Белов замолчал. Хотя я была уверена, что это ещё не конец истории. Скорее, мне давали время осмыслить узнанное.
— Занятные у вашего рода легенды, — обронила, снова и снова прокручивая в памяти услышанную сказку.
А сказку ли?
— То есть, это правда. Мне не привиделось, — дополнила совсем тихо, цепляясь за мужскую рубашку с такой силой, аж пальцы свело. — И не приснилось. И… — резко отпрянула от мужчины, хотя держаться за него не перестала. — Правда, да?
Кажется, где-то здесь меня переклинило. Анализировать, рассуждать, пытаться осмыслить — ни черта не получалось. Всё, что удавалось, беспомощно смотреть в зелёные глаза.
— Правда, мышка, правда. Тот монстр — оборотень. Причём, очень сильный. Хотя раньше мне казалось, что сильнее уже некуда, — хмыкнул с горечью на какие-то свои мысли. — И это приводит нас к продолжению истории. Потомство того волка росло и крепло с каждым годом и веком. Не так массово, как у людей, наоборот, потомство у оборотней появлялось довольно редко и не больше двух детей за всю жизнь. Мужик давно умер. Ушёл следом за своей парой. И их кланом управлял один из его потомков. И была у того вождя дочь. А у его родного брата — сын. Оба сильные наследники, равные друг другу. Тогда ещё кровосмешение не являлось чем-то постыдным, особенно у оборотней. Это потом оборотни многие привычки переняли от людей, а тогда они жили по волчьим законам. Наоборот, такие пары приветствовались, так как давали наисильнейшее потомство, которое с каждым поколением жило всё дольше. Так что понятное дело Луна и Ксандр должны были создать связь. Вот только на беду брата сестра перед их свадьбой встретила свою истинную половинку. Естественно, мечта парня разбилась вдребезги о реальность. Но он уступил. Чтобы в будущем отомстить. По сути, повторив то, через что прошёл самый первый оборотень. Только он выступал на месте тех напавших. Убил пару сестры, а затем и её дочь, предварительно изнасиловав, не забыв растерзать её тело в процессе. Знакомый почерк, да? — зло оскалился Владимир.
Явно имел в виду творящиеся в городе безобразия с участием маньяка. Я ведь только сейчас стала вспоминать услышанные вскользь подробности того, что о нём и его жертвах говорили. И то, что происходило со мной в тот момент, у карусели, на холодном снегу… Снова холодно стало. По позвоночнику пронеслись ледяные мурашки.
— А её саму? Луну? — обронила я едва слышно, не сумев скрыть дрожь в голосе. — Что он с ней сделал?
Владимир так сразу не ответил. Сперва провёл ладонью по спине, вдоль всего позвоночника, а затем принялся одаривать лёгкими успокаивающими поцелуями плечи. Заговорил он снова лишь тогда, когда я перестала дрожать от ужаса.
— Луну он убить не успел. Она сама себя убила, — сделал неожиданное заявление.
Показалось, что он не желает рассказывать то, что было после. Уж слишком напрягся, да и в глазах поселилась мрачность.
— Но он сказал: я — Луна, — мягко подтолкнула его к продолжению.
Владимир в очередной раз тяжело вздохнул.
— Луна не просто себя убила. Она заключила свою душу в тело одной из человеческих девушек, чьи семьи жили с оборотнями бок о бок. В ту, кто согласилась участвовать в этом обряде. По сути, отравила девушку своей кровью. Чтоб ты знала, кровь оборотня, как и укус — смертельны для простого человека. Но так как душа Луны перешла к ней, та не умерла, а продолжила жить. Уже не человек, но и не оборотень. И никто не понял произошедшего. Даже брат Луны. Потому что девушка, несмотря на проведённый обряд, по-прежнему ощущалась человеком. Она исчезла из клана уже вскоре. По одним данным — вышла замуж и уехала жить в деревню мужа. По другим — умерла, упав с обрыва на острые скалы. По-третьим — ей помогли бежать сами оборотни, те, кто остался верен Луне. Сейчас уже не узнать правды. А я вообще до этого дня думал, что эта легенда — всего лишь легенда. Запомнил её только потому, что Крис с детства бредил этой Луной, изучал её жизнь, искал доказательства её существования. И теперь получается, что брат был прав. Во всём. А это значит...
На этом моменте и без того крепкие объятия приобрели болезненный оттенок, так сильно он сжал мою талию. И последующие слова показались излишне странными.
— Что ж с тобой как сложно, мышка, а? — почти простонал, вновь уткнувшись лицом в мою шею. — Что ни день, то новая проблема.
Вот тут моё состояние шокового торможения закончилось.
— Это я-то проблемная? — сорвалось с моих уст в полнейшем возмущении. — Я-я?! — протянула недобро. — Я вообще-то вам жить не мешаю, не бешу, не раздражаю, лишний раз стараюсь не нарываться. Это вы сами непонятно по какой причине постоянно беситесь, а потом в этом меня абсолютно беспочвенно обвиняете! — демонстративно ткнула в мужчину пальцем. — Вы! Не я! Не я тут… — замолчала, потому что одно дело услышать от кого-то, и совсем другое — самой сказать, да ещё так, будто это действительно правда. — Оборотень. Он… — припомнила напавшего на меня монстра. — Вы! Тоже! Ваш брат! — припомнила и то, с какой лёгкостью он прут в чужую грудную клетку вогнал, ибо не может обычный человек такое совершить. — Чёрт его знает кто ещё! Оборотни, — повторилась, помолчала немного. — Как в «Сумерках», — добавила утвердительно. — Только белые, — внесла немаловажное уточнение, снова помолчала. — И псиной не воняете, — закончила уже в досаде.
