Случайно в зеркало улавливаю красную машину. Не разбираюсь в них, но сердце бьется как ненормальное: мне кажется, машина Яра, мне кажется, он едет за мной… а что если он хочет вернуть меня?! Почти панически вцепляюсь в сумочку, оглядываюсь.
— Что? — спрашивает Егор.
— Машина, — говорю я.
Но мы как раз на перекрестке уходим влево, а красная машина проносится прямо, и обернувшись, Егор не видит ничего подозрительного. Да и я успокаиваюсь. Вдох-выдох, вдох-выдох. Макар заботливо подает мне воду и взгляд его спокоен, как у удава, а я накручиваю себя, мне кажется, я вижу упрек, мол, и ты еще собиралась тягаться с Самарским?!
Я отворачиваюсь, смотрю бездумно в окно, дыхание выравнивается, мы почти подъезжаем к моему новому дому, когда Макар говорит:
— Тебе придется с ним увидеться.
И город перед глазами сливается в одну серую массу.
— Ты будешь не одна, встреча с адвокатами, — утешает, как может.
— И со мной! — выкрикивает Егорка.
— Скажи, когда будешь готова.
Я нервно сглатываю. Я думала, денежный вопрос уладят без меня адвокаты, я думала… А, впрочем, как же я планировала мстить, не мелькая у супруга перед глазами? Часть плана, что задумала, как раз таки с этим и связана. Мне страшно, я боюсь, что не выдержу, и хорошо, что первая встреча у нас будет среди людей. Он не посмеет ко мне прикоснуться, и я не сломаюсь.
— Завтра? — не хочу оттягивать неизбежное. — Завтра получится устроить встречу?
— Я поговорю с адвокатами, — кивает Макар.
— А кто предупредит… Яра?
— Они и предупредят.
Выходим из машины. Егор осматривает с заметным любопытством двор, а я, случайно бросив взгляд назад, замечаю красную машину у крайнего подъезда. Но… нет, успокаиваюсь, нет, она здесь стояла еще до нашего приезда.
— Ну как тебе? — беру Егора под локоть.
— Деревьев много, дышать есть чем, — одобряет дворик.
Квартиру осматривает с не меньшим энтузиазмом, но ничего не говорит. Я останавливаюсь в дверях комнаты.
— Твоя. Мне — зал. Договорились?
Мгновенно расцветает улыбкой.
— Моя? Серьезно?
— Так радуешься, будто у тебя никогда не было своей комнаты.
— Была. Под крышей. Как у Карлсона. Я занял ту, что никому не была нужна, а здесь ты отдаешь мне ту, что и тебе хотелось бы занять.
— Люблю побольше пространства, — отмахиваюсь.
— Ты врешь.
— Да, — соглашаюсь, — вру.
Он обнимает меня, прижимается крепко, обдавая горячим дыханием, и думается с удивлением: да какая разница, где жить? Можно и в коридоре. Главное — кто с тобой рядом.
— Слушай, — осеняет меня, — а ты на чем в больницу приехал?
— На брате.
— То есть… тебя привез он?
— Да прям! Машина привезла! — дурачится дальше.
— Красная?
— А то ты видела его на другой? — ехидничает Егорка.
И если бы он не поддержал меня, я бы там и рухнула — так предательски слабеют колени. А, может, прав Макар и кое-кто мне не по зубам? Нет, сдавшийся без боя пусть ложится сразу в морг, а я оттуда улизнула — посражаемся.
На кухню нас выуживает запах кофе. Но когда мы приходим, Егору, вопреки кислой рожице, достается свежевыжатый сок, а мне — зеленый чай. Макар невозмутимо пьет напротив нас дурманящий кофе. Явно не из пакетика, как в прошлый раз.
— Пейте, пейте, — усмехается, когда мы переглядываемся, и в качестве маленькой компенсации подсовывает к нам тарелку с горячими бутербродами.
— Пятьсот калорий, — грустно сообщаю я, выбирая побольше.
— Не помешает, — тянется за вторым Егор.
Пока жуем, Макар рассказывает, что поговорил с адвокатами, те в свою очередь — с адвокатами Яра, и встреча завтра в час.
— Подходит?
— Вполне, — говорю я.
— Слишком рано! — возмущается Егор. — А выспаться? А в магазин за диктофоном съездить? Да, да, — кивает, видя мой растерянный взгляд. — Когда ты собираешься брать у него интервью?
— Не завтра же!
— А когда?!
Макар рассматривает нас как двух идиотов, пока мы жестко спорим, а потом говорит очевидные вещи, что диктофон сейчас есть в каждом мобильном телефоне, даже в моем, и что если я не планирую делать журналистскую карьеру всерьез, нечего загружать себя барахлом. Мы успокаиваемся под логичными доводами.
— Не передумал жить со мной? — интересуюсь у Егора.
— Нет. С теми, кто тебе безразличен, не спорят.
— Мне, пожалуй, пора, — говорит Макар, и я не спорю, а Егор и подавно.
Пока стоим в коридоре, раздумываю: поцеловать или нет? Но он с улыбкой кивает, говорит короткое: «До завтра», и выходит за дверь, оставив перед зеркалом свой ключ. Не будет между нами поцелуев, не будет ничего, вдруг понимаю. И облегченно выдыхаю. Оказывается, я подсознательно боялась, что они будут.
Ну что ж, от этих отношений я тоже свободна.
— Егор! — кричу на всю квартиру. — А как ты смотришь на то, чтобы мы в такой прекрасный денек не сидели дома?
— Иди сюда! — отзывается с кухни.
Иду. Стоит у окна, манит меня небрежно пальчиком. Когда оказываюсь рядом, отодвигает алую тюль и кивает на улицу, где ветер гонит по мокрой от дождя дороге последние листья, где дождик вынуждает прятать лица под зонтиками.
— И это ты считаешь прекрасным деньком?!
Распахиваю форточку, сдерживая пафос, мол, пока жив, все дни прекрасны. Я сама только пытаюсь этому научиться.
— Да, — говорю просто, — это.
Он с сомнением смотрит на улицу, а потом, видимо, понимает.
— Пойдем, — говорит, — померзнем.
И на душе становится тихо и тепло до приятного жара. Меня не волнует ни завтрашний день, ни встреча с адвокатами, ни поездка домой, я даже почти не думаю о красной машине, которую прекрасно видно из окон нашей квартиры.
— Только давай ты теплей оденешься, — командует Егор, когда расходимся переодеваться к прогулке. — А то твой плащ совсем тоненький.
И переодевшись сам, выходит проверить, выполнила ли я его наказ. А я в кожаной куртке, новых джинсах, которые тоже великоваты, но здесь хотя бы можно сделать вид, что так и надо; и белых утепленных кроссовках.
— Ну как? — жду одобрения.
Егор показывает большой палец и мы, подшучивая друг над другом, выходим из квартиры. Я отдаю один ключ мальчику.
— Твой, — говорю, — пока не сбежишь.
— Ага, — усмехается, — жди!
И на такой позитивной ноте выходим из подъезда. Машины красной нет. Ну что ж… Немного легче, но не от того, что нет машины, а что я была готова к встрече даже сегодня. Егор командует в кино, и я не вижу причины спорить, тем более что попадаем на мультики. Зал полупустой, еще не вечер, и наш дружный хохот отталкивается эхом от стен. Но громче всех слышен попкорн.
