— Шшш, Яна, спокойно, — негромко, увещевательно произнёс Лорес. — Не дёргайся, плохого не будет.
Ага, не будет, для кого как!! А щека у него немного колючая, щетина за день уже успела пробиться... Почему-то эта маленькая деталь подбавила дров в костёр моего волнения, и лицо медленно, но верно стало теплеть. Впрочем, температура остального тела тоже постепенно поднималась.
— Яночка, ты же понимаешь, никто не даст тебе слишком много думать, — продолжил Лорес, и от нежданной нежности в его голосе я окончательно растерялась, разнервничавшись до дрожи. Его губы коснулись моего лица, невесомо, ласково, как лепестком провели, дыхание согрело, опалив ставшую слишком чувствительной кожу. — Расслабься уже, перестань зажиматься...
Умный такой, да?! Расслабиться... А голой попой на кактус не сесть, не?! Я не хочу расслабляться, я не хочу этой нежности, не хочууу! Отдай уже мне бельё, и я уйду отсюда...
Слова, как всегда в моменты сильного стресса, остались лишь в голове. Лорес начал тихонько поглаживать мой живот, через всего три слоя ткани тепло пальцев чувствовалось очень хорошо. Воздуха стало резко не хватать, я замерла, боясь пошевелиться, не зная, чего дальше ожидать от Лореса. Эрсанн вчера застал меня врасплох, да, не дал времени осознать, и... и случилось то, что случилось. Что творил Морвейн-младший, в голове не укладывалось, никак. И, главное, зачем?! Губы спустились чуть ниже, приласкали подбородок, прижались ненадолго к суматошно бившейся жилке на шее. Против воли глаза закрылись, у меня вырвался длинный вздох, и голова сама откинулась на плечо Лореса. М-мама... Я позабыла и про своё бельё, и про сидевшего где-то рядом Эрсанна, который наблюдал картину маслом. Тело потихоньку наполняли чудесные, восхитительные ощущения, непривычные, если честно, ну или давно забытые. Вчера это был огненный шквал, сейчас — мягкий, ласковый ветерок, приятно обвевавший тело, наполнявший его тягучей негой. Возбуждение спряталось в глубине, дожидаясь своего часа, а сейчас... Сейчас меня умело и ненавязчиво соблазняли, вроде как не принуждая, но... не оставляя выбора... лишая воли этой нежданной нежностью. И злость, и страх таяли, оставляя растерянность, немножко неуверенность и опасливую радость, что сегодня от меня не будут требовать невозможного. Робкая надежда, что стыдом мучиться не буду, выходя из этой библиотеки.
Угу. Наивная такая, самой смешно. Мне стоило усвоить, что Морвейны слов на ветер не бросают, и Эрсанн не просто так сидит в соседнем кресле и никуда не уходит.
— Ян, — ещё один невесомый поцелуй под ухом, от которого я несильно вздрогнула — по коже разбежались щекотливые искорки. — Ян, как у тебя было в первый раз?
Оп. Мне как снега за шиворот напихали, я дёрнулась, вынырнув из опасной расслабленности, и захотела выпрямиться, возмущённая бесцеремонным вопросом. Да кто ж мне даст. Нет, ну одно дело с подружками пообсуждать, или с каким-нибудь случайным знакомым, но вообще-то такие вещи строго личные!! Не мужику же рассказывать, да ещё и тому, который откровенно признался, что имеет на меня виды! И не он один...
— Л-лорес... — я аж задохнулась от избытка эмоций, плеснувших в голову от его слов. Хорошо хоть, сообразила по имени назвать! Вертелись грубые выражения, но сбивали с толку поцелуи, рисовавшие на шее невидимый чувственный узор. Мысли снова начали потихоньку путаться, всплеск прошёл, притушенный ощущениями, и на первый план стали выходить совсем другие желания, кроме как обругать любопытного Эрсаннова отпрыска. — Можно...
— Нет, Яна, нельзя, — даже не дослушав, оборвал Лорес, и его рука медленно двинулась вверх.
С совершенно чёткими намерениями, к моему сладкому ужасу. Тело отреагировало само, вжавшись в Лореса в безуспешной попытке избежать неизбежного, но это оказалось ещё хуже: я же сидела на коленях... Снова замерла, понимая, что веду себя, как дура, но чёрт возьми, я просто не могла сидеть спокойно, позволяя Морвейну-младшему делать то, что он делал! А именно, накрыл ладонью мою грудь, погладив большим пальцем, слава богу, ниже выреза, по ткани.
— Рассказывай, — мягкий, как бархат, голос, но звучал непреклонно.
Я в первый момент даже не поняла, что рассказывать-то, занятая борьбой с собственными страхами и желаниями, руки сами метнулись к нахальной конечности Лореса, перехватить, отвести! Угу. Я даже не услышала, как Эрсанн придвинулся ближе вместе с креслом, только увидела, как он стремительно нагнулся и сжал мои кисти. От неожиданности я судорожно вздохнула, испуганно уставившись на него — наши глаза оказались опасно близко, и смотрел на меня Эрсанн серьёзно и без тени насмешки.
Попытка высвободить руки провалилась: старший лорд медленно опустил мои руки, не сводя с меня взгляда, и прижал их своими широкими ладонями к бёдрам.
— Не надо, Яна, — тихо, проникновенно произнёс Эрсанн.
Тяжело сглотнула, дыхание давно потеряло размеренность, страх смешался со знакомым предвкушением. Эта мягкость, нежность в сочетании с непреклонностью действовала, как тяжёлый наркотик, отключая все инстинкты самосохранения. Хотелось покориться, сдаться, махнуть рукой на все установки и действительно расслабиться, доверившись умелым рукам и губам... Против двоих сразу шансов устоять у меня не было, это я прекрасно понимала. Моя скромность тоже, хотя она находилась уже в полуобморочном состоянии — палец Лореса медленно оглаживал проступившую через ткань вершинку, а Эрсанн... хотя и смотрел на меня, думаю, прекрасно видел, что творил его сынуля.
— Так как всё было, Яна? — кто бы сомневался, что от меня не отстанут с очередным сеансом эротической психотерапии! — Ты же не хочешь, чтобы я в твоей памяти сам посмотрел, мм? — тонко так намекнул Лорес, и не думая оставлять в покое мою грудь.
Хулиган блин... Я не знала, куда глаза девать от взгляда Эрсанна, разве что зажмуриться и... Чёрт, и просто наслаждаться тем, что со мной делали. Нравилось же, ведь сейчас никого лишнего не было, только мы. Втроём. Мама!..
— Сколько тебе было? — теперь тихий голос Эрсанна, и уже его пальцы начали поглаживать мои ладони, добавляя переживаний и ощущений.
Сговорились, что ли?! Я... я не могу так, ну правда! Один смотрит, другой... другой прикасается, и пусть не так, как вчера Морвейн-старший, что-то подсказывает, что вечер только начался для меня. Мысли путаются, эмоции тоже скачут, от жгучего смущения — палец Лореса опасно близко подобрался к краю выреза, — до томного удовольствия, растекавшегося по телу медовой сладостью. Я говорила, что корсет неудобный? Враки всё, душу продам за него сейчас на мне!!! И почему не подумала о вечере и надела это платье с завышенной талией?! У меня же есть и нормальные, на корсаже... Хорошо, глаза закрыты, так проще пережить происходящее и смириться с тем, что меня ждёт дальше.
