«Ещё бы, — отметил Румм. — Я изучил твою биографию. Это высказывание сделало тебя очень известным в те дни. А с депрессией ты боролся, часами просиживая в обсерватории у своего приятеля. Ты смотрел на звёзды, они умиротворяли тебя. Ты даже сейчас на них смотришь, недаром кабинет оформлен таким образом».
Он посмотрел на руководителя:
— Могу я попросить вас о помощи, уважаемый Мэлл? — с едва уловимой болью в бесцветном голосе спросил Румм.
— Разумеется, всё, что в моих силах. — Руководитель с участием взглянул на него.
— Мне несколько неловко просить вас, — замялся Румм, — но все мои друзья... словом, мне некого больше попросить.
— Не стесняйтесь, уважаемый Румм, я очень хорошо вас понимаю, — подбодрил его Мэлл. — Какого рода помощь вам требуется?
— Врачи пока запрещают мне пилотировать, — недовольно поморщился Румм. — Опасаются за моё психическое здоровье. Говорят, возможно возникновение ситуации, когда подсознание, не оправившееся от травмы, произведёт замещение реальности, соприкоснувшись с некими условиями, внешне схожими с теми, в которых была получена психологическая травма, — он пожал плечами. — Кто их знает, насколько всё это серьёзно... терминология медиков всегда очень непроста. Я хочу побывать на месте последнего месторождения, которое разработала наша партия. Именно оттуда наш руководитель повёл нас в систему Процион... Но это уже не важно.
— Но, уважаемый Румм, — начал Мэлл, — боюсь, что я не могу...
— Нет, нет, вы не поняли! — Румм покачал головой. — Я не прошу вас везти меня туда, это хоть и в Солнечной системе, но довольно далеко от Кольца Марса, столько времени у нас нет. К тому же, я должен быть там один. Это последнее место, где все были живы, и мне необходимо попрощаться с покинувшими меня друзьями. Это надо делать в одиночестве. Я обязательно посещу это место, но позже, когда врачи не будут против. Я должен вновь оказаться в космосе, хочу снова почувствовать вокруг себя его чарующую бесконечность, незыблемое величие, звёздную вечность... это всегда успокаивало меня и придавало мне сил...
Он замолчал, словно на короткий миг его захлестнули воспоминания:
— Я хочу попросить вас о другом, уважаемый Мэлл. Вы не могли бы просто подвезти меня до дома? Я пока опасаюсь пилотировать сам. Обычно я беру общественный флаер и пользуюсь автопилотом, но мне ещё трудно в одиночку переносить полёты в маленькой машине... слишком напоминает те бесконечные часы, когда я был заточен в спасательной капсуле... — Румм вздрогнул и поспешно добавил: — Не беспокойтесь, уважаемый Мэлл, у меня есть средства, вам не придётся брать на себя никаких расходов. Конечно, если у вас есть неотложные дела, я не настаиваю...
— Да нет, всё в порядке! Как вы могли подумать?! — возмутился Мэлл. — Причём тут расходы? Никакие деньги не заменят человеческого участия, я хорошо это знаю. — Он снова на мгновение задумался: — Довелось испытать на себе...
— Обещаю не отнять у вас много времени, — продолжал оправдываться Румм.
— Ничего страшного, уважаемый Румм, я как раз собирался домой, — Мэлл поднялся и вышел из-за стола. — Поедемте, я с удовольствием выполню вашу просьбу. Мне самому это пойдёт на пользу. Своеобразная смена обстановки, — он оглядел раскинувшуюся по стенам кабинета звёздную панораму.
— Последние годы я проживал на корабле нашей партии, — рассказывал Румм, пока лифт доставлял их в сектор стоянки флаеров. — За эти дни я ещё не определился с жильём, поэтому пока живу на своём прогулочном катере, в космопорту. Тут недалеко, терминал «С-3» для малотоннажных частных судов, это на восьмом уровне Кольца.
Флаер у руководителя был неновый, но в отличном состоянии. По-видимому, Мэлл редко отклонялся от маршрута «дом — работа». Руководитель поднял машину в воздух, и Румм завязал разговор на тему загадочного исчезновения флагмана флота Содружества. Выяснилось, что Мэлл в этом вопросе настроен оптимистично. Он был немного знаком со всеми Древними ещё со времён войны с Корпорацией и тоже проникся к ним этим дурацким пиететом, характёрным для сопляков из армии.
В терминал они прибыли через десять минут.
— Вот сюда, уважаемый Мэлл, док 91-532, - указывал дорогу Румм. Руководитель Мэлл опустил флаер перед входом в док.
— Как я могу отблагодарить вас, уважаемый Мэлл? — с чувством глубочайшего почтения вопросил Румм.
— Ну что вы! — засмеялся Руководитель. — Какая благодарность? Пустяки, мне было приятно хоть чем-то помочь вам!
— Но тогда, быть может, вы не откажетесь зайти на чашку кофе? Я категорически не могу отпустить вас просто так!
— Может быть, в другой раз, уважаемый Румм? — Руководитель бросил взгляд на хронограф. — Я собирался разобраться с накопившимися домашними делами...
— Обещаю не задерживать вас более пятнадцати минут! — поклялся Румм. — Считайте это ответным гостеприимством! Я покажу вам свою коллекцию образцов породы. Это увлекательное зрелище, поверьте! За многие годы шахтёрского труда я побывал в различных частях пространства Содружества и нейтральных систем. Вы сможете увидеть малую часть каждого астроида, что мне довелось разрабатывать.
— Хорошо, будь по-вашему, — согласился руководитель.
Сенсоры системы безопасности космопорта мгновенно провели сканирование, и мужчины вошли в док.
— Отличная яхта, уважаемый Румм! — удивился Мэлл. — Право, не ожидал увидеть ничего подобного. Вы упомянули про небольшой катер.
— Я вложил в неё все мои сбережения, — ответил Румм. — Прошу вас, руководитель.
Он подошёл к люку, и автоматика, узнав хозяина, открыла дверь и выпустила небольшой трап.
— Добро пожаловать на борт, господа! — искусственный интеллект корабля приветствовал их приятным женским голосом. — Доброго вам дня, капитан.
— После вас, уважаемый Мэлл, — Румм сделал приглашающий жест. — Прошу вас, проходите.
Они поднялись на борт, и люк закрылся. Румм проводил руководителя в кают-компанию и указал на стену. Вся она от пола до невысокого потолка представляла собой большую выставочную экспозицию, густо заполненную небольшими кусочками минералов. Коллекция обошлась ему в круглую сумму.
— Около каждого образца имеется сенсор, выводящий голограмму с подробным описанием экспоната, — сказал Румм. — Пожалуйста, прошу вас, чувствуйте себя как дома, а я пока организую кофе.
Мэлл принялся с интересом разглядывать коллекцию, и Румм ввёл короткую команду на консоли управления пищеблоком. Всё было подготовлено заранее, и автоматический податчик выдал заказ практически мгновенно. Румм взял дымящуюся чашечку и подошёл к Руководителю.
— Прошу вас, — он протянул Мэллу напиток. — Как вы находите мою скромную коллекцию?
— Спасибо, — Мэлл взял кофе и сделал глоток. — Очень занимательно! Я, конечно, не шахтёр и не геолог, но... — он помедлил, — мне... — Руководитель тщетно пытался собраться с мыслями, — то есть я имел в виду... — он покачнулся.
— Что с вами? — подскочил к нему Румм. — Вам нехорошо, уважаемый Мэлл? — он осторожно забрал у него из рук чашечку и взял за локоть. — Присядьте, прошу вас!
Румм усадил Мэлла в кресло и тревожно склонился над ним.
— Все хорошо, — вяло протестовал руководитель. — Вероятно... сказывается усталость...
Его глаза помутнели.
— Пожалуй... мне стоит... домой... — Мэлл закрыл глаза, и его тело обмякло.
Румм выпрямился и аккуратно поставил чашечку с кофе на столик, после чего коснулся едва заметного сенсора на кресле Мэлла. Силовое поле мгновенно сковало неподвижную фигуру.
Румм остановил яхту посреди космоса и взглянул на монитор. Мэлл по-прежнему был без сознания, препараты хозяев не подвели. Теперь оставалось ждать, когда к нему придут. Хозяева сами выбирали точку контакта. Он посмотрел на радар. Вокруг, как обычно, не было никого, лишь небольшое облако мелких астероидов неподалёку. С тех пор, как его выпустили из больницы, Румм ежедневно после работы производил прогулочные полёты по одному и тому же маршруту, делая четыре остановки в одних и тех же местах, чтобы насладиться видом на систему. Очень распространённый в Солнечной системе вид отдыха. Некоторые корабли Патруля уже стали узнавать его яхту, и можно было сказать, что эта легенда ему удалась.
— Аварийный отсек принимает спасательные капсулы, — сообщил компьютер, и Румм вздрогнул от неожиданности.
Хозяева всегда появлялись незамеченными, и это одновременно успокаивало и пугало его. С одной стороны, он не рискует быть раскрытым каким-нибудь случайно проходящим мимо кораблём, с другой — сознание собственной беззащитности наполняло его холодным липким страхом. Они могли появиться в любую секунду и убить его неожиданно. Но, даже находясь в самом сердце любого из объектов Содружества, он был всецело в их власти. Сознание этого каждую секунду напоминало ему о том, что держит его крепче любых силовых полей. Предательство.
