к чёрту летит, потому что какой-то козёл свалил с поста! Ну да ладно, всё равно найдём. Внимательнее будем. Киваю: «Пошли».
Ага, вот и начальственная избушка... Тихонько тяну дверь на себя. А вот хренушки, закрыто. Вижу, господин главарь, вы опасаетесь своих собственных подчинённых? А чего крышу тогда не сделали? Тут конечно метра два с половиной и края острые — тихо не перелезешь! Но вот я же на стену как-то залез? И причём тихо. Хан не хуже может.
Для скорости подсаживаем его на уступ, а там он уже как кошка взбирается наверх. Между стенами метра полтора и Марат просто отталкивается от камней и, перелетев промежуток, приземляется внутри. Я со своим чутким слухом услышал, а вот главарь, наверное, даже не проснулся. Хотя толку то?
Дверь, тихонько звякнув защёлкой, открывается. Ну, кто бы сомневался? Лежит голубчик, без сознания, руки уже стянуты за спиной.
— Упакуй! И за нами... — Хан кивает, направляясь к бессознательной тушке.
Мы же продолжаем движение, проходим мимо бытовки с мёртвым Бешеным, гвоздик в том же положении что и раньше — всё, дальше я не был. Отрываюсь немного вперёд: одного сложнее заметить, чем такую толпу...
Какая прелесть! Не слишком высокая пещера, скорее коридор, метров двадцать в длину. Освещён парой лампочек, в свете которых вполне отчётливо видны два входа, почти друг напротив друга, и в конце ещё один — перегороженный дверью. Возле неё развалясь в кресле, сидит охранник, изо всех сил делая вид, что трудится... То есть борется со сном! Всё, как и говорил Бешеный. Танцуем!
Парни задерживаются возле поворота, старательно держа на прицеле гроты, а я перемещаюсь к полуспящему, неверный свет от тусклых жёлтых лампочек, подарок для невидимки. Такой свет отвратительно влияет на зрение, а я ведь ещё и не пальцем деланный! Ну что ж в неравной борьбе победил сон! Пусть даже вечный! Аккуратненько поправляю труп на кресле — прикорнул человек. Это я так на всякий случай, мало ли... Бросаю взгляд в сторону двери, за которой по идее должны быть девушки, но... Это потом, нас ждут великие дела...
Подаю сигнал, и парни один за другим подкрадываются к входам в местные казармы. Двое к правому: Листик и Маркони, трое к левому: Молот, Пьеро и подоспевший Хан, показавший знаком, что всё нормально. Присоединяюсь к двойке. Ну, танцуем!
Фу ты, ну ты! Ну и духан же! Пуля не убьёт, так носкаин отравит! Мы конечно парни привычные, но не настолько же! Хоть противогаз надевай! Поворачиваюсь к своим бойцам, Листик смахивает невидимую слезу с глаз. Типа, глаза режет... Едва улыбаясь, киваю...
Как-то слышал, что убивать спящих не просто, одна ошибка, и он может вскрикнуть — это, смотря кому, вы экзамен сдавали? Если Степанычу, то хрен тут кто пикнет... Обычно читая книги, часто натыкался на момент: когда или кто-то проснётся, или диверсант в темноте за что-нибудь зацепится. В темноте? А лампочка в коридоре? Короче у нас никто не то что не проснулся, а даже не хрипанул. А ещё говорят, что противная эта работа... А я скажу, что нормальная! Всяко лучше, чем из-за каких-то слабостей или принципов хоронить своих друзей! Нет, я лучше так, ножичком поработаю... Все два зала...
Выходим в коридор, оставив за спиной заваленную трупами и залитую кровью казарму. Ага! У Маркони кровь на рукаве! Показываю пальцем и неодобрительно качаю головой. Димка виновато разводит руками.
А вот и наши красавцы из проёма напротив... У Молота на щеке кровавый развод. Димка тут же показывает на него: дескать, и кто тут облажался? Взглядом спрашиваю: «Как дела?». Марат кивает: «Всё ровно!».
Потом подбородком указывает на Молота, и, будто обречённо, вздыхает. Олег чуть ножкой шаркать не начал... Ну да ладно, потом поприкалываемся над ним, когда его Степаныч будет дрючить.
Что значит стучать западло? Это в детском саду западло, а тут косяк, который может стоить жизни не только ему, но и другим. Он ведь ни как Димон, рукавом вляпался, на него плеснуло... Так что ответит по всей строгости... Степанычу!
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Дверь, за которой должны были быть девушки, оказалась запертой, пошуровав по карманам незадачливого охранника, нашли ключ. Точнее два... Один из них подошёл, а вот второй, оказался от следующей двери, находящейся на противоположной стороне не длинного перехода. В чём смысл такого расположения, так и осталось не ясным. Оставив Листика и Маркони в коридоре, вдруг пропустили кого? Пошли...
Вставив ключ, проворачиваю его в замке. Вдруг за дверью раздается едва слышный женский крик, вкупе с мужским матом... Мгновение и распахнув дверь, оказываюсь внутри, припадаю на одно колено: открывая сектор парням...
Возле стены не большой пещерки, сбившись в кучку, сидят испуганные девушки... Почти посредине, возле расстеленного на полу матраса, прижав руки к окровавленному животу, лежит женщина. Рядом стоит молодой парень, тот самый с поста, левой рукой держит за волосы совсем молоденькую девушку, в правой окровавленный нож.
— Не стрелять, — шиплю сквозь зубы, выпускаю пулю ему в локоть.
Сухой щелчок ПБ и нож выпадает из руки. Парни зло щурятся на ублюдка, и, несмотря, на стиснутые до белизны костяшки пальцев — никто так и не выстрелил. Всё же армия вбивает выполнение приказа до безусловного рефлекса.
— Связать!
— Зачем? — удивлённо спрашивает Олег.
— Выполнять.
Сжав зубы, Молот идёт к скулящему подонку. Киваю Хану, и тот оттаскивает, от лежащей молодой женщины, ревущую во весь голос девчонку. Пьеро тут же подтянув аптечку, приступает к осмотру.
— Пустите! Пустите! Катюша, прости... Катенька!
Девчушка пытается вырваться, но Марат только сильнее прижимает её к себе, шепча:
— Всё будет хорошо, всё будет хорошо...
Пока Пьеро возится с раненой, говорю, всё так же сбившимся в кучу испуганным пленницам:
— Значит так! Сидим тихо! Не шумим! Работает спецназ. Всё понятно?
Дождавшись, пары неуверенных кивков, продолжаю:
— Не бойтесь, не обидим. Свои мы... — подмигиваю девчонкам. — А теперь объясните, что тут произошло?
И вот тут раздались всхлипы, и радостные возгласы, правда, довольно тихие. Всё же запуганны были девушки капитально... Но вот поднялась одна из женщин постарше и, шикнув на остальных, каким-то потерянным голосом поведала:
— Это Рита, — кивает на ревущую в объятиях Хана девушку. — А это её старшая
