Освещение не пашет, лишь желтое табло над подъемными воротами. За ними, Салман знает, перепускной шлюз, чья стена скоро упадет вниз, образуя десантную аппарель. Ширина двенадцать с половиной метров, дьявол! Места всем хватит!
Сильная тревога, даже сильнее тряски.
Что это за чертовщина?! Где это слыхано: высаживать десант, когда на орбите идет дикая рубка? И куда?! Прямо на поле космодрома! Второго по значимости во всей инфраструктуре!
Мозг вполне воспринял инструктаж: снижение в граничном слое X-матрицы, никакого противодействия ПКО, предварительный бомбовый удар, четыре полка истребителей-штурмовиков в гарантированном обеспечении первой волны.
Мозг принял, а сердце не согласилось. Потому что сердце привыкло верить собственному опыту. Все бывало в длинной карьере бывшего майора осназа, бывшего пирата и нынешнего майора штурмовой пехоты. Такого только не было. Нет опыта, не на что опереться. Оттого тревожно.
— Всем ротам, на связь! — гаркнул он, включившись в командирскую сеть.
Ротные доложились в порядке очереди.
— Напоминаю. Выходим на бетон и сразу ориентируемся для атаки. Цель — ангар флуггеров «Восточный». Впереди штрафная рота, ты понял, Олиферук? Атакуете капонир в лоб. Третья рота обходит с левого фланга, четвертая с правого. Я с первой ротой иду вслед за штрафниками, вторая рота и броня в тылу — резерв и огневая поддержка. Все бэтээры оставить вместе с остальной броней! Если какая сволочь будет прятаться за коробочками — пристрелю.
Ротные докладывают чистый прием.
Корабль трясется все сильнее, воет посадочно-маневровая группа.
Желтое табло начинает мигать…
На общем канале слышны крики взводных:
— Оружие на грудь, фиксаторы поднять!
— К черту фиксаторы!
— Шевелись, свинское дерьмо! Клюмпе, пулемет в потолок, чертов кретин!
— Второй готов!
— Третий готов!
Салман приказывает:
— Оружие товсь! Включить боевое сопряжение! Скафандры вглухую!
Очень вовремя. Как только загорится зеленый, шлюзовые ворота поползут вверх, а о бетон грянут аппарели, тогда будет поздно.
И жесткий приказ оставить бэтээры в тылу тоже вовремя. Нельзя пускать коробки в атакующей волне! Это верный способ их лишиться. Бэтээр «Зубр» хорош, но это отнюдь не танк прорыва. Сто раз прорабатывали порядок действий, но еще раз рявкнуть перед броском нелишне. Не дай бог, чье-нибудь очко сыграет на минус! А до прибытия следующей партии шестьдесят минут. Без брони хрен продержишься!
Это если все пойдет по плану — шестьдесят. Что бывает с планами на войне? Прахом они идут! Как правило! И Салман это хорошо знал.
Тяжкий удар, аж зубы клацнули.
— Батальон, к воротам! БПЛА к пуску!
Вперед выбегают два парня с массивными тубусами на плечах. Вроде переносного зенитного комплекса, только больше. Внутри вместо ракет автономные разведчики — их надо выпускать, как только откроется аппарель, сразу. Потом может быть поздно.
Зеленый свет.
— Пошли! Пошли! Пошли, мать вашу!
Ворота ползут вверх.
Сквозь адаптивную оптику забрала, сквозь слуховые демпферы прорывается вся ярость мироздания.
Ревут установки залпового огня на спонсонах X-крейсера «Соколов». Ревут так, что даже активные наушники не в силах погасить волны звука. В десантном створе виден пейзаж, который предстоит промерить собственным брюхом. Еще видны медленные дымные трассы — с борта крейсера выстрелили снарядами дымзавесы. Десять-пятнадцать секунд — и весь периметр высадки затянут черные клубы дыма с металлизированной взвесью. Полная непрозрачность для тепловизоров.
Два столба огня — в небо ушли беспилотники. Именно им предстоит осуществлять оперативное целеуказание, ведь дымзавеса вырубит собственную оптику десантников тоже!
А без дымов нельзя…
По периметру гремят взрывы, но инфраструктура выглядит пугающе целой. Да и глупо ожидать, что флуггеры и линкоры с орбиты решат любую проблему. Нет, большая часть проблем падет на плечи царицы полей!
Вперед!
Рота высыпается на бетон.
Взгляд в угол забрала, где мерцает компас. Цель прямо перед ними! В шестистах метрах! Почерневшая от копоти постройка в виде перевернутой буквы П. Из-за нее вырываются тонкие сияющие трассы, знаменуя жизнь вражеских зениток.
Когда башмаки Салмана загрохотали по взлетке, здание скрылось в исполинском облаке дыма. Дым забирается все выше, соединяется с соседними столбами, быстро превращаясь в стену, которая скоро рухнет вниз.
Канал «дом».
— «Соколов»! Артиллерию мне!
— Здесь артпост.
— Залп по «нашему» капониру! Накройте квадрат, чтобы дерьмо полетело!
— Комбат, у нас укладки на три выстрела. Это тридцать секунд. Успеешь?
— Работай, отец, работай!
— Сделаем.
— Еще прошу причесать периметр лазерами ПКО. Очень выручишь!
— Ну это ты мог бы не говорить. — В голосе артиллериста слышится обида.
Снова воют РСЗО крейсера. Есть барраж! Тридцать секунд защитникам не поднять головы!
— Ротные! В атаку!
Все понимают, что с голой, простреливаемой бетонки надо убираться. Что сейчас возле врага — самое безопасное место во Вселенной. Поэтому три роты расходятся веером и ныряют в дым. Туда же бросается первая рота, а вместе с ней и штабной взвод. Позади рычит моторами батальонная броня — пятнадцать «Зубров», десять легких самоходных орудий и пять «Кистеней».
Земля содрогается. Землю буквально вышибает из-под ног, когда очередная порция ракет падает в обреченный квадрат. Всего в пяти сотнях метров перед носом. Даже сквозь дым видны термобарические взрывы — огромные огненные шары, затекающие смертельным жаром и убийственным избыточным давлением в любую щель.
Тридцать секунд — и «Соколов» уйдет…
Могучие экзоскелеты скафандров «Евроштурм» делают на прямой почти олимпийский рекорд — сотню за десять!
Еще пятьдесят метров — максимум, после чего клоны опомнятся от огневого налета и сообразят на каком они свете.
Когда до цели остается сто метров, взводные орут:
— Ложись!
Дымовую завесу вспарывают тысячи игл. Мгла впереди раскрашивается яркими желтыми точками. Оборона подала голос. Трудно поверить, что после термобарического налета кто-то мог выжить. Но это иллюзия.
Сетка прицеливания показывает, что стреляют из бойниц, с крыши, с поверхности. Разведка не соврала. Хордад защищается егерским корпусом «Атуран» — только кадровые могли так быстро оправиться от разверзшегося здесь ада.
На бетон рухнули все, включая штабной взвод.
В этот момент колыхнулся воздух, по дымзавесе волнами поплыли концентрические круги, повинуясь выхлопу корабля на старте.
— Перебежками! Вперед! — зарычал Салман на общем канале.
Сто метров голого поля могут стать могилой. Надо двигаться, и двигаться быстро.
Поэтому первый номер в звене прыгает и несется вперед, пока второй и третий из положения лежа садят очередями, прикрывая товарища. Десять шагов, первый падает, бежит второй и так далее.
Дым рубят пули. Тяжелые, громкие хлопки. Ударная волна силится догнать снаряды. Но их почти не слышно — все накрывает слитный грохот тысячи стволов.
— Оператор! Какого дьявола нет картинки с БПЛА?! — Комроты штрафников капитан Олиферук присовокупляет выразительную матерную тираду, адресуя ее техгруппе. Злость несется в эфире.
— Есть! Есть сигнал!
Наконец-то. Теперь у батальона заметное преимущество. Враг не видит сквозь дым, а штурмовики видят. Их электронные глаза повисли над зоной атаки.
Экран забрала расцвел прицельными значками. БПЛА оснащены мощными сенсорами. Информация полноводной рекой хлынула в парсеры скафандров и командирский вычислитель, который в секунду распределил цели и угрожаемые сектора.
Серия взрывов на бетоне.
Клоны выволокли на крышу автоматические гранатометы, но теперь уже поздно. Штрафная рота под стенами, в мертвой зоне.
— Батарея! Снять с крыши все, что шевелится! — слышен крик начштаба. — Гранатометы заткнуть!
Через короткий миг в тылу гавкают самоходки. К ним подключается тяжкая дробь пулеметов, а потом и визг зенитных пушек «Кистеней». Они именно визжат. Скорострельность тридцатимиллиметровых установок такая, что ухо не в состоянии вычленить отдельные выстрелы.
Где-то на фланге бьется осназ.
Десант реализовывает внезапность, но у внезапности крайне скудный ресурс, надо успеть!
Салман дель Пино с размаху впечатался за контрфорс. Здесь же рядком его парни.
— Жозеф! — крикнул он комроты. — Что с проходом?
— Минуту! Еще минуту! Пытались подорвать гранатами — не берет, толстая дрянь! — Это он двери имеет в виду. — Ставим шнуровой заряд. Второй взвод занимается.
— Поторопи. — И на канале штрафроты: — Олиферук! Доложи потери!
