Не постеснялся, спросил чуть позже. Оказалось, что в каком-то заштатном стрип-клубе в Амстердаме танцевали, которым владела немолодая филиппинка-лесбиянка. Вот как, почти что угадал.
– А вы сюда как попали? – спросил я у носатого Димы.
Бесцеремонный вопрос, но я сейчас откровенно «давил авторитетом». Я большой, сильный, выгляжу как рэмба из кино, морда в шрамах, большой пистолет из разгрузки торчит – черт его знает, кто я такой, может, душегуб какой профессиональный. Подумал так, потом сам усмехнулся – а кто я есть на самом деле? Сколько душ, пусть и не самых чистых, я спровадил навстречу новому воплощению за то время, что ехал домой? Ну и кто я после этого? Типа «санитар леса»?
– Да как… работу приехал искать, – сказал тот. – По студенческой визе, вроде как на учебу. У нас в Шуе все равно делать не хрен, тем более с мои дипломом пединститута. В Нерезиновой и без меня нормально справляются, а тут возможность подвернулась. Плюнул на Рашку – пусть без меня в дерьме тонет, – и уехал.
– А тут нелегалом? – уточнил я.
– А как же еще? – вздохнул он. – Подал на беженца, но рассмотреть никто не успел: накрылось все… медным тазом.
История кудрявого Паши совпадала с историей Вити до деталей и заинтересовала немного больше. Оба родом из Николаева, в Нидерланды они попали моряками, Паша – вахтенным помощником, а Витя – еще кем-то вроде младшего механика на каком-то грузовом судне, я толком и не понял кем. На местном судне, голландском, хоть и ходившем по обыкновению под левым флагом, на котором и отработали почти пару лет. На этот раз судно их встало под погрузку в порту Роттердама, а они сами поехали в Амстердам, к приятелю-земляку, который снимал квартирку пополам с Димой. Там они и были накрыты волной Катастрофы, оказавшись далеко от судна и товарищей по экипажу. Обратно попасть так и не смогли, земляк погиб, укушенный мертвецом, а к ним прибился Дима, став заодно «мозгом сообщества».
В общем, на первый взгляд та еще компания попалась, из числа мигрантов последней волны – тех, кто бежит из проблемных мест и радостно перестает себя считать русским уже в тот момент, когда нога касается земли другой страны. Много таких теперь, кстати, приходилось уже встречать. Даже не поймешь, ругать их или жалеть: все равно ничего путного их впереди не ждало ни в одной стране. Но и за спиной тоже ничего хорошего они не оставили.
– А уцелели как?
– Случайно, – влезла в разговор Мелочь. – С Димой в кафе познакомилась, за день до того как началось, а оказалось, что они квартиру снимают почти в том доме, что и мы. А когда на улицах мертвецы людей жрать начали, мы с Танечкой как раз с работы шли – и тут с мальчиками встретились. У них прятались, а потом грузовики ехали, собирали людей, чтобы в порт вывезти, ну мы и спаслись.
– Нас из порта потом машинами в Схипхол вывезли, – пояснил Дима, – там вроде как спасательный центр был. А потом и в центре бардак начался, но мы под шумок оружие взяли и к людям прибились. Потом в Ден-Хелдер перебрались.
– И чем теперь торгуете?
– Да бухлом в основном: там люди склад целый взяли, – сказал он и сморщился. – А мы возим на калоше одной, торгуем. Но нам так, копейка достается только на пожрать, хозяин цены знает – хрен чего себе вымутишь, охрана и то больше зарабатывает.
– Водой сюда ходите? – уточнил я.
– Водой, как же еще, – подтвердил Дима.
– Ковыряемся как-то, – добавил Паша. – На что серьезное ни активов не хватает, ни оружия, ни связей.
Все уныло помолчали, выпили. Решив, что достаточно поизображал сочувствие, я спросил:
– К слову, раз уж вы водоплавающие… Мне надо найти траулер. Где-нибудь, где на них пока еще люди лапу не наложили. Такой… метров на пятнадцать, можно чуть больше. Никто не знает? Отблагодарю.
– Траулер? – вроде как удивился Дима. – Траулер теперь здесь самый ценный товар. Менять хочешь?
– Нет, я для себя, – покачал я головой и спросил в свою очередь: – А что в нем такого сверхценного?
– Как что? – чуть не подскочил собеседник. – Голландцы на рыбе жить и процветать собираются. За малые траулеры у нас в Ден-Хелдере дадут тебе чего хочешь. Это все знают. Машину, оружие, патроны – сразу поднимешься. Да и здесь наверняка отслюнят нормально. Только их уже утащили все, они же наперечет известны были, наверное. Какие большие, так они никому не нужны, а малых немного и было.
Вот оно что. Они меня не совсем точно поняли. Я говорил про тип судна, скорее яхту в виду имел, а они в привычном значении – про рыболовный вспомнили.
– Мне не рыболовный, – пояснил я, – мне вроде яхты большой. Такую, чтобы сам на ней смог до Питера дойти.
– Сложно самому-то, – заметил молчаливый цыганистый Витя. – Если только искать места и на якорь вставать, чтобы отоспаться… Я бы лучше на машине попробовал, вот ей-богу.
– Мне бы тоже лучше, тем более машина есть подходящая, – согласился я с ним. – Но больно в наши края дороги стремные, опасаюсь сушей.
– Это правильно, мы тут всякое слышали, – согласился он со мной.
Одновременно я перехватил взгляд Димы, упертый в меня, – задумчивый такой, размышляющий, вроде как ему в голову какая-то идея пришла.
– Так а в чем проблема? – удивлялся между тем Витя. – Дальше по побережью портов до хрена и больше, по ним прокатись и все найдешь. Там людей и нет вовсе.
– Это я и спрашивал, – сказал я ему. – Пока ехал, видел, что все порты людьми заняты, уже надо договариваться. А хочется так – найти и сразу захапать.
– Ровно досюда заняты, – влез Дима. – Как на другой берег переплывешь – так и все, нет дальше людей.
– Уверен? – уточнил я.
– Естественно, – кивнул он. – Мы со всеми мародерами общаемся – им пока работы и поближе к базам хватает. А эпидемия как раз с северо-востока пошла, там одни мертвецы теперь. Вот там добра, кстати, выше башки. Есть несколько мест, куда скататься – и все, считай, что обеспечился.
– Точно, – подтвердил его слова Паша. – Знаем такие места. И знаем даже, за чем скататься.
– А чего не скатаетесь? – немного удивился я.
– Сами? – даже засмеялся Паша. – Типа супермены? Воины типа?
– Договорились бы с кем-нибудь, – поджал я плечами.
– Договорились… – вздохнул он. – Да кому мы в хрен тут уперлись? За нами нет никого, хозяину скажешь – так он разве что по плечу похлопает: он понимает так, что это наша работа ему ништяки таскать, за это нам зарплату платят. Договориться с кем-то еще? А они нас просто через болт не прокинут? На хрена им с нами делиться? Или пойдут с хозяином тереть за это и с ним же поделятся. Кругом абзац.
Это да, жадность у голландцев имеется в наличии, причем такая, что удивишься. За копейку душатся. Правда, у этой жадности есть оборотная сторона – она у них с крепкими берегами, и как своего не отдадут, так и на чужое не глядят, так что дело иметь с ними даже просто. А вот работать на них – не уверен. Тем более что эта компашка с самого низа пищевой цепочки – вечный корм.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
