– Чернавка – это не имя, Бертран. Это прозвище.
– Да плевать. Почему высокородная принцесса вдруг стала служанкой? – мрачно поинтересовался Кот.
– Догадайся.
– После заточения Илианы в зеркало, жизнь её сестрицы и племянницы тоже ты спас?
Румпель сморщился сильнее, а я мысленно проклинала всю эту странную королевскую семейку.
– Фей нельзя убивать, – брезгливо пояснил Волк. – Иначе твоя мать давно была бы мертва. Дочек фей – тоже. Они наследуют неприкосновенность. И дар. Благо, хоть дар у них пробуждается лишь после смерти матери. И хорошо, что Чернавка не знает, что она…
– Уже знает, – резко оборвал его Бертран. – Она встречалась с Илианой.
«Елена, Елена, – думала я. – Хорошее ж такое имя… Лена, Леночка, Элейна, Алёна…Хелена.. Элинор…Нелли… Нэлли Петровна!».
– Подождите! – завопила и сама испугалась своего крика. – Нэлли Петровна!
Оба с удивлением обернулись ко мне. В глазах Бертрана заплескалось беспокойство о моём психическом здоровье.
– Меня сюда отправила Нэлли Петровна, соседка. Но не могла же простая женщина перебросить меня проклятьем в сказочный мир, верно? Нэлли – это Елена… Не та ли самая? И ещё, Илиана заявила, что та, кто меня сюда прислал, всегда беспокоилась о своей молодости. Значит, Илиана знала её лично!
Как же я раньше не подумала об этом!
– Кстати, никогда не спрашивал, как ты тут оказалась, – проворчал Бертран.
И я рассказала. И про грузчика-сборщика мебели, и про дрель, и про Нэлли Петровну, и про сон. А ещё вспомнила слова Илианы.
Бертран краснел и бледнел. Чёрные глаза Румпеля то вспыхивали, то гасли.
– Интерес-сно, – прошипел он. – Очень интерес-сно.
Бертран хмыкнул:
– И не говори. Девочка, обхитрившая зловещих мужиков, идущая по трупам и умело устраняющая соперниц на своём пути. Очень интересный сюжет… для сказки. Ты мне лучше скажи, батя, как ты её прошляпил?
– Руби всегда была молчаливой девочкой. Послушной и старательной. Кто бы мог подумать…
– Надо что-то делать! – я не терпеливо топнула ногой. – Белоснежка…
– Уже мертва, – Румпель пожал плечами. – Слишком много прошло времени. Ей уже дали яблоко, и теперь принцессе остаётся только ждать своего принца. Интересно другое. Я заточил Илиану в Зеркало, а её сестрицу выслал в Первомир, лишённый магии. Елена забросила Майю в Эрталию. Не думаю, что это случайно. Не думаю, что Руби не знала, откуда пришла Майя. Но как Руби связалась с матерью…
Он резко умолк.
– Тоже понял? – насмешливо переспросил Бертран.
– Зеркала. Через Илиану, – Румпель, расстегнул воротничок и отошёл к узкому окну-бойнице. Замер.
– Ненавижу фей, – прохрипел. – Мерзкие бессмертные твари! Никогда не знаешь в какой момент из доброй спасательницы замарашек и дровосеков эта зараза становится стервой, способной насылать несмываемые проклятья. Это был заговор двух фей и одной пред-феи. Через зеркала. Уничтожить Анри, свалить вину на его супругу. Руками Белоснежки казнить королеву. Потом устранить принцессу. Или наоборот – руками королевы убить принцессу…
– И что нам теперь делать? – тихо спросила я.
Капитан обернулся и мрачно взглянул на меня.
– Финал сказки близок. И не мы одни знаем сюжет, не так ли? Видимо, Елена… Нелли Петровна в Первомире читала эту книгу, а затем сообщила Илиане. Та – Руби. Сказки очень сопротивляются, когда их сюжет пытаются изменить. А потому феи пошли не поперёк, а по течению сюжета. Какого чёрта, Майя, ты меня не послушалась?!
– Не смей её пугать! – прорычал Бертран. – Ты только детей, похоже, и умеешь делать, а как обращаться с женщинами – нет. Одну прошляпил, другую перепугал насмерть. И ты всерьёз считал, что после всего этого она должна была тебя слушаться?! Дыба, пытки и… Я охренел, когда услышал. Даже я поверил, что Анри убил ты.
Румпель устало отмахнулся, болезненно морщась:
– Иллюзии. Рекомендую. Крайне способствуют росту репутации. Такие же иллюзии, как кровь на полу зеркальной комнаты и тела королев. В королевской темнице давно нет узников.
И тут до меня дошло. Иллюзии?! Иллюзии! Да ты ж… гад! Мерзавец! Я зашипела и бросилась на Волка. От неожиданности он не успел перехватить мои руки, и я проехалась ногтями по его щеке, оставив алую полосу.
– Убери свою женщину! – прорычал Румпель, крепко схватив мои запястья. – Пока не убил.
Я ударила его коленом в пах, но промазала. Ярость бурлила, переполняя. Бертран подскочил, вырвал, обнял, с усилием прижав к себе.
– Тише, моя хорошая.
– Спасибо, – буркнул Румпель.
– Не за что. Я сам тебя покалечу. И не ногтями – шпагой.
В объятьях Кота я как-то выдохнула и ослабела, понимая, что сейчас не время для разборок. Но как же хотелось ударить его как можно больнее. Иллюзии! Мне тогда было так плохо, я ведь поверила…
– Майя, – шепнул Бертран, поворачивая меня к себе. – Женщина моя… Тише, моя хорошая.
– Давай найдём тебе другую женщину? Менее сумасшедшую.
Кот злобно глянул на отца.
– Я лучше себе папаню другого найду. Более адекватного.
– Хватит! – рявкнула я, снова раздражаясь. – Заканчивайте препираться. Белоснежка съела яблоко, её найдёт королевич, а я погибну! Потому что так хочет эта проклятая сказка! А вы выясняете кто там из вас круче!
Румпель мрачно покосился на меня.
– Есть план. Сказка должна завершиться, не так ли? И она завершится. Как ей и положено: добро торжествует, зло наказано.
– Уж не себя ли ты собираешься наказывать? – съязвила я.
– Заткнись, Майя. Вижу, ты успокоилась. А, значит, можешь меня услышать. Я давал тебе три дня подумать насчёт сделки. Но время против нас. Ты должна дать ответ сейчас.
Я задохнулась от ярости.
– Нет! – заорала на него. – Нет! Трижды нет! Я никогда не отдам тебе
