видение, но ноги гудели после многочасового стояния, от укуса блохи зудела лопатка, так что сомневаться не приходилось: я нахожусь в зале, в толпе придворных и магов.
Могла ли я предположить, что окажусь в королевском дворце, что на мне будет роскошная белоснежная мантия, густо расшитая золотыми нитями, с пурпурным высоким воротом. Пурпур – цвет верховного мага. Только он имеет право его носить.
И однако же мне была дарована привилегия…
За четыре дня до этого момента
Узкое окошко почти под самым потолком. Свет в него проникает скудный и тусклый. В одном углу узкая кровать, покрытая колючим серым покрывалом, в другом – столик с кувшином и кружкой. Еще в комнате имеется ведро для естественных надобностей.
Тишина давит на уши.
Я лежу на покрывале, свернувшись калачиком и обхватив руками колени. Мне очень хочется исчезнуть. Оказаться где угодно, но только не здесь.
Пробую заснуть, но сон как назло не идет.
О моем обеде Алиса не позаботилась, но, думаю, у Захарии нет плана уморить меня голодом.
Давай же, Мальта, – подбадриваю я себя, – твой единственный шанс скоротать время – вызвать хорошенькое видение. Не надо будет смотреть на каменные стены и маяться от неведения. Да и мучило любопытство, куда отправился Захария.
За стеной раздался тихий стук. Тук-тук. Пауза. И опять: тук-тук.
Я прислушалась. Потом тоже постучала в стену.
В ответ я получила серию ударов. Мне хватило ума понять, что в стуках есть определенный ритм и закономерность. Но как расшифровать послание, я не знала.
Поэтому просто еще раз постучала.
Мне хотелось дать понять другому узнику Башен Пепла, что я слышу его.
* * *
Бьянка стояла на крепостной стене и вглядывалась в туман.
– Так и знала, что найду тебя здесь, – Янеж подошла поближе и посмотрела вниз. – Хочешь сбежать отсюда?
– А тебе здесь нравится? – Бьянка скривилась.
– Тут странно, но… неплохо. Бывала я в местах и похуже.
– И ты веришь, что эта Ория просто так собрала нас здесь? Ты когда-нибудь получала еду, одежду, да хоть что-нибудь ты получала… за просто так?
Янеж состроила гримаску.
– Я много чего получала за любовь. А что такое «любовь» – так, безделица.
Она задорно рассмеялась.
Бьянка посмотрела на нее хмуро, но промолчала.
Янеж словно не замечала, что разговор для ее собеседницы приобретает неприятный оборот.
– Некоторые тролли, что нас охраняют, весьма недурны. Истосковались по женскому теплу. Эх, что люди, что нелюди, все они одинаковые.
Она достала из-за корсажа небольшой мешочек, который недвусмысленно «денежно» звякнул.
– Главное, платят. Кстати, а ты не хочешь…
– Нет, – резко сказала Бьянка. – Меня это не интересует.
– Конечно! – Янеж усмотрела в этом оскорбление и мгновенно вскипела. – Подумаешь, такая аристократка. Думаешь, твой парень все еще помнит о тебе. У мужиков любовь коротка. Поди, он нашел себе другую и кувыркается с ней при каждом удобном случае.
Полутролльчанка обнажила в злой улыбке белые зубы.
Бьянка перевела на нее холодный взгляд.
– Ты не знаешь, что такое любовь, – сказала она. – Любовь – это как нож в сердце. Его уже не вытащить, если попробуешь, истечешь кровью и умрешь. Поэтому я знаю, что Мадс мне предан. И мы воссоединимся. Все это лишь вопрос времени. Ни стены, ни тролли, ни маги не смогут нам помешать быть вместе.
Ведьма говорила спокойно, уверенно, твердо. И у Янеж не нашлось слов, чтобы противостоять этой убежденности. Она почувствовала, что такая «любовь» недоступна ее пониманию. Это вселяло в Янеж трепет, даже страх. Это великая сила Бьянки и в то же время ее слабость.
– Заболтались мы с тобой, – сдерживая легкую дрожь в голосе, сказала Янеж. – Скоро час колдовства. Скукота, конечно. Каждый вечер одно и то же. Варится это треклятое зелье, варится, и все никак.
Янеж и Бьянка спустились в большой зал, в центре которого располагался открытый очаг, где в котле булькало и временами протяжно «вздыхало» зелье.
Рядом высилась вязанка хвороста, и кучками были разложены раличные тоненькие веточки и травы. Очень старая ведьма сидела на низенькой скамеечке и временами подбрасывала веточку-другую или терла между крючковатых пальцев сухой стебелек и тоже отправляла в огонь. Тот был благодарен: играл малиновыми и алыми отсветами, щекотал закопченные стенки котла. А иногда давал игривые зеленые искорки, яркими звездочками рассыпающиеся по каменному полу.
Ория прохаживалась между ведьмами, стоящими маленькими группками и оживленно переговаривающимися.
Королева кивнула Бьянке.
– Подойди, сестра, – сказала она. – Я хочу, чтобы сегодня ты стояла рядом со мной. Мне пригодится твое умение. Начинаем!
Ведьмы привычно расположились вокруг котла с зельем и взялись за руки, образуя живую цепь.
Бьянка осталась стоять рядом с Орией.
– Что мне нужно делать? – спросила она.
– Ты поймешь.
Ведьмы затянули заклинание, Ория отбивала каблуком ритм:
Под котлом огонь горит,
Зелье крепкое кипит,
Мертвецов разговорит…
Слова повторялись и повторялись. Ритм ускорялся. Некоторые покачивались в такт. Другие впали в транс.
Хворост и дрова стали рубиновыми углями. Ведьма приподнялась со своей скамеечки и бросила тонкую веточку можжевельника.
Варево вспенилось и выпустило черный дым. Но не такой, какой бывает при подгоревшей еде, а хороший, крепкий колдовской пар. Запах был едкий, ядреный, не разобрать отдельных нот.
Слова заклинания повторились последний раз и стихли.
Зелье успокоилось и явило зеркальную серебристую поверхность.
– Готово! – объявила королева.
Ведьмы разжали руки. Некоторые без сил опустились на пол.
– Теперь наш черед.
В руках Ории появился маленькая серебряная кружка, она зачерпнула зелья и сделала глоток. После передала кружку Бьянке. Поколебавшись несколько мгновений, та пригубила зелье. Терпкая жидкость обожгла горло.
Ория взяла Бьянку за руку и повела за собой.
Ведьмы вышли из замка. Стояли сиреневые сумерки, когда свет еще борется с тьмой, но уже сдается.
Они прошли по тропинке, нырнули в троллий туман, чтобы оказаться в вековом лесу. Эти деревья даже ветер опасался беспокоить. Мох покрывал землю, словно изысканный ковер, нежно укутал стволы и ветви. Лес дремал в зеленом безмолвии.
Ория сняла туфли и скинула с себя платье, оставшись совершенно нагой.
Бьянка последовала ее примеру.
– А теперь слушай, сестра, и смотри во все глаза, – Ория двинулась вперед.
Стоило ведьмам пересечь невидимую черту, как лес очнулся. Нехотя. Гневно заскрипели сучья. Бледные тени отделились от стволов, с каждой минутой становясь четче. В призрачных очертаниях угадывались фигуры. Тролли, люди. Все со следами ужасных ран.
– Пусть скажет, кто помнит, – сказала Ория.
Голос у нее был странным – низким и глухим.
– Эл-стин. Где вы его потеряли?
Призраки пришли в движение.
Бьянка вздрогнула.
