хлопнув себя по коленям безапелляционно возразил граф.
— Вот именно, Аден! Вот именно! — как-то слишком счастливо воскликнул Давей. — Можно многое в себе изменить: жесты, взгляды, научится ходить по-другому, говорить, но характер поменять не-воз-мож-но!
Последнее слово он проговорил по слогам, выделяя особо и с запалом продолжил:
— Ты вспомни, кто ещё так мог играть в снежки, или кататься с чужим мальчишкой на санках или валяться в снегу… Подумай, это ведь всё она! Мари способна на такие дерзкие и безрассудные поступки. Великосветские леди слишком чопорны или наоборот развращены, чтобы так искренне и открыто радоваться жизни!
— Похоже, не спорю, — немного успокоившись, присев на стул, продолжил спор граф. — Но всё равно ты не можешь быть уверен. Возможно, графиня, просто не испорченная обществом леди, тем более, что она, вроде бы, большую часть жизни провела в деревне.
— И меня к ней тянет! — привёл последний, на его взгляд, наиболее существенный аргумент Его Сиятельство. — А меня тянуло лишь к Мари, в разных её образах.
— Мне, кажется, ты её идеализируешь, — положив ногу на ногу возразил Аден. И добавил, усмехнувшись:
— Или сходишь с ума, видя в каждой встречной Лису.
— С ума я сошёл давно, как только её встретил, — мечтательно согласился герцог. — В любом случае наш спор решится сегодня. Леди Джейн мне особо обещала быть на благотворительном балу. И если её не будет, вывод один — она Лиса. С повреждённой ногой особо не потанцуешь.
— Это не вывод, — не сдался Аден. — Это твои фантазии!
— Но согласись, — развеселился ещё больше герцог. — Непревзойдённые фантазии!
— Глава Тайной канцелярии — неисправимый романтик! — сделал вывод граф, прикрыв глаза руками. — Куда катится этот мир?!
За его словами последовал такой взрыв хохота, что шедший в этот момент по коридору стражник подпрыгнул от испуга.
— И что, теперь полетишь к ней на крыльях любви? — просмеявшись задал следующий вопрос граф, радуясь доброму расположению духа герцога, что давно с последним не случалось.
— Нет, — тот вмиг стал серьёзным. — Надо быть очень осторожным, если я вспугну её ещё раз, она может не вернуться.
— А если, всё же окажется, что это не она?
— Значит, я окончательно потерял нюх, — пожал плечами Его Сиятельство.
***
Я осторожно передвигалась по комнате, пытаясь разработать больную ногу. Постепенно боль утихала, под воздействием бальзама. Перемотала крепко, к вечеру надо научиться не хромать.
Мне бы чуть больше времени на подготовку к благотворительному балу, можно было бы привлечь Беанку, превратив её на время в леди Джейн. Типаж у неё такой же, ещё и блондинка, лишь немного загримировать — и образ готов. Главное, чтобы она близко не подходила к герцогу, а то он слишком глазастый, рассмотрит.
Но даже не это времени совсем не было, пришлось довольствоваться тем, что есть. Так себе получился план, но выбирать не пришлось.
Чета мошенников собирает деньги для приюта при монастыре Святых дев, вот и поможем им с легендой.
Монашеское одеяние Шкет мне достал довольно быстро, связи у него в приюте. Немного с размером не подгадал, пришлось наскоро подшивать, ну да, мне же не танцевать в нём.
Гримироваться особо не надо — монашеская одежда и покрывало на голову закрывали абсолютно всё, оставляя на виду лишь лицо, да и то не полностью. В глаза вставила линзы, превратив их в карие, немного затемнила кожу, имитируя цвет южных народов, слегка изменила черты, сделав совсем невыразительными. Получилось очень даже неплохо. При взгляде на получившуюся из меня монашку становится понятно, почему она ушла от мира в монастырь.
Монастырскую хламиду пришлось одевать прямо на платье, уж очень сильно она на мне болталась, подвязавшись верёвкой, и нацепив на голову покрывало, осталась довольна. Теперь не то, что герцог, хоть бы Шкет узнал. Когда он меня увидел, то и правда не узнал, сначала отвернулся даже, лишь когда я подёргала мальчишку, который сейчас изображал моего конюха, за рукав, посмотрел внимательней. Наверное, если бы не монашеское одеяние, ни за что бы не догадался.
— Лиса? — громким полушёпотом спросил он, пригнувшись ко мне с козел.
— А кто ещё?! — хихикнув, прошептала в ответ.
— Ну, ты — мастер! — воскликнул с восторгом в голосе.
Я ему подмигнула и забралась внутрь повозки.
В назначенный час я уже стояла на пороге нужного особняка. Сначала хозяева пускать меня никак не хотели. Это и понятно, монашка портила им всю игру. Но в присутствии других гостей, а они прибывали каждую минуту, им пришлось, пряча под дежурной улыбкой злобу, меня впустить и даже оказывать всяческое внимание. По тому, как они принялись шептаться, лишь я переступила порог бальной залы, поняла, что воришки спешно меняют план. Улыбнулась про себя, этот факт тоже мне на руку.
Пока зал заполнялся людьми, а гостеприимные хозяева раскланивались с каждым у входа, я очень медленно прошла в самый конец и притаилась за белой мраморной колонной. С моего места был хорошо виден вход и все являвшиеся на мероприятие. Внимания на меня практически никто не обращал — не удивительно, что на благотворительном балу присутствует человек от заведения, которому и будут предназначены будущие собранные средства. Меня по большей части окидывали ничего незначащим взглядом и больше не замечали.
Главным атрибутом вечера, высясь на покрытом скатертью столике, стояла огромная ваза. Которую, как я позже выяснила, в конце вечера предстояло торжественно разбить и собранные средства, пересчитав, передать приюту. Интересно, как мошенники будут выкручиваться? Ведь я здесь и просто сказать, что деньги ушли по назначению, у них не выйдет. Хотя, чтобы они ни придумали, у нас со Шкетом свой план.
Гостей в зале становилось всё больше, и вечер медленно стал перетекать, как ему и положено, в увеселительное мероприятие. Всё чаще звучал громкий смех, разговоры, звон бокалов. Мне тоже хотелось выпить, но, увы, по легенде нельзя, поэтому я довольствовалась закусками.
Через некоторое время появился и Его Сиятельство в сопровождении графа Оуена. Жены опять рядом с ним не было.
«Что это он, пренебрегает своей суженой?!» — подумала я язвительно, правда внешне лишь мило улыбалась.
Герцог, как и прочие, лишь мазнул по мне взглядом, и принялся выискивать кого-то в толпе. Кажется, я догадываюсь кого.
«Не придёт она! — заявила ему, опять же мысленно. — Леди Джейн сильно занята сегодня, ей не до тебя!»
Как только явились высокопоставленные особы, графиня-благотворительница произнесла прочувствованную речь и, подавая всем пример, первой кинула деньги в вазу.
Из-за всеобщего благодушного шума, я не расслышала, как монеты звякнули о дно. Сначала мне это показалось странным, ведь я, изображая присущее святым смирение,
