Но в том, что я чувствовал, была какая-то неестественность , приводившая меня в ужас. Что-то мерзкое и нечистое хотело присосаться к моей шее, клубок червей вгрызался в живот. Я боялся, что они выпьют из меня саму жизнь, если только им позволить. И так как я боялся, что эта ужасная вещь может произойти с Атарой и с остальными, я решил наконец предупредить их.
– Прости, что не сказал раньше. Я хотел убедиться. Здесь что-то не так.
Мэрэм, хорошо помнивший, как мы чуть не погибли у Врат Телемеша, коротко вздохнул.
– Еще один медведь?
– Нет, что-то другое. Ни одно животное не производит такого впечатления.
– Ни одно, кроме Красного Дракона, – пробормотал Мэрэм.
– Если нас преследуют люди, то нам стоит ехать как можно быстрее, – сказал мастер Йувейн.
– Если это люди, пусть покажутся – мои стрелы будут преследовать их , – заметила Атара, поглаживая колчан.
Она предложила спрятаться и подождать того, кто поедет по дороге следом за нами. Но я не мог хладнокровно стрелять в людей из-за деревьев, так как недавно чуть не застрелили меня самого. Не мог больше выносить убийства.
И мы поехали. Почти целый час мы проскакали галопом. Копыта наших лошадей ударялись о покрытие дороги в трехтактном ритме, железо звенело о камень: клоп-клип-клоп, снова и снова. Когда кони начали уставать, мы перешли на рысь, а через некоторое время остановились передохнуть.
Атара спешилась и приложила ухо к дороге.
– Что-нибудь слышишь? – крикнул Мэрэм с обочины.
– Я не слышу никого, кроме тебя. Помолчи, прошу.
Через некоторое время она подняла голову и медленно покачала головой.
– Тогда в путь. Мне не нравится, как выглядит этот лес, – сказал Мэрэм.
Я улыбнулся, так как Мэрэма вряд ли тревожили деревья или растения. Вот уже несколько миль, как мы снова ехали по холмистой местности – но не такой пересеченной, как у ущелья Шошанских гор. Здешние холмы были низкими и округлыми, в широкой долине росли буки, орешник, сикоморы, вязы и серебряные клены. Многие из лесных гигантов были увиты жимолостью и диким виноградом. Прелестный лес, пахнущий фруктами и звенящий от птичьих трелей… Жаль, что одного человека достаточно для того, чтобы привнести в него зло.
Так мы ехали почти целый день. К полудню солнце прогнало остатки тумана, небо сделалось бледно-голубым. Припекало, испарения земли наполняли воздух, превратив его в подобие пряного супа. Я трясся в лихорадке, распространившейся с головы на все тело. Под сюрко, кольчугой и поддоспешником выступил пот. Довольно долго я терпел это мучение, как меня и учили. Но потом черви в животе, казалось, превратились в палящие языки пламени, кожа горела, словно облитая маслом и подожженная. Хотелось сбросить эту горящую плоть вместе со всей одеждой и доспехами и окунуться в ручей, что протекал вдоль дороги. Вместо этого я устремил взгляд к раскаленному добела солнечному диску, неторопливо совершавшему свой путь по небу. Я закричал бы от муки, если бы не помнил, что воин валари должен скрывать свою боль.
На ночь мы разбили лагерь среди вязов у ручья в полумиле от дороги. Огонь не разводили, пока не стемнело и дым уже не был заметен издалека. Ужин выдался на редкость холодным и безрадостным: открыв вьюки, мы обнаружили, что половина бисквитов и весь наш сыр поросли толстым слоем зеленой плесени. Хотя мастер Йувейн обрезал ее, как мог, ни Мэрэм, ни Атара не проявили особого аппетита к тому, что осталось.
Обо мне и говорить нечего: не в силах прожевать полоску сушеного мяса, что предложила Атара, я прислонился к дереву и пил холодную воду. Я пытался настоять на том, чтобы сторожить первому – и, может быть, всю ночь, – но почти немедленно заснул, Я даже не чувствовал, как руки друзей перенесли меня на постель из шкур перед маленьким костерком.
Весь мокрый, я в полузабытьи метался на земле большую часть ночи, потом, должно быть, заснул и неожиданно обнаружил, что нахожусь где-то за много миль от нашей стоянки в большой, роскошно обставленной комнате. Я стоял у кровати под великолепным балдахином, любуясь позолоченными сундуками и шкафами вдоль стен. Еще там были три высоких зеркала, вставленных в золотые рамы. Потолок напоминай шахматную доску, где квадраты резного белого дерева соседствовали с черным. Ковер, покрывавший пол, был украшен сложным орнаментом, изображавшим фигуры людей и животных. Я не мог найти ни одного окна или двери и стоял, покрываясь потом от страха, так как не понимал, где нахожусь.
Потом зеркало напротив меня покрылось рябью, словно спокойная вода, в которую кто-то кинул камень. Оттуда вышел человек – чуть выше среднего роста, стройный, мускулистый, с белой как снег кожей. Его короткие волосы отливали золотом, а правильные черты лица сияли неземной красотой. Дыхание мое пресеклось, когда я заглянул в глаза незнакомца – тоже золотые. Он был одет в золотую же тунику, отделанную черным мехом. На груди туники красовался герб, немедленно привлекший мое внимание: это было изображение огромного и свирепого красного дракона.
– Ты стоишь на моей голове, – произнес незнакомец сильным глубоким голосом. – Будь добр, убери с нее ботинки.
Я посмотрел вниз и увидел, что действительно стою на глазах красного дракона, вытканного в центре ковра. Я поймал себя на том, что невольно отступаю назад. Ни один король, которого я знал – ни король Хэдэру, ни даже мой отец, – не говорил с такой властностью, как этот прекрасный человек.
– Ты знаешь, кто я? – спросил он.
– Да. – Пот тек с меня ручьями. Больше всего на свете мне хотелось закрыть глаза и закричать, но я не мог отвести взгляда. – Ты Красный Дракон.
– У меня есть имя. Так произнеси же его.
– Нет, я не стану.
– Сейчас же!
– Морйин, – проговорил я против воли. – Твое имя Морйин.
– Лорд Морйин. А ты Вэлаша Элахад, сын Шэвэшера Элахада, одного из рода Элемеша, Эрамеша и Телемеша. Ты знаешь, что эти люди сделали мне?
– Они победили тебя.
– Победили? Я выгляжу побежденным? – Морйин подошел к одному из зеркал и поправил складки туники. Его лицо приняло свирепое и непримиримое выражение; казалось, он искал в себе огонь и железо и нашел их в изобилии. Он долго глядел в золотые глаза своего отражения, потом повернулся ко мне. – Нет, в итоге я победил их. Они мертвы, а я жив.
Он подошел ближе.
– Но они бросили мне вызов. Так же, как и ты, Вэлаша Элахад.
– Нет, – сказал я. – Нет, нет.
– Нет… что?
– Нет, лорд Морйин.
– Разве не ты убил одного из моих рыцарей?
– Это неправда – убийца не может быть рыцарем!
– Ты вонзил в него нож. Ты убил его, так что ты должен ему жизнь. А так как это был мой человек, ты должен свою жизнь мне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
