- Веня, иди-ка ты отсюда. С тебя такой себе утешитель, - и уже почти заснув, я услышала как за отцом закрылась дверь, а мама так и продолжала держать меня в своих руках и тихонько баюкать.
- Спи моя девочка, спи...
И я спала. Проснувшись только поздно вечером, а потом снова и снова впадала в благословенное забытье. Видимо так мой организм боролся со стрессом. Только вот борьба была неравная и я отчаянно проигрывала. Аппетита не было от слова «совсем», а попытавшись насильно впихнуть в себя что-то я тут же расставалась с едой неестественным путем.
И, конечно же, я наотрез отказалась идти на учебу. Нет! Видеть наглую рожу предателя у меня не было, ни сил, ни желания. Но и это казалось еще полбеды. Только я себе представляла, как за моей спиной будут смеяться Пелех и компания, так мне тут же становилось дурно до безобразия.
Мама несколько раз пыталась поговорить со мной, но единственное, чего она могла добиться, так это снова и снова доводить меня до истерики. Не могу об этом вспоминать, не могу думать об этом и уж тем более облачать все это дерьмо в слова. Но и держать все в себе было невыносимо сложно. Прошла неделя и я сдалась.
В очередной раз мама прокралась в мою комнату, услышав мой жалобный плачь, и я открыла свой телефон и без комментариев сунула ей под нос ту самую переписку с Пелех. Показать, что он писал Ветрову у меня не хватило смелости, там была сплошная грязь и мне было стыдно демонстрировать ее еще кому-то и уж тем более родному человеку.
Мама долго, минут пятнадцать сидела на моей постели и вглядывалась в экран моего гаджета, а потом тихо и осторожно меня спросила:
- И ты веришь, что это писал он? - что-ж, очень предсказуемо с ее стороны.
- Мама, я своими собственными глазами увидела это все в его же телефоне. Там шестизначный пароль и трубка всегда при нем. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что он мне все это время врал и изменял, - и я снова зажмурилась, глотая горькие слезы своего унижения.
- А он что говорит в свое оправдание?
- Ничего он не говорит, - зло огрызнулась я, - бормотал что-то из серии «я докажу тебе, что я не жираф», но мама, я не дура! Он обсуждал меня и нашу личную жизнь с друзьями тоже. То, что я тебе показала, только верхушка того айсберга лжи и обмана, что всегда был, между нами.
- И он тебе за все это время больше не позвонил?
- Нет...п-ф-ф, я не знаю, я внесла его номер в «черный список», - буркнула я и закусила нижнюю губу.
- Ах, вот оно что, - и мама от чего-то нахмурилась и покачала головой.
- Я не понимаю, куда ты клонишь, мама? Я поймала его с поличным! Ясно? Что тут еще обсуждать? Он врал мне! Врал! - и я вновь заплакала, пряча лицо в подушку.
- Агата, в то воскресенье твой Демид подловил нас на въезде на подземную парковку. И я тебе так скажу, человек, который не любит, так себя не ведет. Подумай, девочка моя, попробуй подавить в себе эти негативные эмоции и взгляни уже на ситуацию трезво. Стал бы парень так красиво ухаживать за тобой, а потом дарить сказку и везти в Санкт-Петербург, если бы тебя не любил? Почему же он сразу не поехал обратно к своей этой Кариночке, а всю ночь прождал тебя под окнами твоего дома? А если он не виноват, то, что тогда? Ты только вообрази себе это.
- Мама, - жалобно простонала я, отказываясь прислушиваться к ней.
- Нет, Агата, что-то тут не чисто. И, знаешь, я тебе так скажу - я понимаю тебя сейчас, и все твои чувства, и мысли я пропускаю через себя. Но не только потому, что ты моя дочь, а потому что я сама когда-то совершила нечто подобное - не поверила в своего партнера, не выслушала, не дала даже слова вымолвить когда-то. И да, твой папа тогда ушел, потому что я была точно такой же упрямой и принципиальной, а еще я думала, что все доказательства у меня на руках.
- Что? - приподнялась я на локтях, а потом и вообще села, удивленно уставившись на мать.
- Он никогда нас не бросал и тебя тоже. Но мое глупое обиженное сердце требовало отмщения. Я запретила ему даже видеться с тобой, хотя не имела на это права. Но он никогда о нас не забывал, ежемесячно высылая крупные суммы денег на твое содержание. Ни копейки я тогда не взяла, думала, что от этого грязного предателя и изменщика ничего более не приму. Не буду рассказывать тебе всех подробностей, но скажу только, что тогда твоего отца только-только пригласили в Москву, то было очень легко все представить так, что у него там началась развеселая жизнь без жены и ребенка, но полная сомнительных связей и других красивых женщин. А потом правда вскрылась, от нее никуда не денешься, девочка моя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- И ты только сейчас мне все это рассказываешь? - ошалело выпучила я на нее глаза.
- Стыдно, - виновато пожала плечами мама.
- Мам, ну ты и...
- Дура, знаю. Не будь как я, будь умнее, Агата.
И она ушла, роняя в мою перепаханную душу зерно сомнений. А что, если она права? А что, если нет?
Боже! Что же делать и как быть?
И снова дни замелькали передо мной калейдоскопом размытых пятен, а я только и делала, что вспоминала все, что было, между мной и Демидом, выискивая несостыковки и, Господи, оправдания для своего мальчика с глазами цвета стали.
И они, черт возьми, находились! И каждый раз я судорожно и нервно стискивала подаренный им кулон в виде сердца, который так и не осмелилась снять, несмотря на всю ту боль, что прошла через меня за все это время. Не смогла, это было сильнее меня!
И к середине следующей недели я окончательно в себе запуталась. Что делать? Как быть? Одна маленькая Агата внутри меня вопила не верить Громову, не поддаваться на провокации и мамины россказни. А другая только и делала, что подкидывала мне картинки нашего совместного прошлого: то, как он смотрел на меня, как говорил, что делал, злился, если я не хотела оставаться с ним и в шутку просилась домой, а потом сжимал в своих стальных объятиях, когда я ему подчинялась, и не выпускал до утра.
Это было ужасно, меня всю терзали противоречия, но я решилась на безумие. Сначала удалила его номер из блокировки, а потом нашла в сети адрес одного из его тату-салонов и поехала туда в надежде, что мы все-таки встретимся. И я решила, что если это случится, то на этот раз я дам ему возможность мне хоть что-то объяснить.
А там уж посмотрим.
Глава 68
POV Агата
Конечно, меня ждал эпический облом.
Нет, татуировку я себе естественно сделала, так как давно этого хотела. Ну, не прям, что так уж давно, но я вообще многие взгляды на жизнь пересмотрела, пока была с Демидом. Вот и рассматривая его бесконечные письмена и рисунки на теле, поняла, что тоже хочу что-то знаковое. Что-то, что будет со мной, как напоминание, что я прошла и с чем справилась.
И эскиз родился сам собой, а потом и наполнился яркими красками под черными каплями дождевой воды. И тату-мастер сразу схватила мою идею, немного дополнила образ и теперь планомерно выводила иглой в районе моего запястья девочку, которая не сломилась, которая обязательно все преодолеет. Может это и было слишком патетично, но зато я в этом рисунке не сомневалась.
А еще здесь, в кожаном кресле тату-салона я впервые за почти две недели не чувствовала душевной боли, ее гасила и перебивала боль физическая, но лучше уж так. Кто проходил подобное знает, что я права.
И все у меня получилось, кроме одного - Демида я не встретила, хотя в этих стенах, со стерильными кушетками, иглами и, казалось бы, даже стенами, потолком и полом, я чувствовала, что он со мной, незримо присутствует рядом. Хотя, скорее я начала впадать в маразм или выдавала желаемое за действительность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И, если бы я узнала, что он знал о моем приходе в его салон, но намеренно не подошёл, то, наверное, умерла бы от разочарования и новой обиды.
А потом было страшное.
Ну, а как? Ведь накрутить себя до невозможности дело святое, правда? Так и я, пока добиралась домой из его тату-салона, все думала о том, что мне не показалось, что Громов действительно был там, знал, что я пришла, что я сделала этот первый шаг к нему, но он проигнорировал его. Почему? Ну конечно же потому, что я ему больше не нужна. Да что там, я вообще ему была никогда не нужна! И любовь - не любовь, и страсть - подделка, и чувства - бракованные, и слова - просто пшик.
