В нефритовом взоре застыла стужа. Если раньше я думала, что знаю, когда Белов в ярости, то сейчас поняла, что ни черта я не знала до этого ничего об этой его эмоции. Казалось, меня саму погребло под этой волной ненависти. Утащило на самое дно. Не выбраться.
— Как он тебя назвал? — переспросил мужчина ледяным тоном, до хруста суставов сжав свои ладони.
В любой другой ситуации я бы по большей части задумалась о том, что он никак не отреагировал на саму суть моего пересказа. То есть, не столь уж и безумно это выглядело по его мнению. А значит, вполне вероятно, что всё произошедшее — не исключительно приступ моей внезапно начавшейся шизофрении. Но сейчас совсем не до того было.
— Луна, — прошептала практически беззвучно, инстинктивно отодвинувшись от него как можно дальше.
Умела бы, со стеной тоже бы слилась.
Владимир мои манёвры тоже заметил, шумно выдохнул, прикрыл глаза и постоял так немного.
— Я его убью, — прошептал себе под нос, а затем посмотрел на меня с прежним участием, без какого-либо намёка на гнев. — Не бойся, мышка, к тебе это никак не относится. Тебя я никогда не обижу, — улыбнулся ласково, вновь ухватившись за мою ладонь, на этот раз цеплялся за неё, словно это было то единственное, что удерживало его сейчас на месте. — Всё хорошо. Ну или будет. Верь мне, — дополнил беззаботным тоном.
А я…
Да меня то чудище непонятное и то теперь не пугало настолько, как сидящий передо мной!
— Убьёте… кого? — поинтересовалась настороженно.
Безумно хотелось избавиться от чужого прикосновения, но отдёргивать ладонь не стала. Страшно же! Лишний раз пошевелиться.
А ещё, именно сейчас, как никогда чётко и ясно осознала, что я совсем-совсем его не знаю. Даже когда думаю, что он злится. Или наоборот, улыбается мне. Фигня полная всё это! Показуха, не более того. Невозможно настолько моментально переключаться из одной эмоциональной крайности в другую.
— Да не бойся ты меня, — с досадой поморщился он. — Сказал же, тебе нечего рядом со мной опасаться. По крайней мере, меня самого — точно.
Чуть подумал и руку мою отпустил, но зато уселся рядом, на край постели, спиной ко мне. Сгорбился весь, словно усталый путник. Провёл рукой по лицу и уставился в окно задумчивым взглядом.
— Луна — это девушка, жившая много веков назад, — заговорил внезапно несколько минут спустя. — По крайней мере, Кайл-Кристофер так говорит. Он у нас любитель изучать различные легенды нашего рода. Вот только до этого мгновения, я по большей части относился к ним несерьёзно. Легенды — это ведь отчасти те же сказки. Но и они не появляются из ничего, да? — посмотрел на меня нечитаемым взором. — Бред какой-то, — выдохнул обречённо, снова отвернувшись.
Наверное, всему виной та самая пауза, которая помогла рассеяться моему страху. А может дело было банально в том, что не могла я просто так смотреть на него, когда он… такой. Поднялась и придвинулась к нему, обняв обеими руками, прижавшись щекой к его плечу. Зачем? А чёрт его знает. Но совесть стала мучить меньше. Да и исходящее от мужчины тепло, как ни странно, саму успокаивало. Гораздо уютнее стало. Невольно вспомнила свой сон, где я гуляла среди белых пушистых облаков, а перед этим вот также, в каком-то странно-инстинктивном порыве обняла огромного белого волка. И улыбнулась, прикрывая глаза, обнимая мужчину крепче. Недолго. Через мгновение я оказалась сидящей на его коленях, а сам Владимир лицом уткнулся в мою шею, тяжело дыша. Словно никак не мог надышаться.
— За то, что я тебе сейчас расскажу, у нас убивают, мышка, — покоящиеся на моей талии руки, сжались сильнее. — И того, кто открыл тайну, и того, кому её доверили. Убивают всю семью. Оставляют лишь самого младшего родственника. В наказание и назидание потомкам, так сказать. Но и не рассказать… значит, соврать. А я не люблю лгать. Да и не хочу, если честно. По крайней мере, у тебя есть я, который способен решить эту проблему по щелчку пальцев. Так почему бы не попробовать, да? — улыбнулся беззаботно, подмигнув.
— Вы меня снова пугаете, вы в курсе? — пробормотала, но, вопреки всему, заново к нему прижалась и приготовилась слушать… что бы то ни было.
На этот раз ожидание оправдало себя с лихвой.
— В общем, жил на свете мужик и была у него семья: жена и уже достаточно взрослая по тем меркам дочь, — начал свой рассказ Владимир, положив мне подбородок на плечо, уставившись в окно. — Жили они обособленно. В стороне от деревни. И был у них ручной волчонок, которого они сами выкормили. И вот напали на семью разбойники. Убили жену и дочь, — на этом месте он замялся и говорить продолжил уже глухим голосом, — предварительно изнасиловав. Волк на тот момент хоть и вырос, но против вооружённых людей один в поле не воин, сама понимаешь. Мужик в тот день ушёл в лес, на охоту, а когда вечером вернулся… понято, что увидел. Думаю, как он себя чувствовал, тоже расписывать не надо. И тогда упал он на колени возле своих любимых и взмолился богу о справедливости и возмездии, чтобы дал тот ему сил наказать тех, кто это сделал с его семьёй. На тот момент почти бездыханный волк, лежащий рядом, подполз к нему и заглянул в глаза. "Вот бы мне твои способности, друг, — сказал мужик. — Я бы их всех выследил и убил. Отомстил за вас всех". Волк в ответ громко и призывно завыл. И это был его предсмертный вой. После этого похоронил мужик свою семью и зверя, напился и заснул. А ровно в полночь проснулся он от того, что вокруг снова воют. Вышел из избы, а там целая толпа волков. Окружили его и давай выть. А в центре дух его друга-волка. Конечно, на тот момент мужик решил, что допился до чёртиков, как и происходящее воспринял сном, что в принципе и являлось правдой. Отчасти. А вот души волка и человека соединились уже наяву. Так появился первый оборотень — праотец всех остальных. Сильный и бессмертный. Способный выследить и отомстить за свою семью. Что он, конечно же, и сделал. Растерзал так, что их уже никто никогда не смог бы обнаружить и признать. Вот только от боли потери это его не избавило. Обернулся мужик обратно волком и ушёл жить в лес. Очень долго жил он в волчьем обличии и даже забыл, каково это — быть человеком. Вспомнил, только когда встретил волчицу, с которой заимел потомство, и в этом потомстве один из волчат оказался по итогу оборотнем, как и он сам.
