– Я ищу… Я ищу Киилер. Она здесь?
– Киилер? Нет, она здесь не появляется. Капитан, прошу вас, пойдемте со мной. Вам не стоит здесь задерживаться.
– Почему?
– Я вижу, как неловко вы себя чувствуете. Кроме того, когда мы встречаемся, вы никогда не переступаете границ арки. Пойдемте.
Они вышли из-под арки в сумрачный и безлюдный коридор. Мимо прошли несколько человек, спешивших в Убежище.
– Должно быть у вас серьезное дело, – заметил Каркази, – раз вы решили сюда прийти.
– Дело серьезное, – согласился Локен. Он откинул капюшон, и стало еще заметнее, насколько он напряжен и насторожен. – Я должен отыскать Киилер.
– Она нечасто появляется в людных местах. Наверно, как обычно, в своей комнате.
– Где это?
– Вы можете найти дежурного офицера и спросить, куда ее определили.
– Я спрашиваю тебя, Игнаций.
– Дело важное и секретное, – сделал вывод Каркази. Локен ничего не ответил, и летописец пожал плечами. – Пойдемте со мной, покажу ее комнату.
Каркази повел капитана в тот конец жилой палубы, где были размещены летописцы. Перила металлического трапа источали холод, стены отливали сталью и хранили следы сырости. Этот участок когда-то был отведен под жилье офицеров армии, но, как и Убежище, теперь мало напоминал отсек военного корабля. Из-за некоторых, зачастую полуоткрытых дверей раздавались звуки музыки. Из одной комнаты послышался истерический хохот, а за другой дверью была в самом разгаре ссора между мужчиной и женщиной. На стенах висели самые разнообразные записки: лозунги и стихи, заметки о природе человека и войны. Местами встречались и рисунки, иногда прекрасные, иногда – откровенно грубые. На полу везде виднелся мусор: старый башмак, пустая бутылка, обрывки бумаги.
– Это здесь, – сказал Каркази. Дверь в комнату Киилер была закрыта. – Хотите, чтобы я?.. – спросил Каркази, кивая на дверь.
– Да.
Каркази стукнул кулаком по створке и прислушался. Через пару секунд постучал снова, погромче.
– Эуфратия? Эуфратия, ты здесь?
Створка отворилась, и в холодном коридоре распространился запах разгоряченного тела. Каркази оказался лицом к лицу с молодым человеком, обнаженным по пояс и в небрежно застегнутых армейских штанах. Мужчина был сухощавым, мускулистым и неприветливым. На обоих предплечьях виднелись вытатуированные номера личного состава, на шее висела цепочка с индивидуальным жетоном.
– Что тебе? – резко спросил он у Каркази.
– Я хочу видеть Эуфратию.
– Пошел вон! – бросил солдат. – Она тебя не хочет видеть.
Солдат был явно сильнее, и летописец попятился.
– Остынь, – вмешался Локен, обойдя Каркази и откинув капюшон. – Успокойся, и я не стану спрашивать твое имя и номер части.
При виде внушительной фигуры Локена солдат широко открыл глаза.
– Она… Ее здесь нет, – пробормотал он.
Локен шагнул вперед. Солдат попытался загородить ему путь, но Локен одной рукой схватил его запястье и аккуратно повернул, так что локоть оказался вывернутым и лишил солдата возможности сопротивляться.
– Никогда больше так не делай, – посоветовал ему Локен и отпустил беднягу, добавив небрежный толчок, от которого тот упал на четвереньки.
Комната оказалась маленькой и сильно загроможденной. На полу валялись разбросанные предметы одежды и смятые постельные принадлежности, настенные полки и низкий столик были заполнены пустыми бутылками и грязной посудой.
Киилер стояла в дальнем углу, позади неубранной постели. Она обернула простыню вокруг худенького тела и с презрением смотрела на Локена. Эуфратия выглядела больной и слабой; волосы потускнели и спутались, под глазами залегли темные тени.
– Все в порядке, Лииф, – сказала она солдату. – Встретимся позже.
Мужчина все еще настороженно обошел Локена, надел рубашку и сапоги, подхватил куртку и вышел, бросив напоследок на Локена сердитый взгляд.
– Он хороший человек, – сказала Киилер. – Заботится обо мне.
– Армия?
– Да. Это называется братание. А Игнацию обязательно здесь оставаться?
Каркази остался у входа и стоял, прислонившись к дверному косяку. Локен обернулся к нему.
– Спасибо за помощь, – сказал он. – Увидимся завтра.
Каркази кивнул.
– Хорошо, – произнес он и с явной неохотой вышел из комнаты.
Локен прикрыл дверь и снова повернулся к Киилер. Она уже наливала из фляжки неразбавленную выпивку и небольшой стакан.
– Могу я вам предложить? – спросила она, приподнимая фляжку. – В знак гостеприимства.
Локен покачал головой.
– А, полагаю, Астартес не пьют спиртного. Еще одна биологическая несовместимость?
– Мы можем выпить достаточно, но при более подходящих обстоятельствах.
– А сейчас, надо полагать, они неподходящие?
Киилер поставила фляжку и взяла в руку стакан.
Придерживая одной рукой простыню и отхлебывая на ходу из стакана, она прошла к кушетке. Затем уселась, подобрав ноги, и, не переставая пить, стыдливо подтянула простыню.
– Кажется, я догадываюсь, почему вы оказались здесь, капитан, – сказала она. – Но я удивлена. Я ожидала вашего появления пару недель назад.
– Я должен извиниться. Второй файл я обнаружил только сегодня вечером. До сих пор я, видимо, не очень внимательно просматривал пикты.
– И что вы думаете о моей работе?
– Превосходно. Снимки с десантной палубы на удивление хороши. Я хотел отправить вам записку с благодарностью за присланные копии. И снова должен извиниться. Но вот второй файл…
– Проблематичен? – закончила за него Киилер.
– Это еще мягко сказано, – кивнул Локен.
– Почему бы вам не присесть? – предложила она.
Локен сбросил свой балахон и осторожно уселся на металлический стул рядом с заставленным посудой столиком.
– Я даже не знала, что сделала эти пикты, – продолжила Киилер, не переставая отпивать из стакана. – Наверно, просто забыла о них. Когда Первый капитан меня спросил, я ответила, что никаких снимков не делала. Я обнаружила их позже. И очень удивилась.
– А почему вы послали их мне? – спросил Локен.
Киилер пожала плечами:
– Даже не знаю. Сэр, вы должны понять, что я была… травмирована. Какое-то время мне было совсем скверно. Я испытала шок. Я была слишком растеряна, но постепенно справилась. Теперь я спокойна, сосредоточенна и могу сконцентрироваться. Друзья помогли мне справиться. Игнаций, Сади и многие другие. Они были ко мне очень добры. Не позволили себе навредить.
– Навредить себе?
Киилер, опустив голову, нерешительно повертела и пальцах стакан.
– Кошмары, капитан Локен. Ужасные видения не покидали меня во сне и наяву. Я стала плакать безо всяких на то причин. Слишком много пила. Приобрела маленький пистолет и долгие часы размышляла, хватит ли у меня силы использовать его. – Киилер подняла глаза и посмотрела на Локена. – Вот в этот… мрачный период отчаяния я и послала вам пикты. Наверно, это был крик о помощи, впрочем, не знаю. Не могу вспомнить. Но, как я уже говорила, я справилась. Теперь чувствую себя прекрасно и немного стыжусь, что побеспокоила вас, тем более что моему посланию потребовалось несколько недель, чтобы достичь цели. Вы зря потратили время на встречу со мной.
– Я рад, что вам лучше, – сказал Локен. – Но время потрачено не впустую. Нам необходимо поговорить об этих пиктах. Кто еще их видел?
– Никто. Только вы и я. И больше никто.
– А вы не думали, что надо бы показать их Первому капитану?
Киилер решительно тряхнула головой:
– Нет. Ни за что. Особенно теперь. Если дело дойдет до командования, они конфискуют снимки… Возможно, уничтожат их и расскажут мне сказку о диком хищнике. Первый капитан безо всяких колебаний сообщил, что это было местное животное, какой-то ксе-пос. И без обиняков заявил, что я должна держать рот на замке. Из соображений морали. В то время эти пикты стали для меня спасительным тросом. Они служили доказательством, что я не сошла с ума. Вот потому я и послала их вам.
– А разве я не часть командования?
Киилер рассмеялась.
– Локен, вы были там. Вы все это видели. Я воспользовалась случаем. Думала, что вы отреагируете и…
– И что?
– Расскажете мне правду.
Локен нерешительно молчал.
– О, не тревожьтесь, – успокоила она его и встала, чтобы снова наполнить опустевший стакан. – Теперь я не хочу знать правду. Дикий зверь. Дикий зверь. Я справилась с этим. Капитан, сейчас, когда все позади, я не хочу, чтобы вы нарушали клятву и рассказывали мне то, о чем обещали молчать. Это была глупая идея, и я уже жалею, что высказала ее. Теперь моя очередь извиняться.
Она подтянула сползшую на грудь простыню и посмотрела на Локена:
– Я уничтожила свои копии. Абсолютно все. Даю слово. Остались только те, что я отослала вам.
Локен вытащил электронный блокнот и положил его на стол. Для этого пришлось сбросить на пол пару немытых чашек. Киилер долгое время созерцала аппарат, потом залпом осушила стакан и снова наполнила.
