночью мы разбили лагерь неподалеку от дороги на маленькой поляне, образовавшейся после падения огромного дуба. Ручей протекал в лесу ярдах в пятидесяти от того места, где мы расположились, земля заросла папоротниками и мхом. Мэрэм и мастер Йувейн рано легли спать, а я сторожил первым. На самом деле после того, что Мэрэм мне сказал, я бы все равно не заснул. Я сидел на плоском камне у огня и смотрел на звезды, когда Атара подошла и села рядом.
– Ты бы тоже поспала. Ночи сейчас короткие.
Она улыбнулась и покачала головой. В руках она держала пару камней и заготовку для древка, видимо, собираясь сделать новую стрелу.
– Я обещала себе, что сначала закончу.
Мы немного поговорили о смертоносных боевых стрелах сарнийцев, пробивавших доспехи, и о длинных луках, сделанных из слоев рога и сухожилий, чередующихся с деревянной основой. Атара рассказывала о жизни в Вендраше и об их жестоких, суровых обычаях. Она рассказала также о жестоком и суровом Сайаджаксе, великом вожде кармэка. Но о своем отце она говорила мало. Я только понял, что он был против ее решения вступить в Сообщество Мужеубийц.
– Должно быть, мужчине тяжело смириться с тем, что его дочь берет в руки оружие, – заметил я.
– Хм… Воина, видевшего множество битв и смертей, не должно это тревожить.
– Ты говоришь обо мне или о твоем отце?
– Я говорю о мужчинах. Они кичатся своей храбростью, а потом падают в обморок при виде женщины с луком в руках или капельки крови.
– Это правда. – Я улыбнулся. – Для меня невыносимо было бы увидеть, что моя мать или бабушка ранены.
– Ты их очень любишь, да? – Тон Атары несколько смягчился.
– Да, очень.
– Тогда ты должен радоваться, что валари запрещают женщинам воевать.
– Нет, ты не поняла. Мы не запрещаем. Напротив, все наши женщины – воины.
Я рассказал ей, что первые валари были исключительно воинами духа. Но в несовершенном мире мужчинам пришлось научиться военным искусствам, чтобы сохранить чистоту наших целей. Только валарийские женщины способны воплотить наши высочайшие стремления. Пока мужчины возятся с приспособлениями для убийства, женщины восславляют жизнь. От них исходят все дары – пища, рождение, воспитание детей – и сочетаются с истинно воинским духом, стремлением к чистоте, благородством и бесстрашием.
Женщины – источник жизни. Они – лучшие творения Единого.
Женщины четче сознают ясность и радость Единого. Женщины быстрее постигают искусство медитации и часто сами становятся учителями.
Воина валари учат трем вещам: говорить правду, владеть мечом и почитать Единого; двум из них его учит мать.
Я прекратил свою речь и стал вслушиваться в журчание ручья и шелест листьев. Атара немного помолчала, глядя на меня в мерцающем свете костра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
