— В «Хищный оскал» прибыл советник Орф. — Сообщил новость, уже успевший по-кошачьи, мягко ступая на четырёх лапах, приблизиться к узкому витражному окну шпион.
— Когда прибыл? — Мгновенно насторожился барон Жорган. Не предвещавший ничего хорошего, ничего не доложившей ему страже недовольный взгляд, был брошен на закрытую теперь в его кабинет дверь.
— Прямо сейчас корабль советника Орфа совершает посадку на внутреннем дворе.
— И с чего это ты решил, что советник Орф в этот раз лично прилетел?
— Я видел его на палубе подлетавшего корабля. Я как раз в это самое время принимал солнечные ванны, расположившись на флагштоке центральной башни.
— Что-то не так? — От барона Жоргана не ускользнуло, что в голосе Саламандры были слышны нотки смятения, непонимания и даже… испуга.
— Советник Орф тоже меня увидел! — Почему-то этот факт уж слишком обеспокоил шпиона.
— Ну и что в этом тако… — Глава рода Вервольфов так и недоговорив, вдруг, всё, поняв, не веря, посмотрел на Саламандру. — Ты хочешь сказать, что когда советник Орф тебя увидел, ты был в камуфляже!?
Утвердительный кивок головы Саламандры заставил барона Жоргана высказать сомнения.
Ну не мог ведь какой-то там советник взять, и просто вот так, обнаружить Саламандру.
Или всё-таки, он как-то смог это сделать?
— Ты точно уверен в том, что советник Орф видел тебя, даже, несмотря на наброшенный камуфляж?
— Он мне даже помахал рукой. А от его улыбки…
— А может ты просто напросто перегрелся на своём солнце. — Сверкнувшие золотым огнём глаза главы Вервольфов, напомнили Саламандре, кого тому на самом деле стоило бояться.
Как же барон Жорган в этот момент пожалел, что Догасля так и не сумел больше создать в своей лаборатории, ну, или как тот сам называл — питомнике, кроме этого первого и единственного на данный момент Саламандры, больше ни одной подобной особи.
А ведь с каким удовольствием он сейчас оторвал бы своему шпиону… хотя бы, того длинный хвост. Оторвал за то, что это жалкое создание осмелилось бояться ещё кого-то, кроме него.
Но, увы… глава одного из правящих в Темнийском королевстве родов чистокровных оборотней прекрасно понимал, что только одним хвостом он бы не ограничился. И наверняка, поддавшись жажде крови (той самой жажде, которая со вчерашнего вечера не давала ему покоя), порвал бы своего шпиона до состояния жалких кровавых ошмётков.
Вот теперь и прибытие советника Орфа, подтверждало ставшие закрадываться опасения. Опасения, по поводу того, что охватывавшее последние десять лет Туманные болота бешенство, похоже, уже началось.
Началось, раньше положенного срока.
— Хозяин чем-то недоволен? — Саламандра не на шутку встревожился ставшим пугать его поведением барона Жоргана. Ведь тот, похоже, и сам того не замечая, трансформировал кисти своих рук в звериные лапы. В лапы, которые усеивали длинные, загнутые, невероятно крепкие и острые когти.
Опустив взгляд, глава рода Вервольфов увидел четыре свежие глубокие борозды на своём столе, сделанном из невероятно крепкого каменного дерева. Борозды, которые оставили его когти.
— Если советник Орф ещё раз сможет тебя увидеть, то ты окажешься на месте этого стола. — Направившись к двери, предупредил своего шпиона барон Жорган.
Советника Орфа барон Жорган отыскал на северной башне. И, уже сам факт того, что прибывший в его родовое логово советник, вместо того, чтобы засвидетельствовать, как того следовало, своё почтение, вначале, только прилетев в «Хищный оскал», визитом к главе рода Вервольфов, без всяких стеснений и страхов, бесцеремонно, наплевав на всякий этикет, заявился сразу же на эту башню, было по меньшей мере — неуважительно и оскорбительно. А учитывая невероятно повышенное агрессивное состояние барона Жоргана, такое неуважение и такая дерзость могли закончиться для советника Орфа не просто взбучкой, а чем-то посерьёзней и пострашней.
Однако, почему-то, поднявшись на северную башню, и став приближаться к советнику Орфу, глава рода Вервольфов вдруг растерял весь свой боевой запал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Нет-нет, его гнев и ярость никуда не делись. Просто, что-то, а может быть и кто-то, заставили барона Жоргана почувствовать в стоявшем к нему спиной советнике, невероятно опасного и страшного хищника. Почувствовать того, с кем было лучше не рисковать связываться. И на кого, без большой на то необходимости, не стоило нападать.
— Вы чувствуете это барон Жорган! — Глядя куда-то на север, не оборачиваясь, тихо, с каким-то фанатичным восхищением, произнёс советник Орф. Произнёс, констатируя факт, а не как вопрос. — Вы чувствуете, гнев и ярость Первородного!
***
Атака арахнидов была яростной и невероятно стремительной. Передвигаясь на своих длинных паучьих лапах с невероятной скоростью и проворством, сотни детей Арахны, словно штормовые волны, бьющиеся о прибрежные скалы, налетали на занявших глухую круговую оборону Лохматых Егерей.
Прикрываясь щитами и отбиваясь мечами, копьями, топорами и секирами Лохматые Егеря действовали согласно, полученному от Норуна приказу.
Так что, сплотившись и организовав круговую оборону, Лохматые Егеря, помимо того, что умело и организовано защищались от превосходившего их по численности, а возможно даже и по скорости, проворству, а так же и по силе врага, так же теперь и не мешали сражаться чистокровным оборотням и отряду новых союзников-людей.
Не теряя друг друга из поля своего взора, Норун с Ноуной, трансформировавшись в свои звериные облики, что увеличило их силу, ловкость и быстроту, двумя покрытыми в эластичную, но невероятно крепкую Волчью броню лохматыми фигурами, носились среди арахнидов.
Вот кто-кто, а чистокровные оборотни в своих звериных обликах, уж точно не уступали ни в чём детям Арахны. А даже и превосходили их по всем физическим параметрам, и особенно в воинском мастерстве.
Сабля Ноуны и алебарда Норуна, успевали не только отбивать наносимые людьми-пауками удары, а и щедро рубить, колоть и кромсать в ответ.
Оказавшийся в зоне досягаемости для ударов брата и сестры, не успевший вовремя уйти в сторону арахнид, буквально за две секунды получив с десяток ударов, лишился трёх своих паучьих лап, двух человеческих рук, а под конец, ещё и снесённой ударом алебарды головы.
Юпериус, благодаря своей руне Скорости, сражаясь, двигался настолько быстро, что по скорости своих передвижений и действий, намного опережал Норуна с Ноуной. У арахнидов так вообще не было никаких шансов даже хоть близко приблизиться к скоростям наставника Боя. Но они все проигрыши в скорости, как впрочем, и в воинском искусстве, компенсировали своей численностью. Именно благодаря своей численности и способности быстро передвигаться по любой поверхности, будь то деревья, земля или покрытые водой, заболоченные участки, арахниды атаковали одновременно, казалось бы, со всех сторон и направлений. А наличие у самцов четырёх рук, в каждой из которых было зажато оружие, ещё больше уменьшало шансы обороняющихся, вовремя защититься от каждого нанесённого по ним удара.
И не стоило так же забывать и про венчавшие паучьи лапы детей Арахны когти-сабли. Те самые когти-сабли, от которых уже успело погибнуть двое Лохматых Егерей. Причём погибли они после того, как атаковавшие их стремительными наскоками арахниды, впервые в сражении применили своё паучье, данной им самой матушкой природой, ну или эволюцией, оружие.
Внезапно вылетевшие, из проносившихся высоко над головами Лохматых Егерей брюх арахнидов толстые и невероятно крепкие канаты паутины, намертво приклеились к двум лохматым бедолагам, так и не успевшим, ничего понять и среагировать. Да и когда тут было реагировать, когда уже в следующую секунду, их вырвало из строя, и подбросило в небо, вслед за потянувшей их с невероятной скорость паутиной. Вот тут-то, прямо в воздухе, несчастную парочку и пронзили когти-сабли, пролетавших в этот момент рядом женщин-пауков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Юпериуса тоже попытались обездвижить выстрелянной сразу с трёх сторон паутиной. Но тот, вложившись всего лишь в одну секунду, тремя нанесёнными в разных направлениях ударами широкого лезвия копья, перерубил летевшие в него паучьи арканы. Причём перерубил с такой невероятной скоростью, что липкие волокна паутины, не успели зафиксироваться на лезвии его оружия. А ведь стоило этому произойти, то у атакующих арахнидов, появился бы шанс, если и не лишить подвижности, то, хотя бы замедлить оружие наставника Боя.
